Принц с опасной родословной, стр. 49
– Мы же изъявили желание устроить лесбийскую групповуху, – напомнила Татьяна.
– И что? Эта сука знает мое мнение об однополой любви. Сама-то Алка на все готова: только бы деньги платили. И с кошечкой, и с собачкой, и со слоном. Со всеми и в любом количестве. А я-то нет. С мужиком за бабки я с любым могу. Но с мужиком! Не с женщиной! Должны же быть у людей границы приемлемости! У меня есть. У Катьки есть. У Алки их нет. Философиня чертова.
Я задумалась. Хорошенькое место этот ночной клуб. Гадюшник. И как налажена зачистка! Заметание следов!
– Подобное случилось не в первый раз? – спросила Татьяна, явно размышлявшая о том же самом.
– Наверное, – медленно произнесла Лиза. – Но точно не знаем. Мы уже думали об этом. Но доказательств у нас никаких. А если кто-то и знает о чем-то, будет молчать. Все хотят жить. Да и платят в этом клубе лучше, чем в большинстве других мест. Охрана. Все под наблюдением. Ведь мы же спим с клиентами только в помещении клуба. Ты же, Юля, видела комнаты…
– Но вчера они сразу же согласились отпустить с нами Аллу! Потому что не осталось неразгромленных комнат? Или потому, что нужно было проследить за нами?
И Лиза, и Катя считали: проследить за нами. Узнать, кто мы такие на самом деле и что нам нужно. Вообще-то в их клубе не принято забирать девочек с собой. Нам должны были об этом сказать. Аллу могли бы отпустить с постоянным клиентом, которого давно знают и который определенно придет еще. А мы кто такие? Конечно, требовалось выяснить природу нашего интереса.
– Больше не ходи туда, Юля, – сказали мне девчонки. – Ты можешь не выйти оттуда живой.
Но я еще не получила ответов на все мои вопросы. И главным был: кто поиздевался над девчонками? Кто прижигал их сигаретами? Кто резал их ножичками?
– Мы не знаем, – ответили они хором, глядя на меня честными глазами.
– То есть как не знаете?
– Мы никогда раньше не видели этих людей.
– Как они попали к вам в квартиру?
– Как обычно, – улыбнулись девчонки.
Вчера вечером, когда они отдыхали, позвонил мужчина, сказал, что он приехал в Питер в командировку, и его друг, ранее бывавший в Питере, дал ему телефон девочек. Они с другим другом, с которым приехали в командировку, хотели бы приехать в гости. Девочки согласились. Для них это было обычным делом. Только кончилось оно необычно…
– Какие они были из себя?
– Русские. Два молодых парня. Лет по двадцать пять. Обычные.
– Они оказались просто извращенцами? – тем временем спросила Татьяна. – Или хотели получить от вас информацию?
– Информацию. О случившемся ночью в клубе. Вообще-то… их интересовали Ефимов и наш официант. Официант даже больше. Кто его убил. Почему. Но мы молчали. То есть говорили, что ничего не видели. Мы же в самом деле не видели. Поэтому и повторяли: ничего не знаем. Только отлично понимали, что с нами будет – если мы откроем рты.
«Но мне-то вы сейчас все рассказали, – подумала я. – Или не все? Или то, что вам велели?»
– Вы очень вовремя приехали, – Лиза посмотрела вначале на меня, потом на Татьяну. – Мы даже не представляем, как вас отблагодарить.
– Вы уже, можно сказать, отблагодарили, – ответила я. – Еще только пара вопросов. Рыжую Светку Ковальчук часто видите?
Лиза с Катей весело рассмеялись. Рыжая с папочкой обожают ночные клубы. Папочка вообще балдеет от стриптиза, ведет себя как четырнадцатилетний подросток, когда смотрит на раздевающихся девиц. Обычно берет себе двух. У рыжей, по мнению проституток, бешенство матки. Это ее, а не их следовало бы отправлять отрабатывать субботник. Она бы испытала на нем неземное блаженство. Весь питерский ОМОН бы измочалила. Но вообще-то с ней лучше не связываться.
Мы с Татьяной усмехнулись. Лиза явно терпеть не могла рыжих. Всех.
– Сейчас кто клубом заправляет?
– Константин Георгиевич. Он – правая рука Владислава Николаевича, который сейчас в «Крестах».
Мы с Татьяной поблагодарили девочек, пожелали им скорейшего выздоровления, обещали еще заехать и предлагали звонить – в случае чего и, конечно, если что-то захотят рассказать. Я всегда готова послушать. Oт съемки они наотрез отказались. Татьянин плащ вернут, когда выйдут из больницы.
Барон смотрел репортаж Юлии о вылавливании Ефимова из реки.
Что случилось? Почему его убили? Больше всего добропорядочного немца поразила реакция русских. Хотя ему ведь говорили: заказными убийствами и вообще убийствами в России никого не удивишь. Эка невидаль – двух мужиков прирезали, потом утопили. Отто Дитрих фон Винклер-Линзенхофф почему-то вспомнил Распутина и Феликса Юсупова, с которым когда-то встречался его прадед – и это было одной из семейных легенд. Что там Феликс сделал с Распутиным? Ведь тоже как-то комплексно действовал… И тут – ножом, потом концы в воду. Так, кажется, говорят у русских? Значит, еще одна их странная национальная традиция.
Глава 19
В понедельник позвонил Андрей и попросил заехать в Управление. Обещал продемонстрировать кое-что интересное.
– С Серегой все нормально? – уточнила я.
– А он тебя еще волнует? – удивился приятель. – Или опять будешь рваться к нему на свидание? Кстати, разрешение получишь без труда.
– Не нужно мне разрешение. Не хочу его видеть. Просто интересуюсь. Знаешь, все-таки… Я не желаю смерти ни одному человеку.
Андрей сказал, что Серега так и содержится в одиночном люксе, а параллельно ведется проверка.
– Информаторов допрашиваете?
– Допрашиваем. Ты бы сказала, откуда сама информацию получила, что ли? Облегчила бы работу массе людей. Юль, не хочется на тебя давить, но…
Я сказала. Про лестницу в ночном клубе, про двух мужчин, которых мне не довелось увидеть, когда я шла в туалет.
– Рисковать не стала. Испугалась. Честно. Но это не Сухоруков, как ты понимаешь. И не сухоруковские.
– Ладно, приезжай. Уже на месте поговорим.
По дороге прихватила Пашку в надежде, что в Управлении дадут какую-нибудь наводку или возьмут с собой на какой-нибудь труп. Потом за Пашкой заезжать будет некогда, да и без моего пригляда он может успеть нажраться. А пьяный Пашка понимает, что я от него хочу, только с пятого-шестого раза. Я завожусь. Зачем мне тратить родные нервные клетки, если этого можно избежать? И так стрессов хватает.
Андрюша и два сидевших у него в кабинете опера убили меня наповал, предложив взглянуть кое на что крайне любопытное, обнаруженное в клубе, вернее, в одном из компьютеров, в который специалистам из органов удалось залезть. Вернее, «удалось» – не совсем то слово… Они просто залезли взглянуть… И нашли меня.
Андрей ткнул пальцем в дисплей.
– Ты не знаешь случайно, как это понимать?
Я-то догадывалась, но объяснять мужчинам ничего не стала. По всей вероятности, какой-то спец из подчиненных Ящера сделал компьютерное моделирование для определения моих размеров. Меня снимали на улице (причем так, что я этого не заметила), в разных ракурсах, потом «раздели» и… пришли к правильным выводам. Сегодня повеселю Татьяну со Стасом.
– Может, это теперь киллеры так работают, – сказала я вслух в задумчивости. – Используют достижения технического прогресса.
Опера покатились со смеху.
– Да зачем такие сложности? – завопил Андрюша. – Тебя прибить – раз плюнуть!
– Ты так считаешь? Мне попросить у Ивана Захаровича охрану? На защиту родных органов, как я понимаю, рассчитывать не приходится. Моя милиция хоть меня и бережет, но уберечь не может. Я тебя правильно поняла?
– Юля!.. – застонал Андрей. Другие опера продолжали хохотать.
Потом один из них вежливо пояснил мне, что хотя пути мои неисповедимы, но меня легко вызвать куда-то «на труп», «на интересное дело» и так далее. Я сорвусь – что знают все мои знакомые и это легко узнать тем, у кого может возникнуть желание меня убить. У меня нет охраны, я живу одна. В общем, если захотеть…
«Хотя захотят навряд ли», – добавил другой опер, меня успокаивая. Во-первых, зачем?» Я все-таки никого не топлю. Я даю объективную информацию, которая теперь еще в некотором роде фильтруется Сухоруковым. Во-вторых, мало кто пойдет против Сухорукова. В-третьих, если со мной, не дай господь, что-то случится, тут уже подключатся не только родные органы полным составом, но и тот же Иван Захарович, и другие лица, не совсем дружные с законом, которых я, можно сказать, радую своими передачами и статьями. Кому охота, чтобы его так травили? Причем с обеих сторон закона?