Чёрный диггер, стр. 59
— Ну, попробуй, Юр. А вдруг…
— Пожалуйста. — Хват повернулся к монитору.
Крутин с Профессором снова опустились на диван. Шурик печально посмотрел на них и шмыгнул носом, показывая, что он хоть и не врубается в детали, но понимает — ни черта у них не выходит.
— Пива хотите? — не поворачиваясь, спросил Хват.
— Да, — ответил Сергей и спросил у остальных:
— А вы как?
Профессор, погруженный в какие-то размышления, лишь отрицательно качнул головой, а Шурик жалобно взглянул на Крути на.
— А кока-колы у тебя нет? — спросил Сергей у Юры.
— По-моему, пепси должна быть, глянь на кухне в холодильнике.
Крутин вышел на кухню. Чуть ли не четверть малогабаритной кухоньки Хвата занимал белоснежный гигант «Сам-сунг». Этой громадины тоже раньше не было.
Отворив дверцу, Сергей присвистнул. Понятно, почему Юра так округлился.
Несколько бутылочек «Балтики» стояли в специальных углублениях, а бутылку пепси он обнаружил за грудами всевозможных упаковок со съестными припасами.
Открывалку Сергей искать не стал, отщелкнул крышечки своим ключом от квартиры и вернулся в комнату.
Юра продолжал жать на клавиши. Крутин отдал пепси Шурику, чьи глаза загорелись от радости, и протянул бутылку «Балтики» Профессору, предлагая сделать глоток.
— Послушайте, Юра, — сказал Войцех Казимирович, жестом отказываясь от предложенного пива, — а зелёный цвет может иметь какое-нибудь отношение к тому, что мы ищем?
— Может, — отозвался Хват. — А в какой связи?
— Не знаю, — признался Войцех Казимирович.
— Ладно, сейчас проверим.
Сергей отпил пиво. Оно было прохладным и очень приятным на вкус. И Крутину вдруг так пронзительно захотелось ни от кого не убегать, не прятаться, а просто сидеть здесь, пить пиво и болтать с Юрой Хватом о жизни, о девчонках, о разных пустяках, которые кажутся совсем обыденными и которые так безнадёжно недосягаемы сейчас.
И тут Хват откинулся на спинку стула и удовлетворённо сказал:
— Есть.
Троицу ураганом смело с дивана, и даже Шурик с бутылкой пепси в руке выглянул из-за спин Профессора и Сергея, пытаясь рассмотреть, что же там происходит.
— Ди Дрезденер Коммерцбанк, Заальштрассе, 14, № 53600248-357844, — медленно прочитал Крутин, глядя на мерцающий экран монитора.
— Та-ак, — процедил Войцех Казимирович. — Немцы. Коммерцбанк. Чего-то в этом духе я и ожидал. А это все, Юра? Там больше ничего нет?
— Сейчас посмотрим, — ответил Хват. — Может, и есть. Места там ещё ого-го.
Стадо слонов поместится… Кстати, вы были правы, запись спрятали под зелёным цветом на четырнадцатой диаграмме. Между прочим, если вдумчиво пошуршать, можно было догадаться. На всех схемах увеличение показателей дано красным, а здесь зеленое… Опа, вот ещё одна… Сейчас…
Следующая запись была сделана совсем неизвестным Сергею языком. Крутин кое-как знал английский, ещё хуже — немецкий, который учил в школе, и больше ничем, кроме родного посконного, не владел. — Черт, не понятно ни фига, — расписался он в собственной беспомощности.
— Чего тебе тут непонятно? — спросил Хват и ткнул пальцем в экран. — Это турки. Вот тебе Истанбул, то есть Стамбул по-нашему, а вот какой-то там банк…
— А почему номер двузначный? — спросил Войцех Казимирович.
— Скорее всего, здесь места не хватило, — объяснил Хват. — Сейчас под следующей картинкой найдём продолжение.
И действительно. Следующая, имевшая элементы с зелёным цветом таблица высветила им остаток цифр и новый адрес — Амстердам.
— Турки скачут по гробам прямо в город Амстердам, — пробормотал Сергей и повернулся к Войцеху Казимировичу. — Ну и что же, по-вашему, это такое?
«Теневые» деньги какого-нибудь воротилы?
— Почему именно воротилы? — вопросом на вопрос ответил Профессор. — Мало ли кто мог набить карманы, дорвавшись, например, к государственной кормушке? Да и деньги ли там? Юра, а вы не можете это проверить?
— Знаете что, — сказал Хват. — Впрямую интересоваться этими вкладами мне не очень-то хочется. Но вот через кого-нибудь сейчас попробуем поспрошать. Вот хотя бы про дрезденский, счёт. Есть у меня в Щецине один корешок, Геня. Сейчас я ему сделаю запрос через «Анус», пусть поинтересуется.
— Через что? — шёпотом спросил Сергей.
— Через что у нас обычно все елается? — так же тихо ответил ему Войцех Казимирович.
В ожидании ответа они продолжали просматривать таблицы на дискете. Везде было одно и то же: адреса банков и номера счётов. Практически все банки находились в Западной Европе. Разбросаны они были по ней хаотично, безо всякой видимой системы.
Минут через сорок пришло сообщение из Щецина.
— Та-ак, что нам тут Генрих раскопал? — проговорил Хват, читая текст, в котором Крутин с трудом находил знакомые слова. — Так и есть, это номерные счета, вторая половина номера является паролем. Здесь может быть как денежный, так и вещевой вклад и даже просто информационное сообщение. Можно проверить, назвав пароль, но в таком случае мы засвечиваемся.
— Не надо, — быстро проговорил Профессор.
— Я тоже так считаю, — согласился Хват. — Не знаю, что там, но если что-то ценное, то у этого наверняка есть хозяин.
— Даже несколько, — сказал Профессор и взглянул на часы. — Время поджимает. Давайте досмотрим, что там дальше записано. Может быть, в конце будет ещё что-нибудь, кроме банковских адресов.
— А мы уже почти у финиша, — отозвался Хват. — Сейчас ковырнём последний рисуночек и…
Следующая надпись продолжала предыдущую, оборванную на названии улицы, и начинала новый адрес:Dusseldorf, die landwirtscha… Слово «сельскохозяйственный» не было дописано до конца.
— А это точно все? — спросил Сергей у Хвата.
— Точнее не бывает, — ответил он. — Вот смотри. Мало того, что это последний рисунок с зелёным цветом, это вообще последняя диаграмма из списка.
Дальше ничего. Мухобойка забита до отказа.
— Не понимаю, — сказал Крутин. — Фигня какая-то. Получается…
В этот момент Профессор внезапно развернулся к дивану.
— Шурик, — спросил он, явно пытаясь сдерживаться, — сколько таких дискет… «подставок» вы выменяли у Вовки?
— Две, — ответил тот, сжимая в руке пустую бутылку из-под пепси.
— Где вторая?
— Дома. Под ящичком лежит.
Крутин подумал, Профессор выдаст сейчас несколько залпов отборного мата, но вместо этого тот издал губами звук, похожий на заводящийся двигатель, и повернулся к Сергею.
— Моё упущение, — сокрушённо сказал он, — не додумался спросить сразу.
— Что же теперь делать? — Крутин взглянул на Профессора. — Нужно забрать её оттуда, и как можно быстрее, пока к ней никто не добрался.
Войцех Казимирович отвернул обшлаг пиджака, бросил взгляд на часы и тихо выругался.
— Не успеваем. Осталось меньше часа… Разве что…
В этот раз они одновременно посмотрели на Шурика.
ШУРИК. ЗАПУТАЛСЯ
Он быстро шёл по улице и повторял про себя указания Профессора. Два квартала прямо, потом повернуть налево, дойти до магазина с очками, повернуть направо, там будет остановка. Сесть на автобус «пятьдесят два», проехать две остановки и выйти. Ещё один квартал влево, и Шурик окажется возле водонасосной станции, а там он уже знает, как добираться.
Шурик шёл и повторял все это, чтобы не сбиться или не забыть, где и куда поворачивать. Он старался делать все быстро, чтобы не опоздать, чтобы Профессор с Серёжей не ждали его и чтобы вовремя принести им такую важную вещь, как эта подставочка. Шурик даже не думал, что они такие ценные и что с их помощью можно освободить Клару и всех «вокзальных». Если бы Шурик знал раньше, он бы выменял у Вовки побольше таких штук. Они бы тогда с Профессором за них ещё и деньги получили бы.
И тут Шурик заметил, что он все-таки сбился и прошёл не два, а целых три квартала. Он попытался вспомнить, сколько дорог перешёл, две или три, и получилось, что три. Поэтому Шурик вернулся назад, к последней дороге, и повернул налево. Шурик шёл и шёл по улице, но никакого магазина с очками ему не встретилось. Там вообще не было магазинов, только дома. Он на всякий случай прошёл дальше, может, Профессор ошибся, но и дальше магазинов тоже не было.