Черное золото королей, стр. 12

«Ничего это не значит», – сказала я сама себе. Ты никому не нужна, Оля. И обойдешься как-нибудь без средств самообороны. И ни с кем за Лешку сражаться не будешь. Отдашь его без боя. В первую очередь потому, что тебе самой не нужен ни он, ни его деньги. И вообще ты предпочла бы его больше никогда в жизни не видеть. Как и его мамочку.

А вот Камиля…

«Прекрати, дура, – закричала я мысленно. – Ты вполне можешь никогда в жизни его больше не увидеть. И вообще, хватит вести себя, как шестнадцатилетняя школьница!»

* * *

Я вошла в уже знакомое мне здание, где работал Андрей Геннадьевич, без десяти два. «Запорожец» припарковала недалеко от входа. Когда проходила мимо двух курящих на улице лиц в милицейской форме, мужчины мне улыбнулись, показательно переведя взгляды с потрепанной машины на мой новый облик. Как-то они не очень вязались друг с другом. Под мой новый имидж больше подошла бы «жирная» «БМВ» или хотя бы «Ауди». Правда, одета я была не самым лучшим образом, одежда как раз больше тянула на «запорыш», чем на любую другую машину. Но, стараясь видеть во всем положительное, я радовалась, что езжу на иномарке – Украина-то теперь у нас другое государство.

Кабинет Андрея Геннадьевича нашла без труда и обнаружила там знакомый бардак из вещдоков и бумаг. Из обитателей присутствовали только двое, старший из них с очень серьезным выражением лица читал «Маньяка и принцессу», которую я в прошлый раз видела на его захламленном столе.

Я поинтересовалась, где Андрей Геннадьевич.

Двое мужчин подняли на меня глаза. Поклонник моего литературного таланта сделал это с большим трудом. Он был на середине книги, а насколько я помнила, там чуть ли не на каждой странице идут сцены изнасилований. Принцесса у меня там участвует во всех оргиях – в разных качествах. Ее саму вначале насилуют, а потом у нее крыша едет на этой почве, ну она и устраивает развлечения вместе с подданными. Потом влюбляется в маньяка, который над ней надругался в первой главе. В предпоследней король, отец принцессы, приговаривает его к смертной казни, а она в последней главе проникает к нему в камеру смертников в ночь перед казнью, и утром, когда за маньяком приходит стража, чтобы вести на лобное место, они с принцессой не могут оторваться друг от друга. Стража подключается. Закончила роман многоточием. Вдруг издатели захотят продолжения. Поэтому и не убила маньяка со всей определенностью. Пусть читатели сами решают, казнили его или нет. Кому как больше нравится. Идея книги, кстати, принадлежала главному редактору. Он, оказывается, сам всю жизнь мечтал написать нечто такое, но, как объяснил мне, все времени не хватает, поэтому «подарил» идею мне. Я пожала плечами и написала. Я давно уже научилась не удивляться идеям издателей, у них в головах часто живут червяки каких-то странных пород.

– А вы, простите, кто? – спросил нечитающий мужчина. Меня они, конечно, не узнали, да и в старом облике, не исключено, не вспомнили бы. У них тут, похоже, проходной двор.

– Андрей Геннадьевич приглашал меня на два часа, – пискнула я.

У меня поинтересовались, по какому делу. Я сказала, не упомянув вчерашний визит их коллеги ко мне домой.

– А… – протянул любитель изнасилований. Или ему исторический колорит понравился? – Так там все ясно, кажется.

– А он говорил, почему решил вас снова пригласить? – уточнил второй.

Я покачала головой, изобразив святую простоту.

– Дело будет передано другому сотруднику, – сказал любитель изнасилований. – Если потребуется, вас вызовут.

И оба мужчины, казалось, забыли о моем существовании. Мне их поведение показалось странным (не из-за моего нового имиджа). Куда же подевался Андрей Геннадьевич? И почему дело передают кому-то другому?

Я попрощалась с сотрудниками органов, они буркнули в ответ что-то неопределенное (я перевела бы это бурчание на русский язык как «Нечего больше сюда ходить и отрывать занятых людей от важных дел»), один уже погрузился в бумаги, второй – в «Маньяка и принцессу». Интересно все-таки, он для себя читает или потому, что по работе требуется?

Выйдя на солнечный свет, я задумалась, затем вспомнила, что у меня в сумочке лежит визитка Андрея Геннадьевича со всеми телефонами, включая домашний.

Визитку я нашла быстро: их у меня в сумочке не так много, а если быть абсолютно точной, так только одна эта. По мобильному не ответили. Я набрала домашний номер Андрея Геннадьевича, нацарапанный корявым почерком.

Трубку сняла женщина. Она плакала.

Я извинилась за беспокойство и попросила Андрея Геннадьевича к телефону.

– Вы еще не знаете? – всхлипнула она. – Его сегодня утром сбила машина. Когда он вышел из дома.

– Он в больнице? – с надеждой в голосе спросила я.

– Нет. Он умер на месте.

Женщина повесила трубку, не сказав больше ни слова.

Случайность?

Что-то слишком много случайностей стало происходить в моей жизни в последнее время. Я еще могла бы поверить в одну. Но несколько… Это чей-то злой умысел. Вот только чей?

Посмотрев на часы, я решила прямо сейчас съездить в больницу к Лешке, потом, наверное, остановлюсь у карьера, расположенного недалеко от моего дома, искупаюсь, куплю хлеба и поеду описывать розовые страсти. Чем скорее закончу, тем быстрее получу гонорар. Зимние сапоги куплю, на шубу буду копить. И что там еще покупал народный герой Леня Голубков? Дом в Париже вроде бы. И на Чемпионат мира по футболу с братом ездил. Мне бы просто по Европе прокатиться… С любимым мужчиной…

Затем издательство желает получить что-то на темы пионерских лагерей, студенческих стройотрядов, комсомольских слетов или чего-то в этом роде. Они провели какое-то там исследование и пришли к выводу, что меня читает много людей советской закваски, которым подобная тематика навеет ностальгические воспоминания о том, «как молоды мы были». Ну что ж – я напишу. Тем более есть свекор – ценнейший источник информации по данным вопросам. Он уже поведал мне, что его первой женщиной была пионервожатая, причем процесс происходил в красном уголке под красным знаменем и портретом Владимира Ильича. В стройотряды и колхозы свекор тоже активно ездил. А отправка на комсомольские слеты у них называлась «поехать в группу здоровья». В дальнейшем у освобожденных комсомольских работников проявлялось профессиональное заболевание – цирроз печени, как, впрочем, и у партийных, и у профсоюзных. Вот я и опишу активную жизнь (сексуальную) будущего мужа партработницы. А не изобразить ли мне саму партработницу этаким синим чулком, засидевшейся в девках мымрой, на которой молодой красивый мужик женился только ради ленинградской прописки? Почему бы не сделать приятное свекру? Не потешить его самолюбие? Надежда Георгиевна, конечно, на дыбы встанет, но я невинно похлопаю глазками. Тем более я на первой странице обычно предупреждаю, что все герои являются вымышленными и сходство в реальными лицами может оказаться лишь случайным. Ну случайно получилось. Мало ли что там крутится у меня в подсознании…

С этими мыслями я села за руль «Запорожца» и тронулась в сторону больницы. Ехать требовалось через весь город. Никаких фруктов я Лешке не покупала. Если бы к кому-то другому в больницу шла – обязательно бы что-то прихватила. Моего же бывшего ничем не удивишь, он давно всякой экзотикой обожрался, начав с дефицита в советские времена, лишних денег у меня нет, я их лучше на его же детей потрачу, а Надежда Георгиевна своего единственного сыночка обеспечит во сто крат лучше бывшей жены.

Глава 8

В больницу я прошла свободно, но сразу за дверью хозрасчетного отделения (Лешка, конечно, лежал в нем) сидела старая выдра, которой бы надзирательницей в тюрьме работать. Стоило мне только открыть дверь с матовым стеклом, как выдра выпрыгнула из-за стола и преградила мне путь.

– Куда? Все посещения только с пяти до семи.

Я была уверена, что как раз в это отделение посетители ходят когда хотят, в особенности Надежда Георгиевна. Или выдре надо дать «зеленый» пропуск?