Матрос с Гибралтара, стр. 23

Когда Эоло постучался ко мне в дверь, было уже поздно. Он приоткрыл ее и заглянул внутрь. На лице играла улыбка. Я лежал. И пригласил его войти.

– Уже очень поздно, – сообщил он, – все за столом, ужинают.

– Я не голоден, – ответил я. – Не умру, если останусь без ужина.

Он подошел ко мне поближе, улыбнулся и в конце концов присел на кровать.

– Жизнь – тяжелая штука, – вздохнул он.

Я угостил его сигаретой и сам тоже закурил. Только тут я заметил, что после полудня не выкурил ни одной сигареты.

– Наверное, в поездах сейчас такая духота, – предположил я.

– Да нет, зря вы так переживаете, – успокоил он меня, – у нас в Италии в поездах не скучают. Все разговаривают, и даже не заметишь, как пролетит время.

Ему больше нечего было мне сказать. Он ждал.

– Я даже толком не знаю, почему так поступил, – заметил я, – у меня такое чувство, будто я взял и убил ее, вот так, ни за что ни про что.

– Она еще совсем молодая, – возразил он, – и вовсе вы ее не убили. Похоже, вы с ней не очень-то понимали друг друга.

– Мы совсем не понимали друг друга, – согласился я, – это уж что правда, то правда, мы ничего не понимали, ни один, ни другой, но это же не оправдание.

– Вчера вечером я наблюдал за вами, когда вы выходили из комнаты. И еще, пожалуй, когда вы только что приехали.

У меня было огромное желание поблевать. Не говорить больше ни слова, поблевать и заснуть.

– Пошли-ка лучше поужинаем, – сказал Эоло.

– Я ужасно устал.

Он задумался, потом, видно, что-то придумал и широко улыбнулся.

– Так и быть, отпускаю с вами Карлу, можете пойти с ней на танцы, – разрешил он, – а теперь пошли поужинаем.

Я улыбнулся ему в ответ. Всякий улыбнулся бы ему на моем месте.

– А ведь я совсем забыл, – признался я.

– Я уже сказал ей, она ждет.

– Все равно, – возразил я, – я очень устал. Он заговорил как-то медленно, с расстановкой:

– Она еще молода, моя малышка, а это важней всего на свете, к тому же у нее отменное здоровье, чего еще можно желать. Вам надо непременно сходить с ней на танцы. А когда танцы закончатся, поезд уже будет во Флоренции.

– Сейчас приду, – пообещал я.

Он поспешно поднялся и спустился вниз. Я дал ему время предупредить Карлу. Потом причесался, умылся и тоже спустился.

На террасе было полно постояльцев, их было куда больше, чем днем, должно быть, многие из них тоже собрались на танцы и решили начать вечер с плотного ужина. Она была там. Она заметила, что я был один и сильно опоздал, но если и удивилась, то разве что самую малость. Вскоре после моего появления из коридора показалась и Карла. Она одарила меня широкой, немного смущенной улыбкой, я сделал над собой небольшое усилие, и мне удалось почти непринужденно улыбнуться ей в ответ. За одним из накрытых столиков оставалось два свободных места. Судя по всему, Карла была еще не в курсе.

– А что синьора, она сейчас спустится? – спросила Карла.

– Нет, – ответил я, – синьора уехала.

Она услыхала мои слова. И посмотрела на меня так, что я сразу понял: стоит мне захотеть, и я уплыву на этой яхте. Один шанс из тысячи. Он у меня в руках.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Я залпом выпил два стакана кьянти, один за другим, и ждал, сам не знаю чего, может, когда Карла принесет мне поесть, а скорее всего, когда на меня начнет действовать выпитое кьянти. Она смотрела, как я пил, и тоже, видно, ждала, пока вино на меня как следует подействует.

Действие вина не замедлило сказаться. Я почувствовал, как оно стало разливаться по рукам, ударило в голову. Она подкрасилась, на ней было черное платье, которое она надела специально, чтобы пойти на танцы. Она выглядела невероятно красивой и желанной. Те, кто пришел впервые и еще не был с ней знаком, пялили на нее глаза и говорили о ней вполголоса. А она, она смотрела на меня. Один раз я даже обернулся, чтобы удостовериться, неужели она и вправду смотрит именно на меня, а не на кого-то другого, кто случайно оказался у меня за спиной. Но нет, кроме меня, в том углу террасы больше никого не было, даже кота на стене. Я опрокинул еще стакан кьянти. Эоло, сидя подле входной двери, тоже глядел на меня – с симпатией и тревогой. Он что-то вполголоса проговорил Карле, и та поспешила принести мне тарелку спагетти.

– Отец, – едва слышно, вся залившись краской, прошептала мне она, – он сказал, чтобы вы поели и не пили слишком много кьянти.

И, вконец смутившись, тут же отошла. Когда она проходила мимо женщины, та остановила ее.

– Я тоже пойду с тобой на танцы, – сказала она ей.

Я проглотил немного спагетти, потом выпил еще стакан кьянти. В голове у меня все еще маячил мчавшийся в ночи поезд, и я пил в надежде исцелиться от этого навязчивого видения, забыть его раз и навсегда. Все тело у меня ломило, лицо горело после сиесты на земле, прямо под палящим солнцем. Вино было отменное. Она почти не отрывала от меня взгляда. Наши столики были довольно близко друг от друга. И внезапно мы ощутили какую-то настоятельную потребность обменяться хотя бы парой слов – раз уж так случилось, что наши столики оказались совсем близко и мы все равно то и дело обменивались взглядами.

– Мне нравится это вино, – сказал я ей.

– И мне тоже, – каким-то нежным, ласкающим голосом ответила она. – Правда, очень хорошее вино.

Потом, слегка помешкав, добавила:

– Вы что, тоже собираетесь сегодня на танцы?

– Само собой, – ответил я, – ведь с вами он ни за что не отпустит Карлу.

Она улыбнулась. Надо было подождать, пока Карла закончит обслуживать клиентов. Она уже кончила ужинать, потягивала вино и курила. Теперь, когда мы с ней уже вроде бы поговорили, поняла ли она, что мне больше нечего ей сказать? Она принялась читать газету. А я старался не пить слишком много.

Наконец долгожданный момент наступил. Эоло велел Карле пойти переодеться. Карла исчезла из траттории и пять минут спустя вернулась в красном платьице. Эоло поднялся со стула.

– Ну что, пошли?

Мы втроем последовали за ним. Он перевез нас на другой берег реки. Может, и поворчал немного, но вполне добродушно.

– Привезете ее мне назад через час, договорились? – обратился он ко мне.

Я пообещал. Если он и ворчал, то без всякой злобы и без всяких сожалений. И, высадив нас, тут же поплыл назад, спешил обслуживать клиентов вместо Карлы – как всегда, добавил он. Карла рассмеялась и возразила, что это выпадает ему никак не чаще пары раз в год.

Она взяла под руку Карлу, я пошел рядом с ней. Заметил, что она была чуть повыше Карлы, но не очень, во всяком случае, ниже меня. Как ни глупо, но это почему-то подействовало на меня успокоительно.

Мы сели за небольшой столик, единственный, что еще оставался свободным, в углу, довольно далеко от оркестра. Карлу почти сразу же пригласили на танец. Мы остались вдвоем, она и я. В тот вечер я еще машинально оглядывал лица, пытался убедиться, нет ли там его. Но это было в последний раз. Назавтра я уже напрочь забуду о его существовании, а когда встречу на пляже, даже с трудом узнаю. Его там не было. Я увидел Кандиду, она танцевала и пока что не заметила меня.

– Вы кого-нибудь ищете?

– И да и нет, – ответил я.

Мимо нас пронеслась Карла. Она танцевала смеясь. Эоло был прав, партнер пока еще ничего для нее не значил, она танцевала как ребенок и так хорошо, с такой фацией, что мы с ней улыбнулись друг другу.

– Было бы досадно, – заметила она, – если бы нам не удалось привести ее сюда.

Я попытался подыскать, что бы такое ей ответить, но в голову так ничего и не пришло. Мне совершенно нечего было ей сказать. Кандида увидела меня рядом с нею и тоже протанцевала мимо нас. Расстроилась ли она из-за этого? Вряд ли, скорее, удивилась. Поравнявшись с нашим столиком, она на пару секунд задержала партнера и склонилась ко мне.

– Она уехала, – сообщил я ей.

И та снова умчалась в танце, все не спуская глаз с нее, по-моему, пытаясь понять, что мы здесь делаем вместе.