Невидимые знамена (СИ), стр. 59

– Я… – начала Шура, прекрасно понимая, что оправдываться нет смысла, ее попросту не услышат.

Ее и правда не стали слушать: женщина вдруг опустилась на колени, поймала ее вторую руку, и эти вот грязные, в крови, с обломанными ногтями руки прижала к груди, к снежно-белой ткани. Всего на мгновение, потом отпустила перепуганную Шуру, поднялась и стремительно вышла – только платье прошелестело. Дверь затворилась.

– Что это было? – саму себя спросила Шура, хотя, в общем-то, догадывалась.

«Может, хватит уже на сегодня? – подумала она. – Просто… хватит…»

Появление матери Ерхайна на какое-то время вывело ее из ступора, но сил ей хватило только на то, чтобы скинуть испачканную одежду, кое-как смыть кровь и натянуть чистую рубашку. Кажется, потом она отключилась, не дойдя даже до кровати, и уже не слышала и не чувствовала, кто переносил ее на постель, укрывал легким теплым покрывалом – в замке Нан Кванти было нежарко, – кто завешивал окна плотными портьерами, чтобы не мешал дневной свет…

22. Домой?

Открыв глаза, Шура вспомнила всё и сразу, подскочила, огляделась. Да, она всё в той же комнате, и за окном еще день, если судить по пробивающимся солнечным лучам. Правда, тот ли это самый день, Шура судить не бралась: слишком уж хотелось есть. Но и предположить, что она проспала сутки…

– Лэа изволила проснуться? – бесшумно подошла к ней служанка, та же самая, что и прежде. То ли караулила под дверью, то ли Шура ее просто не заметила. Хотя кто разберет этот замок, может, слуги тут из воздуха материализуются! – Лэа хорошо себя чувствует?

– Да, вполне, спасибо, – ответила та, прислушавшись к своим ощущениям.

– Лэа чего-то желает? – Эта служанка Шуре нравилась, не было в ней подобострастия, как в тех, кого ей доводилось видеть до сих пор, нет, в немолодой женщине чувствовалось немалое внутреннее достоинство. И даже странная манера обращаться к девочке не слишком ту раздражала.

– Да, я… – Шура замолчала, потом все-таки решилась: – Я хочу увидеть мальчика, который был тут вчера. Избранного. Это можно?

– Я должна узнать у лэ, – спокойно ответила женщина. – Пусть лэа немного подождет, а пока, может быть, она желает чего-то еще?

– Желаю, – решилась Шура, спуская ноги с кровати. Кто, интересно, ее переодевал? Она совершенно точно помнила, что надевала что-то другое, уж никак не эту длиннющую рубашку! – Умыться и съесть что-нибудь. Можно?

– Как будет угодно лэа, – служанка, обозначив поклон, всё так же бесшумно покинула комнату.

К тому моменту, как она вернулась, Шура успела умыться и переодеться – ее вещи, отстиранные и выглаженные, оказались аккуратно сложены в ногах кровати. Служанка принесла поднос с какой-то снедью, по виду не хуже той, что вчера красовалась на столе, и которую Шуре так и не пришлось попробовать. Сейчас она наверстывала упущенное – еда оказалась совершенно ни на что не похожей, но очень вкусной, – а женщина занималась своим делом: застлала постель, поправила портьеры, чем-то позвенела в ванной…

Шура привыкла есть быстро: в школьной столовой особенно рассиживаться некогда, дома тоже – на кухне все семейство не помещалось, уносить ужин в комнаты отец не позволял, так что питались в две смены, и надо было поторапливаться. Она прекрасно знала, что ведет себя не слишком-то прилично, но ничего не могла с собой поделать: голод не тётка!

Служанка – Шура всё хотела спросить ее имя, но не могла придумать, как к ней обратиться, не привыкла она как-то общаться со слугами и здорово смущалась, – забрала поднос и негромко произнесла:

– Лэ Дайхин позволил лэа навестить её друга. Я провожу лэа, когда она будет готова.

Шура только кивнула в ответ. Значит, сейчас распоряжается Дайхин? Или он только за Сашку отвечает? Кто их разберет! И еще любопытно: служанка называет хозяина по имени, и воины тоже так делали… С другой стороны, тут столько Нан Кванти и Ниа Кванти, что в них запутаться можно, если без имён-то!

Служанка вернулась буквально через пару минут, на ее вопросительный взгляд Шура ответила кивком – долго ей собираться, что ли? Обулась да пошла!

– А как вас зовут? – решилась она все-таки, следуя за женщиной просторными коридорами замка. Люди навстречу не попадались: то ли служанка вела гостью (или пленницу?) обходными путями, то ли сюда просто никто не совался без надобности.

– Эман, если лэа будет угодно, – ответила та без тени удивления.

– Очень приятно, – сказала девочка. – А меня…

– Я знаю, лэа Шура, – кажется, Эман улыбнулась краем рта. – Весь замок знает.

– А-а… – что еще ответить на такое, Шура не нашлась. Интересно, что именно они знают? Можно было бы расспросить женщину, но, как выяснилось, они уже пришли.

Вообще-то, Шура ожидала, что Сашку запрут или в подземелье, или в какой-нибудь особо высокой башне, но они с Эман только спустились этажа на два (хотя этажи, конечно, тут были не чета привычным!), оказавшись в точно таком же просторном коридоре: узкие высокие окна выходили на Малое море, над которым кружили какие-то птицы вроде чаек, вскрикивали звонко и протяжно…

– Лэа может войти, – произнесла Эман, толкнув дверь. Кажется, та даже заперта не была, а рядом не оказалось хотя бы завалященького стражника. Хотя… Тут такие маги, что и стража не понадобится. С другой стороны, на Сашку здешняя магия не действует, это еще Джамдир говорил. – Но у лэа немного времени, её желает видеть лэ Ерхайн.

– Хорошо, – поспешно ответила Шура, сама удивившись, как отлегло у нее от сердца – значит, парень всё-таки жив и даже пришел в себя, как обещал Дайхин! – Я быстро, я только посмотрю, как Сашка…

Эман только наклонила голову, вслед за Шурой не вошла, осталась снаружи.

Девочка сделала пару шагов, огляделась: комната почти как у нее, никаких там решеток на окнах (она помнила, тут почти везде магическая защита, но действует ли она на таких, как они с Сашкой?), никаких цепей и прочей ерунды. Похоже, пленного Избранного содержали по-королевски.

Сашка обнаружился в большом кресле в дальнем углу: сидел, подтянув колени к подбородку и уставившись в пол. Очки на нем были всё те же, правда, стекло оказалось целым – кто-то позаботился, надо же! Может, даже и слуги: тут, похоже, все владели хотя бы начатками магии. А служанке это просто необходимо: ну как чашку разобьет или еще что?

– Саш! – позвала Шура. – Саш, ты как?

Никакой реакции.

– Семёнов! – окликнула она громче и резче, и это сработало: мальчик поднял голову, посмотрел на неё. – Ты чего тут тоску зеленую разводишь?

– Шурка… – физиономия ее приятеля сморщилась, будто он готовился заплакать. – Ты живая, а я им не поверил… Я им говорю, отведите меня к ней, если правда живая, а они не ведут…

– Тьфу ты, балда! – девочка присела рядом на корточки. – Я дрыхла. Ну, срубило меня, бывает от нервов. Проснулась и сразу к тебе! А ты тут стенаешь, прямо как принцесса пленная…

– Мы же правда пленные, – Саша понизил голос до шепота, огляделся. – И они не говорят, что с нами сделают! Этот, не помню имени, высокий такой, со светлыми волосами – лицо такое доброе-доброе, а я же вижу, что это не взаправду! И взгляд у него… – он передернул плечами.

Скорее всего, мальчик имел в виду Дайхина, а может, кого другого. Шура не припоминала ничего особенно ужасного в его взгляде, хотя, может, просто не приглядывалась особенно. Но Сашка был перепуган, а уж с его-то мнительностью даже маленькая Ерхая могла показаться чудовищем…

– Я тоже не знаю, что с нами будет, – сказала Шура. – Попробую выяснить. Тебя тут как, не пытают, кормят?

– Ага… Только в горло ничего не лезет, как вспомню… – Саша шумно сглотнул, зажмурился. – Страх такой, и Джамдир… Они сказали, он погиб, а может, врут?

– Зачем бы им? – пожала плечами Шура. Она подозревала, что первым делом обитатели Нан Кванти удостоверились, что маг мёртв. Может, даже тело летящерам скормили для надежности.