Последняя лекция, стр. 29

Другая женщина, муж которой умер от рака мозга, когда их детям было три и восемь лет, написала мне письмо для Джей. «Вы сможете пережить то, что даже невозможно себе представить, — писала она. — Ваши дети станут для вас неисчерпаемым источником любви и счастья. Они станут лучшим поводом для того, чтобы каждое утро просыпаться с улыбкой».

Дальше она писала: «Принимайте любую помощь, пока Рэнди жив, чтобы в полной мере насладиться временем, проведенным рядом с ним. Принимайте любую помощь, когда его не станет, чтобы у вас хватило сил на то, что действительно важно. Общайтесь с теми, кто перенес подобную потерю. Они смогут помочь вам и вашим детям». Эта женщина написала Джей, чтобы она всячески поддерживала наших детей, когда они будут взрослеть. Только тогда их жизнь наладится. Они будут учиться, заканчивать школы и университеты, жениться, выходить замуж, рожать детей. «Когда один из родителей умирает в таком молодом возрасте, некоторые дети начинают думать, что их жизнь тоже кончена».

Мне написал сорокалетний мужчина, страдающий тяжелым заболеванием сердца. Он рассказал о Кришнамурти. Этот духовный лидер Индии умер в 1986 году. Однажды у Кришнамурти спросили, что можно сказать другу, который скоро умрет. Он ответил: «Скажи своему другу, что вместе с ним умрет часть тебя. И эта часть отправится с ним. Куда бы он ни пошел, ты пойдешь вместе с ним. Он не будет одинок». В своем письме этот мужчина написал: «Я знаю, что вы не одиноки».

Я был тронут теплыми письмами и пожеланиями от известных людей, которые узнали о моей лекции. Ведущая телевизионных новостей Диана Сойер взяла у меня интервью. Когда камеры погасли, мы с ней разговорились, и я стал лучше понимать, какое наследие оставлю своим детям. Диана дала мне замечательный совет. Я и раньше собирался оставить для детей письма и видеозаписи. Но Диана сказала, что очень важно, чтобы мои слова не были общими и неопределенными. Она посоветовала мне быть максимально конкретным. Я много думал об этом и решил сказать каждому из детей что-то личное, например: «Мне очень нравится, как ты откидываешь голову, когда смеешься». Я напомню им о конкретных чертах, и они смогут это запомнить.

Доктор Рейсс, психоаналитик, консультировавший нас с Джей, помогла мне избавиться от стресса, связанного с периодическим получением негативных медицинских результатов. Это помогло мне полностью сосредоточиться на своей семье и сохранить позитивный взгляд на жизнь. Раньше я сомневался в пользе психотерапии. Но теперь, когда жизнь моя подходит к концу, я понимаю, насколько это важно. Мне бы хотелось прийти в онкологические отделения, чтобы сказать об этом пациентам, которые пытаются в одиночку справиться с этим невыносимым грузом.

Очень многие писали мне о вере. Я высоко ценю их тепло и их молитвы.

Меня воспитывали люди, которые считали, что вера — это нечто сугубо личное. В своей лекции я не затрагивал вопросов религии, потому что хотел поговорить об универсальных принципах, которые применимы к любой вере. Я хотел поделиться тем, чему научился во время общения с разными людьми.

Разумеется, некоторые отношения складывались в церкви. После операции женщина из нашего прихода, М.Р. Келси, одиннадцать дней приходила в больницу и ухаживала за мной. После того, как у меня обнаружили рак, мне очень помог наш священник. Мы вместе ходили в бассейн в Питтсбурге. Я пришел туда на следующий день после того, как узнал, что моя болезнь смертельна. Там же был и священник. Он сидел возле бассейна. Я поднялся на трамплин, подмигнул ему и прыгнул в воду.

Когда я выбрался на бортик, священник сказал мне: «Вы просто воплощение здоровья, Рэнди». «Это когнитивный диссонанс, — ответил я. — Я хорошо себя чувствую и прекрасно выгляжу, но вчера мы узнали, что рак не отступил. Врачи говорят, что жить мне осталось три-шесть месяцев».

И мы с ним заговорили о том, как лучше всего подготовиться к смерти.

«Ваша жизнь застрахована?» — спросил он.

«Да, с этим все в порядке», — ответил я.

«Но вам нужна эмоциональная страховка», — добавил священник. А потом он объяснил, что эмоциональная страховка — это мое время, а не деньги.

В конце разговора священник посоветовал мне делать видеозаписи с детьми, записывать наши игры и разговоры. Он же поделился со мной мыслями о том, что я могу сделать для Джей, чтобы она и потом продолжала чувствовать мою любовь.

«Если вы позаботитесь об эмоциональной страховке сейчас, когда хорошо себя чувствуете, то в последующие месяцы вам будет гораздо легче, — сказал священник. — Вы ощутите истинное спокойствие».

Мои друзья. Мои близкие. Мой священник. Посторонние люди. Каждый день я получаю письма от тех, кто желает мне добра и старается поднять мне настроение. Я глубоко тронут этими проявлениями доброты и безмерно благодарен всем. Я никогда не был одинок на своем пути. Не одинок я и сейчас.

VI

И НАКОНЕЦ...

Мечты для моих детей

Я так многое хочу сказать своим детям, но сейчас они слишком малы, чтобы понять. Дилану только что исполнилось шесть, Логану — три, а Хлое всего полтора года. Я хочу, чтобы дети знали, кем я был, во что верил и как любил их.

Я хочу, чтобы дети поняли, как мне не хотелось оставлять их.

Мы с Джей еще не говорили им о том, что я умираю. Нам посоветовали подождать того момента, когда симптомы болезни станут более явными. А сейчас, хотя мне и осталось жить всего несколько месяцев, я выгляжу вполне здоровым. Дети не поймут, почему это папа вдруг прощается с ними.

Мне больно думать, что, когда они станут старше, у них не будет отца. Когда я плачу в душе, то не думаю о том, что не увижу, как они взрослеют и учатся. Я думаю о детях, у которых не будет отца. Я чаще думаю о том, что потеряют они, а не о том, что потеряю я. Да, конечно, я часто думаю: «Я не смогу... я не увижу... я не сделаю...» Но гораздо сильнее я печалюсь о них. Я думаю: «Они не смогут... Они не увидят... Они не сделают...» Вот что грызет меня изнутри.

Я знаю, что их воспоминания обо мне будут расплывчатыми. Вот почему я изо всех сил стараюсь, чтобы наше общение стало незабываемым. Я хочу, чтобы они запомнили меня как можно ярче. Мы с Диланом устроили небольшую поездку, чтобы поплавать с дельфинами. Думаю, этих дельфинов он забудет не скоро. Мы сделали множество фотографий.

Я хочу съездить с Логаном в Диснейуорлд. Уверен, там ему понравится так же, как и мне. Он захочет познакомиться с Микки-Маусом. Я приведу его к мышонку и познакомлю их. Мы с Джей, конечно же, возьмем с собой и Дилана, потому что ни один жизненный опыт Логана не будет полным, если он не разделит его со старшим братом.

Каждый вечер я прошу Логана рассказать мне о самом лучшем, что случилось с ним в течение Дня. И он каждый раз отвечает: «Я играл с Диланом». Когда я прошу рассказать о самом плохом, Логан говорит то же самое: «Я играл с Диланом». Они растут настоящими братьями.

Я уверен, что Хлоя вообще не будет помнить обо мне. Она слишком мала. Но я хочу, чтобы она знала, что я был первым мужчиной, который влюбился в нее. Я всегда считал, что отношения между отцом и дочерью переоценивают. Но, когда у меня появилась дочь, я понял, что это чистая правда. Когда она смотрит на меня, мне, как пуделю, хочется завилять от счастья хвостом.

Когда дети станут старше, Джей сможет многое им обо мне рассказать. Она сможет рассказать о моем оптимизме, о том, как я любил веселиться, о высокой планке, которую я всегда себе ставил. Она может дипломатично рассказать им и о том, что делало меня невыносимым: о моем чрезмерно аналитическом подходе к жизни, о том, что я слишком часто был упрям. Но Джей очень скромная. Она гораздо скромнее меня, и она не расскажет детям о том, что в ее жизни был мужчина, который любил ее от всего сердца. И она не расскажет о тех жертвах, которые ей пришлось принести. Любая мать троих детей целиком поглощена уходом за малышами. Добавьте к этому еще больного раком мужа — и перед вами женщина, у которой не остается ни минутки на собственные потребности. Я хочу, чтобы мои дети понимали, какой щедрой и бескорыстной была их мать.