Близнецы и Сгоревший Замок, стр. 4
Глава VI
Ледовое побоище
Кто из них был сейчас самый опасный? Тот, который держал девчонку за серьгу. Его и следовало обезвреживать в первую очередь. Хотя это было неудобно… Проще всего врезать сейчас тому, который отнимал плеер — он стоял к Олегу спиной. Потом можно попробовать разделаться с тем, что стоял «на стреме». И уж только потом…
Но держащий серьгу мог нечаянно или нарочно ее дернуть, а тогда… Тут впервые Олег заметил, что девочка-то… вот это да… ну, просто замечательно красивая!
Сердце его застучало — не от трусости, не от испуга. Только — от предстоящего сражения. Он аккуратно оттолкнулся правой ногой, а на левой заскользил по льду, словно бы стараясь поаккуратнее объехать опасную компанию. Его не трогали, случайно проезжающего дурака, — зачем он им сдался, когда такая жирная добыча на гарпуне.
В другой бы раз они, наверное, не упустили случая его отметелить, чтоб не совался, куда не просят! Но не сейчас.
А «случайный дурак» и действительно оказался… дураком: он вдруг споткнулся и, чтобы не упасть, схватился… за ту самую руку, которая держала серьгу. Но при этом довольно-таки странно схватился; левой снизу, а правой сверху, за кисть. И потом вдруг резко эту кисть согнул. Юный рэкетир вскрикнул, пальцы его разжались, серьга выскользнула и благополучно осталась в ухе.
— Ой, извини, пацан!
Это Олег произнес, исключительно чтобы оттянуть военные действия со стороны двух других рэкетиров. Конечно, не надолго, на две-три секунды. Но этого вполне хватило, чтоб ударить любителя чужих серег ногой под коленки. Да еще и толкнуть как следует, чтобы тот получше шмякнулся об лед.
Второй рэкетир бросил плеер, который девочка довольно ловко, надо сказать, подхватила. Но сделать этот бандит ничего уже не успел. Олег-то был в полной боевой готовности: удобно стоял, и правая рука его была отведена удобно. Как раз для того, чтоб врезать бандюку под дых.
И когда этот второй мальчишка тоже шлепнулся, Олег, не теряя темпа, наступил ему коньком на грудь:
— Лежать! Ты понял меня?
А ведь в такой ситуации… кто его знает, что придумает этот оголтелый, с неба свалившийся шизик. Например, возьмет да продвинет вперед свой конек и так наступит… на горло, что дыхание твое прекратится навеки. Поэтому второй мальчишка лежал неподвижно. Между тем Олег сказал той красивой девочке, которая теперь полностью пришла в себя:
— Уезжай отсюда… Я сейчас буду их убивать! А особенно вон того, — и указал на стоящего в нерешительности третьего своего противника.
Понятное дело, Олег никого убивать не собирался. Но как-то надо же было девчонке этой дать уехать.
А рэкетиры, которые судили о людях по себе, были уверены, что Олег вполне может их убить… непредсказуемый шизоид! А тем более он и правда зачем-то полез в карман… может быть, и за автоматом «Калашников».
— Уходи, говорю же! Не стоит быть свидетелем убийства!
Но девчонка и не думала этого делать! Она вдруг опустилась на колени и стала кулаками лупить лежащего под коньком у Олега бандита. Но у девчонок — что за удары! Их сколько в секцию восточных единоборств ни води, они все равно по-человечески кулак ни напрячь, ни поставить не могут. И резкости в их движениях не больше, чем в движениях личинки майского жука.
В результате случилось самое плохое, что только могло случиться: эта неумелая «нападательница» нечаянно столкнула Олегову ногу, рэкетир сразу почувствовал свободу, резко приподнялся, отвесил девчонке хорошую затрещину и проворно вскочил на ноги.
И… кинулся на Олега. А ведь он был без коньков, в нормальных кроссовках — это, сами понимаете, большое преимущество! Тут и третий бандюга, поняв, что никакого «калаша» не предвидится, тоже вступил в бой.
И Олегу сразу стало очень трудно жить на свете. Он только успел крикнуть:
— Да уходи же ты!
Дальше было уже не до криков. Сейчас следовало как можно четче контролировать действия противника… Хотя и это не слишком помогало.
Вскоре Олег пропустил удар, потом еще один. И хотя сам отвечал хорошими, увесистыми прямыми в голову, против него сражалось все-таки четыре руки. Да притом противники были подвижнее и намного устойчивее — без коньков ведь. Олегу еще приходилось думать, как устоять на ногах. С такими типами — если упадешь — последствия могут быть самыми плачевными!
Тут краем глаза он увидел, что, кряхтя, поднимается и тот парень, которого удалось приложить самым первым.
Ситуация становилась совсем грустной!
В следующую секунду Олег получил сразу два удара — в живот и по уху… После этого на коньках стоять было очень тяжело…
Ольга, которая тоже не впервые участвовала в подобных ситуациях, потому что… такой уж характер был у ее брата, отлично знала, что Олег умеет не только наносить удары, но и переносить их. Кстати, это в драке, может быть, даже важнее первого умения. Кому приходилось драться, тот меня поймет!
Однако когда ударов слишком много… Да что тут говорить? Даже самые великие боксеры «ложатся», если ситуация на ринге становится… совсем нестерпимой.
Олег держался из последних сил. Ему надо было крикнуть сейчас Ольке: «Да начинай же ты!»
Не факт, конечно, что ее действия… подействуют. Но хоть что-то надо же делать! Однако он не имел буквально и полмгновения, чтобы крикнуть… чтобы вообще на что-то отвлечься. И продолжал отвечать по мере сил, продолжал защищаться. Уже всякие там нырки и уклоны стали ему не по силам. Олег кое-как блокировал летящие в него кулаки то плечом, то рукой…
Ольга и сама понимала, что надо действовать. Но, к сожалению, она отвлеклась и пропустила решающий момент. А дело в том, что в самом начале этого происшествия — еще когда Олег только шел туда, произнося свои маскировочные слова про пирожки, — Оля увидела: в стороне за деревьями стоят двое взрослых парней, причем здоровяков, и наблюдают за тем, что происходит на аллее. Не вмешиваются, но и не уходят… То есть каким-то образом они связаны с происходящим!
Но каким?
Сперва Оля подумала, что, может быть, они-то и подослали мальчишек ограбить ту девочку. Но нет: они продолжали спокойно смотреть, когда Олег начал колотить «юных рэкетиров». Так чего ж эти лбы там стоят? Может, просто так?
Не похоже. Они играли какую-то роль в происходящем… Даже, может быть, важную!
И вот, наблюдая за теми… наблюдателями, Оля пропустила момент, когда удары стали сыпаться на брата просто градом. И тогда, как бы опомнившись, Ольга вдруг закричала голосом тетеньки лет сорока, горластой и простой:
— Милиция! Да что же деется-то! Милиция! Убивают!
Этот крик, который очень надежно действовал в таких вот ситуациях — когда Олежка дрался с ребятами примерно своего возраста, — был Олей услышан однажды, запомнен и затем тщательно отрепетирован. Она, как мы узнаем позднее, вообще отлично умела подражать самым разным голосам. Например, без всякой фонограммы так могла спеть за Аллу Пугачеву, что позавидовал бы сам… Филипп Киркоров!
Но Оля умела подражать не только голосам людей. Присев на корточки, чтоб ее не было видно, она стала издавать те кудахтающие звуки, какие издает милицейская машина, которая летит по городу и предупреждает: осторожнее, спешу, освободите перекресток!
Затем снова стала орать сорокалетняя горластая тетя:
— Да вон же ж они, товарищ милиционер, хулиганье проклятое!
Это подействовало мгновенно. Юные бандюки сразу перестали молотить Олега, подхватили своего приятеля, который продолжал сидеть в сугробе, и кинулись в глубь парка.
А их ведь никто и не думал преследовать, трусов несчастных!