Ночь в одиноком октябре, стр. 41
31 ОКТЯБРЯ
И вот день настал, небо было затянуто облаками, с севера дул прохладный ветерок. Я еще раз сказал себе, что беспокоиться нечего, я в этом деле уже не новичок, поэтому о всяких там нервных срывах, внезапных беспокойствах и припадках страха и речи быть не могло. Но, обходя дом дозором, я, только спустившись в подвал, сообразил, что караулить больше некого. И вернулся в кабинет, чтобы в который раз осмотреть нашу коллекцию ингредиентов и атрибутов Силы.
Наконец я решил прогуляться и направился к Ларри. В роще его уже не было, но домой он так и не вернулся.
Я отправился на поиски Серой Дымки, и когда мы встретились, то некоторое время вместе бродили по округе.
Довольно долго мы бежали молча, пока в конце концов она не заметила:
– Кроме вас с Джеком закрывающих больше нет.
– Похоже, что так.
– Прости.
– Да ничего.
– Мы с Джилл идем на собрание, которое устраивает викарий. Моррис и Мак-Каб там тоже будут.
– О? Тактика и стратегия?
– Думаю, да.
Мы забрались на Собачье Гнездовище и огляделись по сторонам. Перед покрытой письменами глыбой был сложен небольшой плоский холмик из валунов, видом напоминающий алтарь. Поперек него лежало несколько толстых досок. Рядом валялись поленья для будущего погребального костра.
– Вот здесь все и произойдет, – сказала она.
– Да.
– Мы будем возражать против жертвоприношения.
– Хорошо.
– Как ты думаешь, у Ларри что-нибудь получится?
– Не знаю.
Мы спустились вниз по другой стороне холма и у его подножия обнаружили свежие громадные отпечатки чьих-то ног.
– Интересно, что стало с тем здоровяком, – проговорила она. – Жаль его. Той ночью, когда он сграбастал меня, то не хотел причинить мне никакого вреда, это было видно.
– Еще одна заблудшая душа, – пробормотал я. – Да, печально.
На некоторое время мы снова погрузились в молчание.
– Когда мы выстроимся полукругом, я хочу стоять рядом с тобой, – вдруг произнесла Дымка. – Викарий, повидимому, будет замыкать арку слева, дальше встанут Моррис с Мак-Кабом, там же займут места Текила и Ночной Шорох, затем, по идее, должна стоять Джилл. Я буду находиться справа и в трех шагах впереди нее. Таким образом, вы с Джеком окажетесь в полукруге рядом с нами.
– О?
– Да, я сама разрабатывала этот план. Ты должен будешь встать справа от меня и немного сзади – то есть слева от Джека, соответственно.
– А зачем?
– Потому что если ты встанешь справа от него, может случиться нечто непоправимое.
– Откуда тебе это известно?
– Так, кое-кто намекнул.
Я обдумал ее слова. Совершенно очевидно, что тот старый кот, из Мира Грез, на ее стороне, а она открывающая. Следовательно, он вполне мог меня подставить. Однако некоторые его замечания относительно Древнейших богов звучали несколько пренебрежительно, и, вроде бы, он был расположен ко мне. Здесь мой разум пасовал. Я понимал, что должен положиться на чувства.
– Хорошо, я так и сделаю.
Когда мы приблизились к нашим домам, я сказал:
– Пойду, добегу до Ларри, посмотрю, не вернулся ли он. Хочешь, пойдем со мной.
– Нет. Та встреча…
– Ну, ладно. Что ж, с тобой приятно было иметь дело.
– Да. Я никогда ни одного пса не знала так близко.
– У меня с кошками тоже были отношения не из лучших. В общем, еще увидимся.
– Да.
Она свернула к своему дому.
Я еще раз пробежался по владениям Ларри, но его нигде не было.
По пути домой я вдруг услышал, как из сорного куста у дороги кто-то прошипел мое имя:
– Снафф, старина, я так рад тебя видеть! Я как раз направлялся к тебе. До чего удачно, что мы встретились!
– Ползец, ты где пропадал?
– Сидел вон в том садике, жрал всякую опавшую дрянь, – ответил он. – Сейчас решил к тебе заскочить.
– А что такое?
– Кое-что узнал. Хотел поделиться.
– Чем именно? – спросил я.
– Похоже, я набрался у Растова дурных привычек. Ты только посмотри на меня. Меня так корежит, будто кожа того и гляди облезет.
– Да нет, вроде, все нормально.
– Знаю. Но я действительно любил его. Когда мы расстались, я сразу пополз в тот сад и начал есть старые, перебродившие плоды. С ним было спокойно. Я чувствовал, что хоть кому-то нужен. А сейчас плоды кончились, и я возвращаюсь в леса. Со мной все в порядке. Но я буду скучать по нему. Он был хорошим человеком. Это викарий убрал его – мне Ночной Шорох сказал. Хотел избавиться от лишних игроков. Поэтому Граф устранил Оуэна, ответив, таким образом, викарию. Обещай мне, что расправишься с викарием.
– Ползец, похоже, ты слегка перебрал. Оуэна убили уже после того, как прикололи Графа.
– Умно, а? Вот это-то я и хотел тебе рассказать. Он обдурил нас. И все еще в Игре.
– Что? Как?
– Прошлой ночью, когда я принял обычную дозу, – начал свой рассказ Ползец, – то внезапно почувствовал себя ужасно одиноким. Я не хотел оставаться один, поэтому пополз поискать кого-нибудь; я бы довольствовался чем угодно – светом, движением, звуком голосов. И направился к цыганскому табору, который идеально подходил моим настроениям. Я свернулся под одной из телег, намереваясь провести там всю ночь. Но тут до меня донеслись обрывки какого-то спора – я заинтересовался и, просочившись между досок, проник внутрь. Я наткнулся как раз на ту самую повозку, в ней дежурила пара стражей. Иногда они говорили на своем родном языке, порой по-английски – тот, что помоложе, хотел попрактиковаться. И вместо того, чтобы провести всю ночь под повозкой, я до самого утра просидел внутри. Но зато услышал всю историю – от начала и до конца. Я даже нашел щелку, чтобы видеть гроб.
– Так он у цыган?
– Да. Днем, когда он спит, они охраняют его, а по ночам, когда он улетает по своим делам, стерегут пустой гроб.
– Значит, он просто инсценировал собственную смерть, – сказал я. – Облачил обыкновенный скелет в свои одежды и сам же проткнул его колом.
– Да, полусгнивший скелет уже валялся в склепе.
– Потому-то на нем перстня и не было.
– Да, и таким образом он прикрыл себя. Всякий, нашедший останки, счел бы, что тот, кто вогнал кол в тело Графа, забрал и перстень.
По спине у меня вдруг пробежали мурашки.
– Ползец, надеюсь, новое место жительства было устроено после «смерти» луны?
– Да. На твои расчеты это не повлияет.
– Слава богу. Но вот чего я никак не могу понять… Граф убил Оуэна, потому что викарий убил Растова. Оуэн был открывающим. Это что, какой-то знак сочувствия со стороны Графа? Или он просто хотел показать викарию, что с насилием пора кончать?
– Не знаю. По этому поводу ничего сказано не было.
Я тихонько рыкнул.
– Дельце не из легких, – заметил я.
– Согласен. Теперь тебе известно все, что знаю я.
– Спасибо. Хочешь, пойдем ко мне жить?
– Нет. Я с Игрой завязал. Удачи тебе.
– И тебе, Ползец.
До меня донесся шорох травы – Ползец утек.
Под вечер прошел мелкий дождик, но незадолго до захода солнца прекратился. Я вышел взглянуть на луну, ко мне присоединился Бубон. Небо все еще было затянуто облаками, но на востоке поднимался огромный тусклый круг. Ветер принес легкий морозец.
– Ну вот, – сказал Бубон. – К утру все закончится.
– Да.
– Жаль, что я не участвовал в Игре с самого начала.
– Желание, высказанное при полной луне, – предупредил я, – может исполниться. Ты и так в некотором роде играл. Ты менялся информацией, наблюдал за развитием событий, делал то же самое, что и все мы.
– Да, но, в отличие от вас, я ничего такого серьезного не совершал.
– Основная картина вырисовывается из сложенных вместе маленьких кусочков, и не иначе.
– Да, думаю, ты прав, – согласился Бубон. – Во всяком случае, было весело. Как ты думаешь, можно будет мне пойти с вами? Я хотел бы собственными глазами увидеть, чем все кончится, независимо от результата.
– Прости, – ответил я. – Мы не можем брать на себя такой ответственности. Эта Игра будет не из легких.