Красивая, как ночь, стр. 22
Все еще лежа на ковре, он со стуком опустил голову на пол. Мысль о постыдности его позы сейчас не приходила ему в голову. Он вообще не способен был сейчас здраво размышлять, совершенно забыв о том, что у него расстегнуты рубашка и брюки.
Она уходила. Проклятие! Проклятие! Он, сам того не желая, умудрился сказать или сделать что-то не так, кошмар его юности воплотился в явь. Кэм поднял голову, чтобы умолять ее остаться, но увидел, что она уже открыла дверь и, шурша юбками, исчезла.
Впервые за всю свою взрослую жизнь Кэмден Ратледж не встал, когда дама покидала комнату.
Проклятие, проклятие, проклятие! — думал он, уставившись на лепнину потолка. Хелен Мидлтон опять сделала это с ним. Околдовала, затуманила разум, довела до безрассудства, а затем покинула, оставив его с несбывшимися желаниями и неутоленной плотью.
Внезапно из полумрака явилась Боадицея, села у его вытянутой руки и начала довольно урчать. Несмотря на его невероятное отчаяние, плоть дернулась, безжалостно терзая его.
— О Господи! Пожалуйста, уйди, — простонал Кэм, подтягивая сползшие брюки.
Глава 7
Как! Иль должен я присутствовать при сем позоре?
— Беседуешь со своей кошкой? — раздался с порога веселый, пьяный голос. — Или ты обращаешься к этой жалкой пародии на возбужденную плоть, страдая от неудовлетворения?
Кэм почувствовал себя окончательно униженным, когда Бентли вошел в комнату. На его лице блуждала широкая полупьяная ухмылка, в руке он держал наполовину пустой бокал.
Невзирая на явно нетрезвое состояние, Бентли грациозно наклонился, подобрал что-то с ковра и взмахнул кружевной косынкой Хелен. Чуть слышно выругавшись, Кэм неуклюже поднялся, чувствуя себя так, словно Бентли ударил его в пах. И пока брат продолжал свои пьяные издевки, он яростно запихивал в брюки рубашку и старался привести мысли в порядок.
Парень, конечно, видел, как Хелен выбежала из его кабинета, будто за ней по пятам гнались псы дьявола. Никто, даже совершенно пьяный бездельник, не смог бы ошибиться в причине ее расстроенного состояния. Проклятие, он ведь не хотел оскорбить ее, тем более открыто унизить. Но каким-то образом умудрился сделать и то и другое. Боже милостивый, неужели жизнь может стать еще хуже?
— Так-так, святой Кэм! — фыркнул Бентли, размахивая кружевом у него под носом. — Значит, прекрасная дама отвергла твое предложение! Какая жалость! Почему бы тебе и дальше не хранить свою драгоценную добродетель, пока я наверху буду показывать ей, как это делаемся по-настоящему?
После изнурительной бессонной ночи слова Бентли переполнили чашу терпения Кэма, и он сильным ударом свалил брата на пол. Бокал ударился о мраморный камин и рассыпался вокруг них дождем хрустальных осколков. Братья, сцепившись, покатились по ковру, в ход шли локти и колени.
В пылу драки Кэму удалось обмотать шею Бентли косынкой Хелен, и он чуть не задушил его, но кружево лопнуло с противным треском. Бентли отреагировал мгновенно, резко подняв колено с явным намерением уничтожить то, что еще осталось от униженной плоти брата. Но Кэм был трезв и быстр.
Он почти без усилий перевернул Бентли на живот и, схватив его за волосы, начал бить головой об пол. Однако юноша не чувствовал боли. Изловчившись, он сумел вывернуться и опять навалился на брата. После этого они вяло катались по полу, ударялись о мебель, пугали кошку, каждый пытался одержать над другим верх, но без особого успеха. Младший был слишком пьян, чтобы оказать достойное сопротивление, а у старшего просто не было желания.
Но ему так хотелось придушить кого-нибудь! Лучше себя.
После нескольких хороших ударов, когда у каждого оказалась разбитой губа, Кэм поднялся с ковра, стряхнул осколки стекла и в грустном размышлении отправился наверх. Ему почему-то совсем не хотелось устраивать Бентли настоящую взбучку, которую он заслуживал. Ради чего? Даже будучи пьяным, брат сразу понял, что произошло, и к обиде Кэма примешалось еще унижение.
Хелен удалось хранить самообладание ровно столько времени, сколько она бежала по лестнице в свою комнату. Захлопнув дверь, она привалилась к ней спиной, влажные ладони прижались к холодному, гладкому дереву, а тяжелое дыхание превратилось в судорожные всхлипы.
Зажав ладонью рот, она сквозь полумрак комнаты увидела свое отражение в зеркале в позолоченной раме, висевшем напротив. Раскрасневшееся лицо, растрепанные волосы, почти обнаженная грудь, еще вздымавшаяся от возбуждения… да, все напоминало ей о том, что она едва не совершила. Кем чуть не стала.
Шлюхой Ратледжа.
В свое время она слышала, как эти слова кто-то прошептал за спиной ее матери. И тут наконец прорвались горькие слезы. Они катились у нее по щекам, но Хелен все глядела на себя в зеркало. Господи, она ведь так старалась! Она пыталась чего-то достичь в жизни, но совсем не того, что, похоже, определила ей судьба.
После ее просчета много лет назад она старалась получить образование, завоевать и упрочить профессиональную репутацию, подавить, насколько это в человеческих силах, свою импульсивность. До сих пор ей это очень неплохо удавалось.
Пока она по глупости не вернулась в Халкот-Корт. К Кэмдену Ратледжу. Но ведь она приехала работать с его ребенком, который нуждается в ее помощи и которому она так стремилась помочь. А возможно, она сама нуждается в Ариане.
И вот она позволила себе ослабить многолетнюю выдержку. О чем она думала? О чем думал он, это ясно. Его отвратительное предложение стало еще одним болезненным напоминанием о пропасти, которая их теперь разделяла.
Но ведь так было не всегда. Во времена Рэнди Ратледжа английское общество относилось к их семьям примерно одинаково. Их принимали, морща нос. Они славились безрассудством, что было тогда в моде, кроме того, обе семьи находились на грани разорения. Их не принимали в лучших домах, но редко кто давал им прямой отпор. А теперь их пути окончательно разошлись: его путь обусловлен подарком судьбы, женитьбой на деньгах и получением титула, она же сама выбрала свой путь, решив не идти по стопам матери.
В душе Хелен пыталась смеяться над тем, как наивно они планировали их совместную жизнь. А когда случилось худшее, ее мать поняла, что не стоит добиваться от Рэндольфа Ратледжа разрешения на их брак. Когда мужчина столь эгоистичен, что отказывается от самой большой своей любви, то с какой стати ему утруждать себя из-за ее дочери? Да, это во всех отношениях была удачная сделка. Драгоценный наследник Рэндольфа спасен от брака и унизительной шумихи, а ее маман, отправив дочь на континент, уменьшила свой возраст еще лет на пять.
Хелен не испытала никакого облегчения, поняв, что Кэм по-прежнему хочет ее, ведь он видел в ней только любовницу. Свою любовницу! Она похолодела от такого предложения, хотя уже не в первый раз слышала подобное от мужчин. Когда женщина нанимается на работу, мужчины склонны делать из этого самые разные выводы. Но предложение Кэма показалось ей особенно вульгарным и гораздо более жестоким, чем все прежние.
А чего она ожидала? О чем думала, когда он целовал ее обнаженную грудь? Когда ласкал ее в таких сокровенных местах, что она едва не лишилась рассудка от желания? Если бы не те отвратительные слова, произнесенные в тот момент, когда ее не покинули еще остатки разума, Кэм сейчас уже овладел бы ею, и она бы провалилась сквозь землю от стыда.
Ей потребовалась внушительная доля паники и негодования, чтобы встать полуобнаженной с его пола, не потеряв самообладания. Да, она похожа на свою мать и унаследовала ее склонности. Но она не была — и никогда не будет — такой, как Мэри Мидлтон.
Не сумев отыскать носовой платок, Хелен вытерла мокрые щеки ладонью. Завтра она поговорит с Кэмом об отъезде, потребует, чтобы ей позволили разорвать договор и вернуться в Хэмпстед.
Но тут она вспомнила о ребенке. Ариана! О, как же она хотела помочь ей!
Потом она вспомнила еще кое-что. Жесткие, холодные глаза Кэма. Сегодня она одержала над ним верх, но это ненадолго. Он стал требовательным и неуступчивым. Сильным. И отчаянно хотел, чтобы его ребенок поправился. Вдруг он просто не разрешит ей уехать?