Близнецы и Сгоревший Замок, стр. 32
— Ну, и дальше все по схеме, — глухо говорила Лида, хотя вполне можно было уже и не продолжать!
А Ольга смотрела на нее и… нет, она уже, конечно, знала, что это Лида сделала. Но все равно не могла поверить!
— Ты с помощью свечки и тряпок пропитанных подожгла, да?
— Ну вроде того… Вошла, открыла стол, а потом…
Денег, между прочим, оказалось две тысячи восемьсот долларов.
— Ты их уже отдала ему?
— Нет…
— Почему же?!
— Да противно, Оль! Пока до трех тысяч не доползло, я и тяну — ведь все равно, сколько ему отдавать: две двести или две пятьсот!
— А когда исполняется срок на две восемьсот?
— Завтра… Сходишь со мной?..
— Ладно!
Тут они подумали об одном и том же, посмотрели друг другу в глаза.
— А Паша-то… — сказала Ольга.
Лида махнула рукой и заплакала. Потому что охранник, которому ни за что ни про что досталось на этом «Лидином пожаре», лежал в больнице. У него оказалось сотрясение мозга. Ну и сильные ожоги на лице.
Через несколько минут, утерев слезы, Лида сказала:
— Прошу тебя, Олегу только…
— Я же обещала!
А сама прямо с ужасом думала, как ей трудно будет скрыть это от родной половинки.
И не знали они, что еще полчаса назад Олег, в ужасной тоске обежав все здание Острова и не найдя своей ненаглядной Лидочки, вдруг из окна коридора на третьем этаже увидел Лиду и Ольгу, сидящих на лавочке. Вот это класс!
Мгновенно возник план. Метров за тридцать до девчонок он залез на ограду, затем, балансируя и всякий раз рискуя оступиться и упасть на острую чугунную пику, из которых состояла ограда, дошел до могучего вяза, под которым стояла «та самая» скамейка. Продолжая демонстрировать чудеса циркового искусства, Олег прошел по толстому суку до ствола.
Теперь оставалось только с гиком и воплем кинуться на них сверху… не на них, конечно, а в сугроб рядом:
«Попались, голубушки!»
Но обрывок услышанной фразы остановил его. Олег замер на дереве и услышал Лидино признание почти от первого и до последнего слова.
А потом, когда девчонки ушли, еще сколько-то сидел на дереве и не хотел спускаться: мир обрушился, Лида оказалась… не Лидой!
Глава XXXIV
«Нелида»
Вечером, когда близнецы уединились на своей верхней половине, Ольга приступила к решительному разговору с братом. Она, конечно, понимала, что разговор этот будет нелегок. Слишком уж нрав у Олежки… «Не дедушкин», как говорит мама.
Да, у Олега нрав бабкин — суровый, принципиальный. Олег требует, чтобы все было до конца честно, никаких: «Войди в мое положение». Оля его понимала, но сама была не такой. У нее всегда были в оправдание слова: «Ну что же делать, если он по-другому не мог…» Олег этого начисто не признавал!
И вот теперь она приготовилась к долгой осаде, к объяснениям про то, про се.
— Видишь ли… я сегодня разговаривала с Лидой Берестовой…
Брат посмотрел на нее и сразу отрицательно покачал головой. Да еще так решительно и даже сурово!
Что такое? Посмотрела в глаза своей «половинке». Там была тоска, словно бы вышло постановление учиться круглый год без каникул или даже что-нибудь похуже.
И Оля вдруг догадалась: он откуда-то все знает! Неужели подслушивал?! Потому что ведь сама Лида ничего ему рассказать не могла. Сто раз предупреждала: «Только не Олегу, только не Олегу!»
Как же теперь ей быть, не проявить ли железность бабушки Томы? Однако Оля в принципе такого не могла. С недоумением, а больше и с грустью посмотрела на брата: раз ему пришлось подслушать, то теперь он точно переживает!
— Олег?..
— Да вот, представляешь…
И он рассказал, как дело было, — без прикрас и вранья, потому что ему совершенно не надо было врать Ольке, которая всегда поймет — не хуже, чем он сам понял бы себя. Потому что не было еще случая, чтоб она не нашла брату оправдания!
Вот и теперь. Будь Оля — «простая сестра», она бы непременно сказала:
«Нет, голубок! Ты вполне мог и не подслушивать, если бы действительно того хотел! Мог бы как-то дать знать: я здесь».
Ну и тому подобные справедливые, но… недобрые слова!
Однако Ольга ни капли так не подумала. Она сразу представила, как ее драгоценный брат… испугался, не испугался, но что-то в этом роде: а вдруг Лида подумает, что он специально подслушивал?! Ведь для честного человека это позор. И получилось: он вынужден был подслушивать, чтоб не сказали, что он… подслушивает!
Такая вот чепухень!
— Ты нам поможешь, Олежик?.. Помоги, пожалуйста!
В ответ он лишь мрачно мотнул головой. Потому что не мог спасать человека, который оказался… «Нелидой»!
Долго Оля молчала, глядя на брата. Не осуждала: она поняла, в чем дело — как бы услышала его отчаянные мысли.
Но хотела, чтоб и он услышал ее мысли! О том, как им страшно будет встретиться с тем мальчишкой, от которого можно ждать чего угодно… Кстати, ее худшие предположения в результате оправдались, и об этом мы вскоре узнаем.
Однако Олег не слышал ее страха, не хотел слышать. В нем звенело только оскорбленное достоинство: Лида обманула, позвала его в усадьбу не из-за любви, а чтобы использовать в качестве какой-то «подсадной утки». Ужасно было думать об этом. Да вот приходилось.
— Короче, я не могу с ней пока видеться… пойми меня, Оль!
И ушел в свою комнату, и дверь прикрыл, так что сестра не посмела заглянуть. Только по пути из ванной пожелала ему спокойной ночи и услышала невнятный ответ.
Глава XXXV
Подлый Стариканди
Утром они действовали, словно бы все было договорено заранее. А им, кстати, зачастую не надо было ни о чем специально договариваться. Они и так знали, как другой половинке будет лучше. Встав на полчаса раньше, Оля села к письменному столу и на «взрослом» (а не из тетрадки) листе бумаги написала следующий текст:
«Уважаемый господин Учитель! Мой сын, Серегин Олег, не явится сегодня в школу по уважительной причине (ответственная репетиция). Он здоров. С уважением Всеволод Серегин».
Вообще-то папа-Сева носил фамилию Сильвер, но это были бы лишние вопросы, и Оля решила подписаться так.
Записку она написала взрослым, специально тренированным почерком — получилось вполне прилично… А смысл этого послания состоял в том, что на Острове ученикам разрешалось многое, но вот совсем не приходить на занятия не разрешалось. Если же ты все-таки пропускал день (или дни), то потом должен был принести справку от врача: дескать, человек такой-то никого не заразит!
Они, естественно, подобной справки достать не могли. Поэтому, как говорится, упредили удар. Этот «документ» Оля показала брату, и тот не мог не улыбнуться, хотя и мрачновато:
— Люкс бумага!
Потом они вместе вышли из дома, однако на автобусной остановке расстались. Оля уехала, а Олег побрел куда-то… куда глаза глядят — так с тоской подумала сестра.
На самом деле Олег пошел во вполне определенном направлении… Впрочем, не стоит забегать вперед.
Уже после первого урока Лида пришла к Ольге в класс: «А где Олег?»
Сколь могла складно, Оля принялась врать. Лида внимательно смотрела на подругу — поверить не могла, а не верить было страшно. Наконец спросила:
— Ты ему что-нибудь рассказывала?
Тут Ольга могла твердо сказать, что с ее стороны никакой информации Олегу не поступало. Опять Лида ответила долгим взглядом…
— И он не появится?
Ольга пожала плечами:
— Сказал, что постарается, если сможет. Там репетиция, понимаешь?..
Далее началась бы сказка про белого бычка, и поэтому обе они замолчали.
Потом на каждой перемене Лида и Оля были вместе, чего раньше не случалось. И это вызвало недовольное шипение у девчонок, которые ждали своей очереди подружиться с чашкинской принцессой.
И вдруг «эта выскочка» влезла без очереди!
Наконец после четвертого урока Ольга и Лида ушли. Это уже было несложно: на прогул одного урока тут смотрели сквозь пальцы. Машина с новым охранником Русланом уже ждала их на площадке за школой.