Люди на краю пустыни, стр. 77

Ирония судьбы заключалась в том, что после подписания контракта о книге, в которую должен был войти «Фургон бродячих комедиантов», меня попросили написать новый сценарий для религиозной мистерии Мормонской Церкви Куморских холмов — древнейшей, лучшей и наиболее известной церковной мистерии. Это был признак большого доверия. Всю зиму 1987 года я работал только над этим сценарием, и в результате появилась пьеса, которую мне не было стыдно показать. Теперь я стал гораздо лучше понимать предназначение мистерий и то, каким образом они удовлетворяют духовные потребности религиозной общины. Если бы я не написал сценарий настоящей мистерии «America's Witness for Christ», я не смог бы написать «Glory of America» — крошечную мистерию, которая вошла в рассказ «Фургон бродячих комедиантов».

Но написать этот рассказ я смог только после того, как в августе 1987 года в третий раз посетил Сикамор-хилл (и снова явился туда без единого текста!). Тогда я написал пять тысяч слов для другого рассказа, но он получался настолько негодным, что я решил во что бы то ни стало написать то, что давно должен был написать. Я провел пару длинных, ужасных ночей, строча этот рассказ, приводя его в более или менее нормальный вид. У меня получился черновой набросок, который я, приехав домой, распечатал, а затем снял с него ксерокопии и отдал их критикам из Сикамор-хилл. В нем было 18 000 слов — целая новелла, но все же они его прочли.

С годами семинар в Сикамор-хилл становится только лучше. Критические замечания, высказываемые на нем, отличаются глубиной и чрезвычайно полезны. В первой версии этого рассказа Дивер Тиг, получив открытую поддержку со стороны Скарлетт, грубо изгоняет Олли из семьи. Критикам в Сикамор-хилл этот эпизод показался просто чудовищным, и он на самом деле был таковым. Я позволил сюжетной линии управлять героями, хотя должно быть как раз наоборот. Благодаря семинару я получил четкое представление о том, каким образом нужно переработать текст. Фактически они объяснили мне, каким должен быть этот рассказ. И снова я почувствовал, что приобрел на семинаре гораздо больше, чем мог отдать. Отнюдь не случайно три из пяти рассказов, вошедших в данную книгу, были написаны в ходе работы этого мощного форума.

И все же я не стал немедленно переделывать «Фургон бродячих комедиантов». Усилия, затраченные на то, чтобы написать черновой вариант, были столь энергичными и так меня измотали, что перспектива снова заняться этим рассказом приводила меня в уныние. Прямо из Сикамор-хилл я поехал в Аппалачский Государственный Университет, где в Ватауга-колледже должен был в течение целого семестра читать междисциплинарный курс лекций. Я поселился в Буне, штат Северная Каролина, а на выходные ездил домой. Это была чудесная работа, которая в очередной раз убедила меня в том, что от преподавательского труда я получаю большее удовольствие, нежели от писательского ремесла. Если бы только я мог найти такую кафедру английской литературы, которая была бы в состоянии преодолеть предубеждение к научной фантастике и позволила бы мне преподавать все, что я пожелаю: от антропологической теории до современной истории, от романтической литературы на среднеанглийском языке до научной фантастики, от драматургии Шекспира до теории игр и гипертекста! Иначе говоря, я понял, что мне не суждено работать преподавателем на тех условиях, о которых я так мечтаю. Впрочем, коллеги из Ватауга-колледжа сделали практически все, чтобы этот семестр был мне только в радость.

За все это время я ничего не написал. А когда семестр закончился, мне нужно было срочно заканчивать другие работы. Я должен был написать несколько текстов к видео-анимации для Живого Священного Писания. Кроме того, надо было переработать и закончить «Подмастерья Элвина», а вечерами я должен был вести курс писательского мастерства в Гринсборо. В общем, я заключил слишком много соглашений. Алекс Берман проявлял ко мне снисхождение, но и он время от времени задавал вопрос, получит ли он хоть когда-нибудь от меня книгу, которую я должен написать согласно контракту.

Я испытывал огромный соблазн включить в сборник рассказ «Фургон бродячих комедиантов», не внося в него никаких изменений, то есть в том виде, в каком он был, когда я написал первый черновой вариант. Он и в таком виде выглядел вполне профессионально и его бы наверняка опубликовали. К тому же у меня не было ни времени, ни желания к нему возвращаться и вносить в него такие изменения, которые превратили бы его в такой рассказ, который меня бы вполне устроил. И все же я не мог отдать книгу, в которой сомневался. Поэтому я решил повременить, а следовательно, повременить пришлось и Алексу.

Только в июне 1988 года, когда я уже неделю преподавал в Кларион-Уэст, я наконец ощутил в себе силы и желание вернуться к «Фургону бродячих комедиантов». Я захватил с собой все критические замечания, полученные в Сикамор-хилл. Студенты Кларион-Уэст оказались настолько эмоциональными, что я позаимствовал у них дух творческой неуспокоенности и в один прекрасный день заперся в своей комнате, где в течение четырех часов перерабатывал этот рассказ. В тот день мне не удалось его закончить, но зато мне удалось взять хороший старт. Вернувшись домой, я смог всего за несколько, закончить новый черновой вариант. В ходе работы объем увеличился с 18 000 слов до 30 000, но я понял, что двигаюсь в правильном направлении.

Следующую неделю я провел в Огайо, и многие из моих студентов, принимавших участие в семинаре писателей, который проходил в Антиоке, оказались настолько благосклонны ко мне, что, отказавшись уходить на обеденный перерыв, прослушали мой новый черновой вариант и высказали свои критические замечания. Их комментарии оказали мне существенную помощь в окончательной доводке рассказа. Я прервал перепечатывание вступительной части рассказа, и стал вносить изменения с целью сделать его менее интроспективной. Но рассказ все еще не полностью меня удовлетворял. Тогда я решил показать те перемены, которые происходят в семье, но для этого нужно было сначала показать, что из себя представляла эта семья. Такая задача, естественно, потребовала времени, а количество страниц увеличилось. И вот я наконец понял, что рассказ готов. Главный рассказ этого сборника оказался самым трудным и был закончен самым последним.

Еще когда объем «Фургона бродячих комедиантов» составлял всего лишь 18 000 слов, я пообещал Гарднеру Дозуа, что он будет первым, кто увидит эту работу. Когда рассказ был наконец закончен, я отправил ему экземпляр, не сомневаясь в том, что рукопись объемом в 30 000 слов не имеет ни малейшей надежды быть опубликованной в «Азимове». Но, к моему удивлению, Гарднер принял ее, и это несмотря на то, что, по его собственным подсчетам, объем рассказа составил 36 000 слов. Но все равно он мог появиться на страницах «Азимова» лишь спустя шесть месяцев после того, как эта книга будет выпущена издательством «Phantasia Press». В общем, либо Дозуа человек слишком широких взглядов, либо он просто ненормальный, но в любом случае я благодарен ему за то, что он предложит мою работу своим читателям.

Но я еще не закончил с «Фургоном бродячих комедиантов». Несмотря на всю проделанную работу, повествование, которое вы прочитали на этих страницах, еще не конец. Ведь рассказ был задуман как пьеса с музыкальным сопровождением, и я буду полностью удовлетворен лишь тогда, когда увижу, как актеры играют роли, а грузовик семьи Аалей вращается на поворотной сцене. Я хочу увидеть, как Кэти играет Бетси Росс, Тули играет Ройала Ааля, а Дивер находит свое место в семье актеров. Возможно, этого никогда не случится, но я все же посылаю Роберту Стоддарду законченную рукопись «Фургона бродячих комедиантов».

Теперь, Роберт, все в твоих руках.

Орсон Скотт Кард

Гринсборо

Июль 1988

ПОСЛЕСЛОВИЕ

В марте 1982 года я прочитал статью о сессии международной конференции, посвященной фантастике в искусстве, в которой я доказывал, что научная фантастика и доктрина мормонов придерживаются весьма противоположных взглядов на будущее. В силу того, что они по-разному видят будущее и понимают, каким оно должно быть, писателю трудно совместить эти два различных подхода. Окончательная версия этой статьи была опубликована в журнале «Dialogue: A Journal of Mormon Thought» осенью 1984 года. Ссылаясь на ранние романы Орсона Скотта Карда, я приводил их в качестве примера того, что писатель может довольно близко подойти к совмещению этих двух взглядов, но все же я высказывал сомнения относительно того, что ему когда-либо удастся их совместить.