Одна женщина и много мужчин, стр. 18

На прощание мы твердо, по-мужски, пожали друг другу руки.

Глава 7

12 сентября, пятница

Ночь с 12 на 13 сентября,

с пятницы на субботу

Наконец я прибыла в родной дом. Дети были счастливы видеть непутевую мамашу, явившуюся до того, как они, не выдержав долгого ожидания, отключились. Более того, они знали, что завтра суббота, а следовательно, я буду в их полном распоряжении. Как и в воскресенье. По крайней мере, в выходные я старалась уделять внимание дорогим чадам.

Валерка с Вадиком стали наперебой сообщать мне последние новости, в основном касавшиеся школьной жизни и компьютерных игрищ, однако в их скороговорке промелькнуло сообщение, заставившее меня насторожиться. Это была новость, так сказать, с нашего двора. Там целый день сидят какие-то дяди в «восьмерке» с тонированными стеклами. Мои детки обратили на них внимание, когда возвращались из школы, потом снова – когда пошли гулять, обсудили эту ситуацию с другими мальчишками и установили свое наблюдение. «Восьмерка» оставалась на дежурстве, даже когда Лариса загнала моих сорванцов делать уроки – чтобы не оставлять домашние задания на выходные.

– Это, наверное, Витьку-бандита стерегут, – высказался Валерка.

– А почему ты решил, что Витьку? – Мне было интересно послушать, какое обоснование своего мнения даст мой сын.

Дворовые мальчишки пришли к вполне оправданному выводу, что раз Витька с пятого этажа стрижен «бобиком», хорошо накачан, разъезжает на «Паджеро» с тонированными стеклами, имеет крутой сотовый телефон, одет в соответствии с весьма специфической модой – следовательно, он относится к вполне определенной категории нашего общества.

Мои детки со товарищи пришли к выводу, что Витька не поладил с конкурирующей группировкой, а поэтому те выставили «наружку». К счастью, у них не возникло мысли, что «наружка» выставлена для наблюдения за родной мамой, у которой зародились именно такие подозрения. Да и вообще у меня мелькнула мысль, не отправить ли деток куда-нибудь отдохнуть – причем как можно дальше от дома, – вот только учебный год начался очень некстати. В принципе он всегда начинался некстати – как и в те годы, когда я сама была школьницей, а потом студенткой. Учиться мне никогда не хотелось, правда, я все равно это делала, причем вполне успешно.

Единственное, что меня по-настоящему интересовало, – так это Япония с ее культурой и языком. Это у меня, по всей вероятности, наследственное: мамин отец был востоковедом и привил мне любовь к этой сказочной стране. Под его руководством я и выучила японский – чему неоднократно радовалась в последующие годы. Я никогда не работала бы там, где работаю, если бы его не знала. Ни у Лариски, ни тем более у Светки интереса к Востоку не возникало и, как я подозревала, уже и не возникнет.

Мы вышли с Валеркой на лоджию, и он показал мне «восьмерку», все еще находившуюся во дворе. Правда, пока мы стояли, созерцая ее, она тронулась с места и уехала.

– Чего это они? – удивился Валерка. – Витька-то еще не вернулся.

Я не стала отвечать на вопрос сына, зато убедилась, что господа из «восьмерки» следили именно за мной. Я вернулась – их дежурство закончилось. Наверное, лица, которых я заинтересовала, осведомлены о составе моей семьи, а поэтому решили, что мать двоих восьмилетних детей не должна никуда срываться посреди ночи.

Лариска разогрела ужин, мы перекусили, потом детки отправились к телевизору, а мы с сестрой наконец смогли поделиться новостями. Мои были только цветочками. Ягодку выдала Лариса.

– Деньги – фальшивые, – сообщила она.

Хорошо, что я уже успела доесть свой ужин, иначе бы поперхнулась.

Лариса принесла открытую пачку, а также извлекла из своего кошелька отдельно лежавшую тысячу. На всякий случай я тоже достала из своего кошелька такую же купюру. Мы принялись сравнивать. Подделка была очень хорошего качества, цвет лишь чуть-чуть не совпадал – оказался более зеленым, чем на настоящей купюре.

– У тебя их не взяли? – уточнила я.

– В ларьке и в палатке взяли. Там, где нет машинки.

– А машинка дала сбой?

– Да как тебе сказать… В общем, как-то она не так засветила. Я точно не знаю – меня же в кассу не пустили. Тогда кассирша и принялась купюру рассматривать. Вторую кассиршу вызвала. Ну, я разрыдалась, поиграла на публику. Слава богу, рожа моя на меня работала. Купюра опять же не новенькая, немного у меня в кошельке сложенная повалялась. Я их специально чуть-чуть примяла, когда из дома выходила – ну чтоб не бросались в глаза. В общем, мне ее отдали и велели сходить в сберкассу. Я закивала – и бегом.

Я в задумчивости уставилась в стену. Да, подделка классная. Если уж машинка не сразу дала отбой… И только с цветом небольшая ошибочка, да и то если под лампой смотреть…

– Обидно… – тем временем вздыхала Лариска. – Я-то надеялась…

Я заметила, что надо проверить остальные. Лариска поинтересовалась, не трогала ли я их пока.

Я покачала головой. Неужели она думала, что я, по ее примеру, тут же понесусь по магазинам? Деньги так и лежали у меня в кабинете. Больше всего меня в этот момент волновало, чьи они – Цыгана или все-таки кого-то другого, да и неплохо было бы выяснить, все фальшивые или есть и настоящие? И вообще чем нам все это грозит? И так ли хозяева ищут сами деньги? Или не хотят, чтобы вскрылось то, чем они занимаются? Храп поэтому воду мутит? По заданию Цыгана? Короче, вляпались в историю. Не надо, наверное, было их брать… Задним умом мы все сильны, да ведь и не устоишь при виде такого богатства… Я же считала, что там миллион «зеленью». Не станешь же на месте проверять – фальшивые или не фальшивые, тем более когда только что убитая Маринка рядом лежит.

– Что будем делать, Саша? – тем временем спрашивала Лариска, преданно глядя мне в глаза. – Может, потратить по ларькам-палаткам, в разных районах города? Затоваримся на год вперед – макаронами, супами?

– Дура! – перебила я ее. – Подумай хоть о том, что ты своей рожей внимание привлечешь. Тебя и так, наверное, запомнили. День-два – и пойдет ориентировка по городу. Этого нам только не хватало!

Лариска вертела в руках пачку фальшивых купюр. На глаза у нее навернулись слезы. Было жалко выбрасывать такую сумму.

Сестра спросила, не могу ли я где-нибудь поменять их на настоящие. Например, один к трем. Или к пяти.

Я приняла решение прямо сейчас смотаться к себе на работу и забрать еще несколько пачек. Может, только в одной фальшивые?

Правда, сама я считала, что фальшивыми окажутся все. Но проверить следовало. А до завтра ждать не хотелось. И уснуть я не смогу, не разобравшись.

– Ты опять пойдешь через черный ход? – спросила Лариса.

– Нет, это лучше больше не практиковать, – ответила я, снова облачаясь в деловой костюм. – Пойду через главный.

– А твои охранники?..

– Лариса, они мне подчиняются, а не я им. И я не должна перед ними отчитываться. Вот их, кстати, могу к стене прижать, если не сразу откроют или окажутся под мухой.

– Но надо же что-то им сказать…

В общем-то, Лариска была права. Я решила, что скажу следующее: забыла кое-какие бумаги, которые надо прихватить с собой в Японию. Я же улетаю в воскресенье. Решила все сделать в пятницу, чтобы в выходные уже не появляться на работе. Вполне подходящее объяснение. Если вообще кто-то что-то спросит.

Конечно, никто ничего не спросил, но я все равно пояснила – как бы между делом. Я пожелала мальчикам спокойного дежурства, они мне – удачной поездки, и я отбыла домой с пачкой денег. Эти деньги лежали у меня в тамбуре. Рубли я оттуда извлекла все, а баксов прихватила лишь по пачке каждого вида. По пути у меня мелькнула мысль заехать в какой-нибудь круглосуточный пункт обмена валюты и проверить баксы.

В кабинете я не рискнула их рассматривать – камеры-то работают. Да и деньги я доставала не из сейфа в кабинете, а из хранилища за закрытой на пластиковую карточку дверью, куда глаз видеокамеры не проникал. Зачем кому-то знать о том, что я тут беру? Нет, конечно, если должным образом согнуться, то видеокамера не запишет, что я извлекаю из встроенного в тумбу сейфа, прикрываемого моим телом, но я все равно решила оставить пакет пока на месте. Для порядка я порылась в бумагах, сунула пару каких-то контрактов в кейс, включила компьютер, что-то наугад списала на дискету и отправила ее вслед за бумагами. Камера была установлена так, что изображение на мониторе не фиксировалось. Очень кстати для меня. И вообще, повторила я про себя, я не обязана ни перед кем отчитываться в том, что беру у себя в кабинете.