Искатель. 1964. Выпуск №6, стр. 2

…У вершины ракеты есть маленькая площадка. Она примыкает к самому кораблю. Просто-напросто от стальной фермы перекинут к нему мостик. Площадка — как прихожая дома: поднимется космонавт на лифте, прежде всего ступит на площадку, он не торопится ее покинуть. Нет, встанет, оглянется вокруг. Вся стартовая позиция и прилегающие к ней окрестности перед глазами. Сверху все видно. Космонавт полюбуется окружающим видом, помашет рукой земле, людям, оставшимся внизу, и шагнет в корабль. Он скоро полетит. А за день, за два до полета? И в это время космонавты, проведывая свой корабль, обживая его перед стартом, останавливаются на высотной площадке.

У Владимира Комарова с той площадкой связана незабываемая встреча с Главным конструктором. Это было два с лишним года назад, за день до полета Павла Поповича. Павел сидел в корабле, а Владимир стоял на площадке, облокотившись на перила, и ждал своей очереди занять кресло. Он не отвлекал Павла — надо человеку побыть одному, наедине с собой, сосредоточиться, подумать. Чуткость — вторая натура космонавта. Владимир увидел внизу, на стартовой площадке, знакомых людей (выглядели они совсем крохотными), увидел, как заходило за горизонт солнце… И не заметил, что рядом с ним остановился Главный конструктор.

— Как настроение, Владимир Михайлович? — спросил с приветливой улыбкой.

— Отличное настроение, — ответил Владимир. — Завтра проводим Пашу. Его полет для меня все равно что свой… Всей душой буду с ним.

— И я всей душой, — проговорил Главный конструктор. — За всех вас болею. Такая уж моя участь. Вот и вы полетите.

— Я, видимо, еще не скоро.

— Теперь уже недолго, — уточнил Главный конструктор. — Самое позднее, года через три. А то и через два… Время летит быстро.

— Что это будет за полет? — поинтересовался Владимир.

— А вы как думаете? Ну-ка, расшевелите свое воображение. Я послушаю. — Главный конструктор с лукавой улыбкой смотрел на космонавта.

— Мне кажется, полетит звено кораблей «Восток». А может, и побольше…

— Не совсем так, — покачал головой Главный конструктор. — Отправить в космос три, даже четыре, пять «Востоков» не так уж сложно. Меня лично это не увлекает. Думаю, что и вас… Я мечтаю в ближайшем будущем поднять на космическую орбиту тяжелый многоместный корабль. Полетят в нем сразу три человека. А вам хочется поручить самое почетное и ответственное — возглавить экипаж. Согласны?

— Еще бы, с большой радостью! — воскликнул Владимир. — Я мыслю так: полетят ученый, врач и, понятно, командир экипажа.

— Космонавт-инженер. Все трое с высшим образованием, — продолжал Главный конструктор. — Новый этап в освоении космоса, новые задачи и, стало быть, новый уровень знаний космонавтов. Вы будете в полном смысле слова исследователями. Продолжите и по-настоящему развернете работу в космосе, начатую нашими первыми космонавтами. Сложно, конечно, но интересно.

— Ради такой идеи я на все готов… Любые сложности одолею! — горячо сказал Владимир.

— Верно, — ответил Главный конструктор. — Я знаю ваш характер. Возможно, потом мое мнение поддержит и Государственная комиссия. Сейчас мне трудно судить, одно вам скажу: готовьтесь.

И вот настал день 12 октября, когда Владимир Комаров, командир трехместного корабля, поднялся на лифте к вершине ракеты. Он в легком голубого цвета костюме. Владимир ступил на площадку, примыкающую к кораблю. За ним поднялись еще два члена экипажа — ученый Константин Петрович Феоктистов и врач Борис Борисович Егоров.

МЕЧТА СБЫВАЕТСЯ СЕГОДНЯ

Искатель. 1964. Выпуск №6 - i_007.jpg

Второй в экипаже — ученый. Сказать о нем, что он кандидат наук, влюблен в свою работу — значит почти ничего не сказать. Что с детства тянуло его к технике — опять не то. Можно сказать, любит книги и немножко спорт. Можно сказать о вдохновенной силе, героизме ума, вечном поиске, убежденности…

У него есть свои вехи в жизни, поворотные пункты, что ли. Он не очень-то щедр на слова и внешне несколько замкнут. При разговоре держит голову чуть вниз, и в этом наклоне и ладной фигуре его чувствуются собранность и упорство.

Изредка он вскидывает брови, и тогда становятся видны его внимательные, пытливые глаза с веселыми огоньками.

Жизнь его — настоящая повесть…

* * *

Пять лет разницы в возрасте не были помехой его дружбы с братом. Обычные детские раздоры у них никогда не перерастали в продолжительную ссору, в отчужденность. Даже увлечения у них были общие — оба каждую свободную минуту отдавали книгам.

Дружба между ними была не той обычной, которая существует между старшим и младшим, а несколько иной, связанной с общими стремлениями и неудержимым интересом к проблемам звездных полетов. Как-то Борис принес домой книгу Я. Перельмана «Межпланетные путешествия». Читали ее вместе, запоем, а когда была перевернута последняя страница, долго спорили о реальности дерзких проектов переселения на Луну, Марс и Венеру.

Тогда все казалось до удивления простым.

Константину было десять лет, когда в голове созрел, как ему казалось, четкий и продуманный во всех деталях план: он полетит на Луну.

План получился обстоятельный и учитывал все: время на постройку межзвездного корабля, подготовку к дальнему рейсу, сбор необходимых атрибутов в дорогу. Он захватит с собой карту Луны, вырезанную из старого журнала, и глобус. Последний нужен для того, чтобы выбрать место посадки при возвращении на Землю. Следует взять паяльник и другие инструменты. «Мало ли что может случиться в дороге».

* * *

Говорят, что все проверяется временем. Константина в этом убедило то, что брат вскоре «изменил» космосу. Его все больше привлекала романтика военной службы.

Началась война.

Мария Федоровна всплакнула, тревожась за старшего сына. Через несколько дней вызвали в военкомат Петра Павловича. Отец ушел на фронт.

В сентябре почтальон принес короткое извещение: «Лейтенант Феоктистов Борис Петрович погиб в боях с фашистскими захватчиками…» Из двух космических мечтателей в семье остался один.

Случилось несчастье с Константином в те самые летние каникулы, которые совпали с началом сурового лета 1942 года. Фашисты подходили к городу… Выбор был сделан сразу. Написал заявление, пришел в областной военкомат. Не взяли. Фашисты продолжали наступать.

Ушли из города и Мария Федоровна с сыном. Ушли, захватив с собой лишь маленький узелок.

В деревне Верхняя Хава остановились в крестьянской избе. Уставшая мать задремала у печки, а он сбежал, встретил группу военных. Покрутился вокруг них, разузнал, кто старший, и прямо к нему. Подполковник Юрышев сразу припомнил паренька, который еще в Воронеже не раз появлялся в военкомате.

— Ладно, настырный, будешь разведчиком, и вот тебе первое задание. Надо пробраться в город и разузнать, много ли немцев там и где они располагаются. Смотри в оба, но будь осторожен.

Утром следующего дня отправился Константин в свою первую разведку. Шел полем, пять километров на виду у всех. Сказалась неопытность. Да и что он мог понимать в военной тактике в свои шестнадцать лет.

Осталось в стороне местечко Придача, где удерживали позиции наши войска. Потом начался подъем в гору. Константин прошел по знакомым улицам в дальний конец города, покрутился у здания, где толпились немцы. Решил, что это штаб, приметил места, где фашисты устанавливали свои орудия. А когда часовой схватил за рукав вездесущего паренька, заплакал.

Немец долго кричал на него, грозил дулом автомата и, видя, как растет испуг в детских глазах, издевательски хохотал.

И все-таки в этот раз Константину удалось убежать. К своим добрался без приключений. Сведения, которые он собрал, пригодились. Юрышев внимательно выслушал его, записал, сделал отметки на карте.

— А ты молодец, малыш! Из тебя получится настоящий боевой разведчик.

Во вторую разведку Константин шел уже не один. Давал, как говорят, «провозные» Кольке. Тот был года на два помоложе. Юрышев растолковал ребятам, что от них требуется, подсказал, как вести себя, чтобы не привлечь внимания фашистов, просил не задерживаться.