Жизнь после брака, стр. 41
– И что с Людкой Петровой? – спросила я.
– Я тебе повторяю, что у нее были шашни с Родионовым, и первый ребенок наверняка от него. Вот что она с ним сделала, я не знаю. Может, маме оставила. Может, сестре, тетке. Понятия не имею, какие у нее есть – или были – родственники. Я даже не знаю, родила она или нет и кого родила – мальчика или девочку. Но после убийства Родионова я стала думать, кто его мог совершить. Кроме Людки – и ее потенциальной дочери – предложить никого не могу. Людка, если помнишь, была невысокого роста и стройненькой. Какая сейчас, я, конечно, не знаю. Но ты же привела тело в норму? И дочь у нее может быть невысокой и стройной – как была убийца.
– А зачем им убивать Родионова?
– Ты хоть немного соображаешь?! – закричала мама. – Что у тебя вообще в голове? Опилки? Дочь Родионова может претендовать на часть наследства. А теперь, знаешь ли, наука шагнула далеко вперед и можно установить отцовство, имея только труп папаши. Труп есть, его не сжигали, хотя надо было бы…
– Мама!
– Что «мама»?! Если бы сожгли, было бы сложнее. Можно взять материал для исследований у Ларисы и Ольги. Конечно, мы с Ларисой костьми ляжем, чтобы этого не случилось, и это все равно не то, что материал, взятый у отца, но пока можно и у отца. Раскопать можно… Поэтому нам нужно это сделать самим…
– Мама, ты предлагаешь вскрывать могилу?!
– Тебе не предлагаю, – с самым серьезным видом заявила мама. – Если потребуется, я предложу Ларисе. Она-то сразу меня поймет, и мы это сделаем.
Я не знала, как мне реагировать на мамины заявления. Самое ужасное было в том, что я понимала: она не шутит, и Лариса на самом деле отреагирует точно так же. И они вскроют могилу! И меня еще заставят на шухере стоять. И дело в том, что я буду стоять, ведь это мои мать и дочь, а на кону – огромное наследство, которое ни Лариса, ни мама отдавать не намерены. Да и я не намерена лишать своих дочерей законного наследства.
– Что вы с Ларисой будете делать с трупом? – спросила я нейтральным тоном. Мне на самом деле стало интересно.
– Думаю, что нужно обменять его на другой, – заявила мама. – Конечно, я еще с Ларисой должна посоветоваться. Просто выкрасть его будет подозрительно… должен кто-то там лежать. Кто будет его рассматривать? Да и времени уже сколько после смерти прошло? Не станут же опознание проводить? И, как я понимаю, это будет не очень легко. В любом случае на опознание вызовут тебя, Ларису или меня. А мы скажем, что это Родионов.
– Где вы труп похожий собираетесь брать?! Ты думала об этом?
– Не думала, но теперь займусь этим, – с самым серьезным видом ответила мама.
Я опять не знала, плакать мне или смеяться. Мама тем временем сказала, что Родионова, насколько мне самой известно, хоронили на элитной площадке. То есть вокруг все обеспеченные люди, отправившиеся в мир иной во цвете лет, а не бабушки с дедушками, умершие от старости. Нужно съездить и посмотреть, кто там лежит, изучить прижизненные фотографии, собрать информацию и поменять местами с тем, кто больше всего подходит по комплекции и возрасту. На изучение направим Ларису – она лучше всех в нашей семье владеет Интернетом.
– По-моему, лучше всех владеет Ольга, – заметила я.
– Ольга еще ребенок. В такие дела ее посвящать не следует, несмотря на то что мы и боремся за ее будущее. И как я раньше не сообразила, что у Родионова могут быть дети на стороне?! – сокрушалась мама. – Надо было подменить тело до захоронения. Тогда было бы проще. Или настоять на кремации!
– Как бы ты меняла тело до захоронения?! Столько людей было на похоронах! Они же все знали Родионова при жизни!
– Загримировали бы. И ты разве не знаешь, что внешне покойники несколько отличаются от себя самих при жизни? На это бы списали. И ведь далеко не все знали, куда ему стреляли. Может, решили бы, что ему полбашки снесло. Да и вообще, кто бы стал присматриваться?! А санитарам бы заплатили…
– Ты знаешь, кому платить?!
Мама уверенно заявила, что нашла бы, и вспомнила случай, происшедший пару лет назад с одной ее знакомой, то есть с ее умершим мужем. Покойного должны были кремировать, и когда вдова привезла в крематорий одежду для облачения супруга к процедуре прощания, вышел огромный амбал и заявил, что он его уже сжег. Спросил у ошалевшей вдовы, что она хочет, причем предложения были очень заманчивыми в финансовом отношении. Но родственники уже понаехали чуть ли не со всей России, покойный работал на крупном предприятии, и на прощание собиралась еще и масса народу с работы. Вдове требовался покойник. В результате нашли похожего, с которым попрощались две группы родственников в два следующих один за другим дня. Вдова полностью окупила свои затраты на похороны.
– В этой сфере всегда крутились бешеные деньги, – невозмутимо продолжала мама. – Нашли бы нужного человека. – Мама в этом не сомневалась. Я, признаться, тоже.
– И когда вы с Ларисой собираетесь на кладбище? – уточнила я.
– Лариса пока еще вообще не в курсе! Мы для начала должны убедиться, что Людка Петрова на самом деле родила ребенка от Родионова.
– Да, кстати, – вдруг вспомнила я. – Родионов же завещание оставил. В нем четко прописано, кому и сколько он оставляет.
«А не по этой ли причине он побежал составлять завещание? – вдруг подумала я. – Не из-за того ли, что объявилась Людка или их общая с Родионовым дочь?»
– Если будет доказано, что это дочь Родионова, ей положена обязательная доля наследства, – заявила мама, вероятно, уже проконсультировавшаяся у юриста. – Независимо от завещания. Да, конечно, ей придется побегать и потрудиться, чтобы это доказать и долю получить. Но она может это сделать. В нашем случае это огромные деньги. И эти деньги должны перейти твоим дочерям!
– А если появятся другие наследники? Еще чьи-то дочери и сыновья?
– По прошествии полугода сможем успокоиться, но до этого еще много времени. Хотя и потом наследнички тоже могут претендовать на долю, если докажут, что у них имелись веские основания не уложиться в срок. Они должны представить суду эти самые веские основания, объясняя, почему не объявились в течение полугода после смерти наследодателя. Но тогда действовать будет уже труднее, чем в течение полугода. И адвокат должен быть очень хороший. Но я бы, конечно, представила, и Лариса представила бы, если бы потребовалось… Поэтому труп в любом случае лучше подменить… Но пока нам нужно разобраться с Людкой Петровой. Ведь если доказать, что она или ее дочь убили Родионова, они в любом случае ничего не получат!
Мама заявила, что завтра займется поисками тети Клавы, комендантши студенческого общежития. А от этой печки мы уже будем плясать.
На этом мы расстались. Я поехала домой.
Глава 29
На следующий вечер, когда я пришла с работы, мама сидела у нас на кухне и ужинала вместе с Ларисой. Ольга выбежала уже в пижаме, я уложила ее спать, поправила одеяльце и отправилась на кухню, где меня ждала дымящаяся тарелка голубцов и проходил военный совет. Гришенька на всем его протяжении выпрашивал печенье.
– Ну? – посмотрела я на родственниц.
– Насчет подмены тела папы бабушка абсолютно права, – невозмутимо заявила Лариса (как я и ожидала). – И я займусь этим вопросом.
– Выкапыванием?!
– Нет, выяснением того, с кем его поменять местами.
– И кто будет подмену осуществлять? Лариса, вы на самом деле собираетесь с бабушкой на кладбище с лопатами?!
– Я подумаю, – сказала Лариса и больше мне ничего объяснять не стала. Я решила, что мне лучше не знать, до чего додумаются эти мои ближайшие родственницы.
Мама тем временем стала рассказывать о своем общении с тетей Клавой, с которой они сегодня целый день вспоминали былое. Тетя Клава проживает в крошечной однокомнатной квартирке, из родственников есть только племянник, появляющийся примерно раз в месяц. Ей страшно не хватает суеты общежития, и она с ностальгией вспоминает советские времена. Иногда в гости заходят бывшие студенты, которые обосновались в Питере. Оказалось, что лучше всего тетю Клаву помнят самые большие шалопаи и хулиганы. Они помогают и деньгами, и продуктами. Те, кто, по ее мнению, должен был спиться или сесть в тюрьму, неплохо устроились в жизни, а у положительных товарищей как раз ничего не получилось. Тетя Клава винила в этом перестройку – в широком смысле.