Три билета в Париж, стр. 1

Мария Жукова-Гладкова

Три билета в Париж

Пролог

Девочка из неблагополучной семьи лежала в большой спальне, где разместили всех девочек. На других кроватях посапывали, иногда вскрикивали, иногда бормотали какие-то слова. Все спали. Юля думала.

Все оказалось гораздо лучше, чем она предполагала. Она давно не спала в чистой постели на белых простынях. Она давно не ела три раза в день, да еще так… Подумать только: на обед дают первое, второе и еще компот! А когда дежуришь в столовой, можно что-то украсть. И никто не хватает за руку! Наоборот – ей предложили добавку.

Занятия интересные и полезные. А уж Юля-то точно могла определить, что ей в жизни понадобится, а что нет. Ее жизнь этому научила. Преподала немало суровых уроков. Очень суровых. Жизнь – лучший учитель и самый суровый. Юля знала это очень хорошо. И усвоила очень рано.

Только вот зачем все это? Девочка не верила ни в какую благотворительность. Нет никакой благотворительности, все всегда делается с какой-то целью. Этому жизнь ее тоже научила.

Только Юля должна выяснить с какой. И быстро выяснить. До того, как начнутся неприятности. До того, как она увязнет в болоте, из которого не выбраться. А она должна соскочить в нужный момент, взяв все, что можно взять. И обязательно соскочит!

Юля стала обдумывать план.

Девочка из благополучной семьи (или той, которую все окружающие до недавнего времени считали благополучной) задумывалась, правильно ли она поступила.

Да, здесь определенно лучше, чем дома. Главное – никто не воспитывает, не говорит, что и когда она должна делать. Но она все равно делает то, что нужно. Не из-под палки, а потому что ей неудобно перед другими ребятами. Здесь один за всех и все за одного. Они живут коммуной. И все должны дежурить на кухне и заниматься уборкой. По очереди. Все справедливо. И все объясняется, почему и зачем. Не то что дома. Дома она была должна. И все. Родители сказали – выполняй. Из нее, видите ли, растили будущего члена общества. Вырастили. Спасибо большое. И из Ирки, старшей сестры, тоже вырастили. Вот только Иркин муж подкачал, о чем ему постоянно напоминали. И донапоминались. Ирка ушла из дома. И она, Алена, тоже ушла из дома. Где Ирка – неизвестно. Алена – здесь.

Вообще-то здесь очень неплохо. А родителей тоже надо повоспитывать. Им полезно.

Вася следил глазами за учительницей. Она двигалась вдоль доски, как по сцене, что-то говорила, но он не слышал ни слова. Он представлял ее обнаженной. Интересно, какие на ней трусики? Так, остановилась. Повернулась. Идет к нему, к последней парте. Грудь. Какая у нее грудь! Как она колышется! Неужели без лифчика? Нет, он не выдержит больше. Это невозможно. Она что, не понимает, что с ним делает?

– Трушин! – прозвучал голос учительницы над ухом, но Вася не видел ее лица, он смотрел на грудь. Грудь, когда учительница крикнула, колыхнулась. – Ты слышал хоть слово?

Язык прилип к небу, в горле пересохло, он покраснел.

– Трушин! Выйди из класса!

– Н-н-не могу, – пролепетал он.

– Почему?

Разве объяснишь ей, почему?

За два года до описываемых событий.

– Вы служили под началом моего дедушки в Афгане, – сказал Сергей бравому моложавому полковнику. – И он вас очень уважает. Но дед – старый человек и не понимает многих произошедших в обществе перемен. А вы понимаете. Вы, я знаю, смогли заработать денег.

Бравый полковник усмехнулся в усы:

– А как ты догадался? Я ведь не кичусь богатством, как некоторые идиоты.

– У моего отчима было много недостатков. Хотя о мертвых, конечно, нельзя так говорить… Но он научил меня некоторым вещам, за что я ему благодарен. Всегда буду благодарен. Одна из них: о доходах мужчины можно судить по его любовнице. Я видел вашу.

Полковник опять хмыкнул:

– Так что ты хочешь, парень?

– Я должен кормить мать и сестру. И деду с бабушкой помогать. Генеральская пенсия – это, конечно, неплохо, но я теперь – мужчина в семье. И мать за отчима никакой пенсии не получит. Короче: я должен содержать семью.

– А способы зарабатывания денег тебя не очень беспокоят?

– Я должен остаться в живых и не оказаться в местах не столь отдаленных. Опять же из-за семьи.

– Понял, – кивнул полковник и посмотрел на парня с большим уважением. – Ты настоящий мужчина, Сергей.

Глава 1

Три подруги собрались вечером в субботу у Ольги. Они собирались у кого-то дома почти каждые выходные, жаловались друг другу на несложившуюся жизнь и мечтали…

Они встречались так уже много лет. Девушки познакомились, когда вместе учились в педагогическом, правда, по разным специальностям – одна, Ольга Спиридонова, в дальнейшем стала учительницей биологии, другая, Светлана Кабанчикова, преподавала математику, третья, Александра Иванова, – физкультуру. Ольга была самой младшей, Светлана – на год старше, Александра – еще на год. Возможно, они никогда бы не познакомились (ведь и не на одном курсе и не на одном факультете учились), если бы не мужчина. Мужчина оказался общий. Вернее, ничей.

Но Светлана успела сходить за него замуж и год состояла в официальном браке, после которого осталась с ленинградской пропиской (а она приехала учиться в город на Неве из какого-то Крыжополя, в который ей очень не хотелось возвращаться) и крошечной комнаткой в коммуналке, где кроме нее проживали еще одиннадцать семей. Правда, Светлана в то время предпочла бы остаться замужем за ненаглядным Славиком – в коммуналке с тридцатью комнатами. Но у Славика были несколько другие жизненные планы, и он сказал: или получаешь комнату и прописку и разводишься со мной, или я обеспечу тебе возвращение в родной Крыжополь. Светлана поняла, что он не шутит, и согласилась на комнату с пропиской, где и проживала до начала нашего повествования в одиночестве, не считая многочисленных соседей и их товарищей, которые регулярно оставались ночевать после совместного распития спиртных напитков. Милиция в их коммуналку тоже часто захаживала, когда – в профилактических целях, когда – для улучшения показателей раскрываемости преступлений. Многие жильцы и их товарищи были неоднократно судимы. По татуировкам на их телах можно было бы составить энциклопедию.

Александра в период брака Светланы со Славой умудрилась родить от Славы дочь, которая ему была совсем не нужна, впрочем, как и Александра. Кстати, все события (и завлечение Славы в ЗАГС, и зачатие ребенка) случились в периоды Славиных запоев, которыми в те времена он иногда страдал. Потом самостоятельно, не пользуясь никакими новомодными средствами кодирования, как, впрочем, и старыми, Слава пить прекратил. Возможно, встречи с подругами (и, главное, их последствия) сыграли свою роль в превращении Славы в трезвенника.

Ольга замуж за Славу не ходила, детей от него не рожала и вообще до двадцати шести лет оставалась девственницей – или, по крайней мере, так утверждала, хотя подруги на самом деле никогда не видели ее ни с каким мужчиной. Тем не менее Светлана с Александрой иногда гадали: врет или не врет? Или так удачно скрывает свою личную жизнь? По словам самой Ольги, невинной она осталась опять же из-за Славы, поскольку, кроме него, ей никто не был нужен (да и золотая медаль по окончании школы, и красный диплом по окончании вуза обычно не способствуют устройству личной жизни). В период брака Светланы со Славой и беременности Александры от Славы Ольга в Славу влюбилась до беспамятства (как могут влюбиться только романтически настроенные девственницы, начитавшиеся женских романов) и решила сделать ему ценный подарок – себя. Но Слава в тот период уже хватался за голову от статуса женатого мужчины и предстоящего отцовства и входил в период трезвости, поэтому бежал от романтически настроенной Ольги, как черт от ладана. Самому убежать не получалось, и по совету старого верного друга, которому удавалось успешно увиливать от притязаний многочисленных потенциальных жен и матерей, он решил подключить к делу вначале законную жену, а потом еще и беременную Александру. Старый друг подобными методами пользовался регулярно (по совету мамы), и они всегда приносили успех.