Такси!, стр. 8

Черил постоянно спрашивает: «Верно, Грета?», «Да, Грета?» или «Разве не так, Грета?» А Грета улыбается, кивает и взирает на нее сквозь очки в стальной оправе. Грета – миниатюрное существо с морщинистым заостренным личиком. Говорит она редко. Я невольно попробовала представить себе эту парочку в постели: пригвожденная к кровати Грета таращится через свои очечки, а над ней сопит и хрюкает Черил – будто свинья над трюфелями. Этого вполне хватило, чтобы потерять аппетит.

– От государственной службы здравоохранения добиться разрешения на искусственное оплодотворение почти невозможно, – вещала Черил. – Если только не доказать им, что у тебя действительно проблемы со здоровьем. Единственный путь – делать все анонимно, но и тогда не избежать расспросов и всяческих обвинений. И вообще анонимность противоречит моим принципам. Ты ведь знаешь, Грета.

Уилла подавила зевок. Грета кивала и хлопала глазами. Я молча бесилась. Вошла Эми с дымящейся кастрюлей: телятина в томатном соусе. В новых серых брючках в полоску и свитере из ангоры она выглядела сногсшибательно.

– Божественный запах, – произнесла Уилла.

– Добавить лимон – вот и весь секрет, – отозвалась Эми и принялась накладывать телятину на тарелки. – Дорогуша, ризотто не принесешь?

Слегка озадаченная и встревоженная этой «дорогушей», я отправилась на кухню. Очень хотелось там и остаться, но я стиснула зубы и вернулась – с кастрюлей, полной благоухающего шафраном риса. Выпить бы – но мне же потом за руль. А сидеть в такой компании трезвой смерти подобно.

Только мы взялись за еду, Черил снова завела свою шарманку:

– Я тут говорила, как трудно лесбиянке получить разрешение на искусственное оплодотворение.

Я была сыта по горло.

– А на кой ТЕБЕ искусственное оплодотворение, если там в очереди стоят тысячи женщин, которые физически не могут зачать? Если действительно хочешь ребенка – трахнись с парнем. Повисло молчание. Эми ела меня глазами.

– Получилось просто восхитительно, Эми, – ровным голосом сказала Уилла.

– От тебя я другого и не ожидала, – заявила Черил. – Интересно, Кэти, а что тебя так пугает в лесбийской жизни? Не находишь, что пора бы уже разобраться в себе?

Грета кивнула крошечной головой и сложила из морщинок улыбку.

– Перестань, Черил, – вступилась за меня Эми. – Кэти потому и не признает своей гомосексуальности, что мы от нее этого требуем. Ей нужно время.

Тут я разъярилась по-настоящему:

– А вы не хотите оставить мою сексуальную жизнь в покое?

На выручку кинулась Уилла: налила мне вина, которое я не пью, и объявила:

– Мы с Дженет Стрит-Портер нашли вчера бесподобный ресторанчик. Я просто обязана вам о нем рассказать.

Черил выскребла мозговую косточку и со звучным чмоком облизала нож. Меня чуть не вывернуло.

Когда с главным блюдом было покончено, Черил отправилась помогать Эми с десертом и Грета наконец открыла рот. Голосок у нее был тоненький, дребезжащий.

– Эми вам не говорила – мы с Черил в мае поженимся.

– Ну, блеск, – выдавила я. Интересно, ухитрятся они сделать это легально? – Мои поздравления.

– Вы обе приглашены, конечно, – продолжала Грета. – И вы, Уилла, если захотите.

– Извините, – сказала я. – Посмотрю, как там Эми.

Господи, ну и денек! Я выбралась в холл, ругая себя за выпитое вино. А на кухне меня ждало такое, чего мне лучше было бы не видеть.

Эми стояла спиной ко мне, опираясь на столик, над ней возвышалась Черил. Ее правая ладонь накрывала руку Эми, а левая касалась ее щеки. Они смотрели друг другу в глаза. Между ними ощущалась какая-то близость… даже нежность.

На мгновение я застыла, а потом с громким топотом ввалилась в кухню. Застигнутые врасплох, они не выразили ни смущения, ни удивления. И не отодвинулись друг от друга. Черил даже не убрала руку от щеки Эми. Но что-то в атмосфере изменилось. Почти неуловимо – но изменилось. Черил с улыбкой обернулась ко мне:

– Ты, Кэти, счастливица, что у тебя есть такая девушка, как Эми. Тебе осталось только взяться за ум и обращаться с ней как следует.

Она наконец убрала руку, взяла поднос с пятью горшочками и, по-прежнему улыбаясь, прошла мимо меня.

– Что… – начала я, как только мы остались вдвоем.

Но меня прервал звонок – затрезвонил розовый мобильник, который лежал, позабытый, на кухонном столе. Я и шелохнуться не успела, как его уже схватила Эми.

– Алло? – произнесла она, сверля меня таким взглядом, что я невольно почувствовала себя провинившейся. – Ах вот как… Ну, вообще-то, не Катерина, но я уверена, что она будет просто в восторге.

Она яростно ткнула мне в руки трубку и подбоченилась.

– Катерина?

Ясен перец. Моргун. Счастливый, как последний кретин.

– Здравствуйте, мистер Саммер. – Угораздило же его позвонить именно сейчас! – Мой телефон у вас? Когда я могу его забрать?

– Зовите меня Крэйг. Я как раз по этому мобильнику с вами и говорю. Мне очень жаль, что прошлой ночью все так случилось. Вы позволите мне загладить свою вину?

Я повернулась к Эми спиной.

– Мистер Саммер, давайте лучше я вам позвоню завтра утром. Договоримся, когда мне за ним заехать.

– Завтра утром… Вот утром трудновато. Я подумал, может, мы поужинаем вместе? Я и столик в «Гасконском клубе» заказал. Бывали там?

Нет, он меня достал.

– Знаете, мистер Саммер, я сейчас занята… Если вам все равно, я просто как-нибудь заеду…

– Но мне совсем не все равно! – перебил Моргун. Я буквально видела, как он хлопает глазами. Вспомнилось, как он стаскивал с себя штаны там, в квартире. – Позвольте угостить вас ужином. Неужели это так страшно?

Эми обошла меня кругом, похлопала по плечу и спросила одними губами: «Что это за хрен?» Я снова отвернулась, и Эми ткнула меня кулаком.

– Не в этом дело… – продолжала я, пытаясь не обращать на нее внимания, – просто… Ой! – Эми ухватила меня за волосы и потянула; я старалась отцепить ее. – Ладно, хорошо… Завтра вечером. Во сколько?

– В восемь. Знаете, где это?

– Да-да… Пока! – Я отсоединилась.

– Кто это? – Эми попыталась вырвать у меня мобильник.

– Просто пассажир…

– Пассажир, значит! – прошипела Эми.

– Его другу стало плохо в машине. Я помогла дотащить его до квартиры и забыла там другой мобильник.

– Какой еще другой? – зарычала Эми. – С каких пор ты стала пассажиров по домам разносить? Права была Черил, тебе давно пора решить, чего ты хочешь! И кончай держать меня за дурочку!

– Эми, ведь ничего не произошло. Я говорю чистую правду. – Голос у меня был жалобный, оправдывающийся. Тут я спохватилась, что вообще-то рыльце в пушку не у меня. – Скажи-ка лучше, чем вы тут сейчас с Черил занимались?

– Очнись! Мы давние подруги! И она скоро женится. – Но глаза Эми прятала. – Пошли-ка к остальным. Поговорим позже.

– Мне на работу надо… – заикнулась я, но Эми уже была в холле.

4

Моросило. Уж лучше бы лило по-настоящему – или не лило вообще. Середина дня, половина третьего; я как раз вылезла, чтобы вымыть машину, – и обнаружила окровавленный шприц на заднем сиденье. Это уже не в первый раз. Парочка, которую я под конец везла от вокзала Кингз-Кросс в Брикстон. Так и знала – уж очень они были тихие. Нездорового вида, с остекленевшими, вытаращенными глазами. И когда только успели. Время от времени я косилась на них в зеркало, но они неизменно сидели паиньками, сложив руки на коленях, и смотрели на меня отсутствующим взглядом.

К шприцу я даже не прикоснулась – сразу захлопнула дверцу и отставила в сторону ведро с тряпкой. Бормоча проклятия, поднялась к себе и окунулась в стихию нераспакованного барахла.

Как раз на такие случаи я купила пару перчаток – вроде тех, которые носят мусорщики, из толстой резины, подбитые ватином. Но один черт знает, где они могут быть. В этой коробке точно нет, там посуда, а я в жизни не положу ЭТИ перчатки вместе со своими чашками-тарелками. Коробки в углу – книги и компакт-диски. Следующие две… Господи, а в этих-то что? Сумасшедший дом. Я бродила среди скомканных газет, спотыкалась о черные пакеты с подушками, время от времени ныряла в какую-нибудь коробку – но все впустую. Когда раскидывала какие-то свертки, раздался хруст – ага, раскокала один из хрустальных бокалов. Но сейчас мне было не до того, и я кинула сверток с битым стеклом обратно в ящик.