Горький шоколад после любви, стр. 7
– Не могу я послать его подальше, – грустно вздохнула Ольга. – Люблю я эту сволочь. И ничего не в состоянии с собой поделать. Почему, ну почему все мужики сволочи? А те, которые не сволочи, скучные зануды?
– Надо искать замену, – посоветовала Аня. – Выбивать клин клином.
– Не подскажешь, где?
Аня молчала какое-то время, а потом заявила:
– А как ты смотришь на то, чтобы тебе сюда перебраться? В смысле, в Питер. Рискни, а? Как я рискнула. У тебя же отец здесь. И моя скромная персона.
Ольга пожала плечами.
– Ведь именно ты сказала мне, что если я хочу выйти замуж, то надо переезжать в Петербург? – быстро продолжала Аня.
Веселко кивнула.
– Я не смогу снова жить с отцом…
– Снимешь квартиру: это не проблема. С работой твоей разберемся. Мой благоверный поможет. Как я понимаю, связи у него колоссальные. Уж какой-нибудь фитнес-центр и здесь для тебя найдется. Они растут, как грибы. Это же теперь так модно.
Ольга не отвечала.
– Ну, что ты молчишь?! – закричала Аня. – Так и думаешь в одиночестве сидеть вечерами, дожидаясь у моря погоды? Пока твой милый друг развестись соизволит? Да ты состариться успеешь, пока он думает. Надо поменять обстановку.
Веселко неопределенно пожала плечами.
– У тебя ведь квартира в Москве не своя? – не отставала Аня. – Снимаешь же?
– Снимаю, – кивнула Ольга. – Но…
– Никаких но. Работу найдешь, квартиру и здесь снимешь. Здесь, кстати, значительно дешевле. Подруга у тебя кто ближайшая? Я? Так я здесь, в Питере. Буду рядом. В качестве подушки, впитывающей твои слезки, если таковые польются. Всегда буду готова выслушать тебя и оказать моральную поддержку. – Аня встала по стойке «смирно» и отдала честь. Ольга улыбнулась. – Тебе в Москве сейчас хоть поплакаться есть кому, а?
Ольга покачала головой, и у нее на глазах невольно выступили слезы: себя было жалко. Но сможет ли она порвать с Юрой? Он был ее опорой, они могли говорить друг с другом о чем угодно, он понимал ее, оказывал эту самую моральную поддержку в дополнение к материальной.
Именно благодаря Юрочке Ольга получила работу в престижном фитнес-центре, стала нормально зарабатывать. Да, Юра женат, но с его женой постоянно что-то случается, и он боится ее бросить… Правда, он обещал все-таки поговорить с ней, когда она вернется из Австралии, где учится их сын. «Ты обольщаешься, – сказала сама себе Ольга. – Все останется, как прежде. Его все устраивает». Иногда это ее страшно злило, она столько раз клялась себе порвать с ним, но у нее ничего не получалось.
– И, кстати, – опять послышался голос Ани, прервавший размышления Веселко, – если ты резко переедешь в Питер, то это может подвигнуть твоего милого на активные действия. Его нужно шокировать. Он уверен, что ты никуда не денешься. Ему удобно: есть ты, есть жена. Что он не получает от одной, дает другая. А так раз – и ты исчезаешь. Пишите письма мелким почерком! Поверь, он принесется сюда за тобой со свидетельством о разводе.
– А если не принесется? – грустно улыбнулась Ольга.
– Ну и черт с ним, – тут же нашлась Аня. – Другого найдешь. Я выясню у Тихонова, как там у него с холостыми друзьями-товарищами. Может, и тебе кого-то предложит. А он не найдет – сами разыщем. Ведь мы же – самые обаятельные и привлекательные, правда? Завтра на свадьбе и начнешь просмотр имеющегося потенциала. Тихонов наприглашал кучу мужиков.
Ольга расхохоталась.
– Потом буду тебе давать консультации: куда тут у нас ходят, чем занимаются, где дичь водится. А то ты за десять лет, наверное, все забыла.
– Да и старые злачные места сменились новыми, – заметила Веселко.
– Тоже верно. Ну? – закричала Аня.
Веселко вздохнула, посмотрела в глаза двоюродной сестре, улыбнулась и махнула рукой:
– Была не была!
Женщина придумала хитрую многоходовую комбинацию и предложила Ему проект. Они ведь теперь с Ним общаются! Только Он совсем ее не помнит. Разве можно в ней, теперешней, узнать ту женщину из прошлого? Но это и к лучшему.
Но Он узнает потом… В самом конце. Он узнает, за что платит. Она заставит его вспомнить. Все вспомнить…
Глава 4
Юля
Я позвонила Якову Соломоновичу и уточнила, не в курсе ли он, где в настоящее время находится труп Риты, в убийстве которой обвиняют его племянника Левочку.
– Понятия не имею, – ответил мне Яков Соломонович и почему-то полюбопытствовал, сколько у нас в городе моргов. Я затруднилась с точным ответом, сказав, что, вероятно, больше двадцати. Потом он обещал подключить к делу адвоката Зиновия Яковлевича.
Вскоре Шейнин перезвонил мне и сообщил: Зиновий Яковлевич поразился, как это я сама не догадалась. Юлечка Владиславовна, как сказал адвокат, много раз за годы журналистской работы появлялась в известном заведении на Екатерининском, по крайней мере, Зиновий Яковлевич лично неоднократно видел мои репортажи оттуда.
– Юлечка Владиславовна, – тут же уточнил Яков Соломонович, – скажите мне, старому еврею, что у нас в городе находится на Екатерининском?
– Бюро судебно-медицинской экспертизы, – сообщила я счастливому человеку, никогда там не появлявшемуся ни в каком качестве. У него Екатерининский проспект не ассоциируется с этим заведением, как у любого криминального репортера в нашем городе. Хотя ведь там есть и авторынок, и комбинат витаминный, и другие заведения…
В очередной раз закупив водку для знакомого санитара, мы с оператором Пашкой заехали за Ариной Забродовой и отправились в морг. Пашка часть денег потратил себе на пиво – чтобы лучше работалось. Пиво – любимый Пашкин напиток, и он всегда умудряется его где-то отыскать, даже если, по идее, в том месте никакого пива быть не может.
Я решила убить двух зайцев. Сниму какую-нибудь пакость, а Арина взглянет на труп Риты и скажет, из их она девочек или нет. К сожалению, Ритина фамилия Арине ничего не говорила. Она знала клички своих соперниц и чьи-то имена. Фамилии – всего лишь у нескольких, вместе с нею подавшихся в борьбу из путанок, с которыми она была знакома немало лет и общалась не только по работе.
Синяк на Аринином лице уже приобрел желтоватый оттенок, если умело его припудрить и появляться на улице лишь в темное время суток, то, может, собеседник и не обратит внимания. В особенности, если собеседник – пьяный мужик.
Морг судебно-медицинской экспертизы произвел на Арину неизгладимое впечатление. Хохмач-санитар, заметив реакцию посетительницы, сопровождающей меня, предложил провести экскурсию. «Та-акие клиенты у нас сейчас есть! Просто пе-ерсик!» – и санитар поцеловал пальчики.
– Паш, поснимай, а? – взглянула я на оператора.
Санитар, как истинный джентльмен, дал Арине хлебнуть водки, подаренной нами с Пашкой.
Риту она опознала.
– Наша, – сказала. – Ее звали Русская Медведица. Имени ее я никогда не знала.
– А у нас еще одна похожая есть, – сообщил санитар. – Неопознанная. Давно лежит. Хотите взглянуть?
Арину качнуло. Я ее поддержала и сказала: хотим. Просто горим желанием! Мечта всей нашей жизни.
– Ну? – спросила я у Арины, тупо смотрящей на очередной труп.
– Ы-ы-ы, – промычала Арина.
– Знаешь ее?
Арина судорожно закивала.
– Ох ты, моя лапочка! – воскликнул санитар и облобызал Арину. Она от его нежностей чуть сознания не лишилась. – А мы-то тут мучаемся! То есть не мы, конечно… Юль, сама сообщишь или?..
Скрывать свою заинтересованность делами об избитых до смерти девушках больше было нельзя (в смысле, от органов), и я отправилась на свежий воздух звонить знакомому оперу Андрюше.
Андрей Викторович с трудом сдержался, чтобы не выматерить меня последними словами, просто сказал, что как-нибудь лично отрежет мне мой любопытный нос, правда, велел дожидаться его приезда на Екатерининском, что я и сделала. Мы с Пашкой сидели в моей машине, Арина ходила вокруг нее и дышала свежим воздухом.
Андрюша приехал довольно быстро, причем с коллегой, как раз работающим по делам Риты и девушки из Рязани (ею оказался до сегодняшнего дня неопознанный труп), правда, пока они не были объединены в одно дело. Видимо, теперь объединят. Я вспомнила Левочку и «Кресты»… Зная наши доблестные органы, я забеспокоилась. На него ведь могут повесить еще и убийство девушки из Рязани, если на момент ее смерти у него нет алиби. А время ее смерти вообще определено? В каких рамках? Кстати, а ведь Арина же говорила, что ее мать сюда приехала? Или подали в розыск, а бумажки где-то по пути потерялись или попали не к тому человеку, или труп не соотнесли с приметами в бумажке…