Такси заказывали, стр. 4
Глава 2
Авитаминоз, или ЛЮБОВЬ — СТРАШНАЯ США
Сергей Горностаев несколько раз порывался подняться к Маше и поговорить по душам. Но время шло, в подъезде, где он мерз уже почти два часа, стало совсем темно, а он так и не решился на выяснение отношений. С каждой минутой ему становилось все более не по себе, когда он спрашивал, зачем он здесь и что может дать ему это "дежурство". Получалось, что ничего. Во-первых, он изначально, как оказалось, выбрал неудачный пост наблюдения — надо было устроить засаду непосредственно перед квартирой Пузыревых. Во-вторых, до конца выяснить, кого именно он видел тогда возле лифта — Свету или похожую на нее девочку. Но звонить Дронову второй раз он тоже не решился ("Подумает еще, что меня заинтересовала его Светка!"). Вот и получалось, что его план не сработал и что он попусту потратил время, да еще и замерз.
Как только он пришел к такому выводу (а на часах было уже почти десять!), внизу хлопнула дверь, и к лифту подбежала та самая "норковая дама" в черной шляпе. Только теперь в ее руках было два торта. Во всяком случае, он видел две поставленные одна на другую и перетянутые бечевкой коробки, в которых продаются торты. Послышался характерный утробный гул — дама вызвала лифт. Минута — и она вместе со своими тортами стала подниматься наверх. "Вот жизнь, — подумал не без зависти продрогший до костей Сергей, — одно сплошное удовольствие!"
Понимая, что в такой поздний час уж тем более ничего не добьется, если будет и дальше сидеть в своем укрытии, дожидаясь неизвестно чего, он вышел из подъезда и тут же, к своему удивлению, увидел такси. Желтая машина стояла прямо перед ним. Пассажирка показалась ему знакомой — неужели начались галлюцинации и он повсюду теперь будет видеть Свету Конобееву? Что за наваждение? Между тем водитель такси осматривал колеса. Сергей, пользуясь моментом, достал из кармана тулупа блокнот, карандаш и быстро записал номер машины. На всякий случай. "Показалось", — услышал он голос водителя, после чего тот вернулся на свое место, завел мотор, и машина выехала со двора. Горностаев, который все это время стоял в тени и наблюдал за пассажиркой, готов был поклясться, что это была все же Светка. "Ну и денек, — думал он, перебегая пустынный в этот поздний час двор и направляясь уже к своему дому. — Если так пойдет и дальше, то я или схвачу воспаление легких, или вынужден буду пойти на крайние меры, чтобы выяснить все, что творится с Машкой". Под крайними мерами он подразумевал прямой, пусть и с унижениями для себя, разговор с ней.
Вернувшись домой, Сергей застал отца мрачнее тучи. Думая, что недовольство это вызвано его долгим отсутствием, он успокоился, как только услышал:
Привет, как дела?
Да никак, — честно признался он.
Вот и у меня никак, — ответил ему отец.
— Что-нибудь случилось? Горностаев-старший шумно вздохнул:
— Должны были взять человека на Тверском с информацией о теракте, но опять сорвалось, он не пришел. Испугался, наверное…
Отец редко посвящал Сергея в свои дела, но сегодня вот разоткровенничался. Сергей очень любил отца и сейчас смотрел на него с восхищением и гордостью. Между тем Олег Васильевич, словно очнувшись от невеселых дум, попросил Сергея подробнее рассказать о своем "дежурстве".
— Ты рассказывай, а я разогрею ужин.
Я же вижу, как ты замерз, вон нос какой красный…
А где мама?
Она ждала тебя, а потом я уговорил ее лечь спать и пообещал, что покормлю тебя сам. Иди мой руки и приходи — потолкуем.
Дронов же весь оставшийся вечер названивал на Светин сотовый телефон, и все безрезультатно. Как он теперь понимал Горностаева! Переживая такое положение вещей, он позвонил Никитке Пузыреву:
Пузырек, как дела? Что нового? Как сестра?
Что-то слишком много вопросов ты мне задаешь, — с набитым ртом пробубнил Никита. — Тебя что конкретно интересует: мои дела, моя сестра или что у меня нового?
Меня интересует все.
Тогда приходи, и я расскажу. Вернее, покажу…
И Сашка заявился к Пузыревым. Дверь ему открыл сам Никитка. Он по-прежнему жевал.
— Проходи, Дрон. Родители ушли в гости, а мне в качестве откупного оставили голубцы и пирог с яблоками. Собственно, я заэтим тебя и пригласил — поужинай со мной за компанию.
— А где Маша?
Спит, — таинственно улыбаясь, проговорил он, помогая Дронову снять куртку и ухаживая за ним, как за самым настоящим гостем. — Скоро проснется…
Да что же это она у тебя все спит да спит?
Авитаминоз! — развел Никита руками. — Девочке надо есть побольше витаминов… Хочешь посмотреть, как она спит?
Пузырь, ты что, того? — Сашка, покраснев, покрутил пальцем у виска.
Тут Никитка проворно вытащил из кармана пластмассовый пузырек и сунул его прямо под нос обалдевшему Сашке:
Видал?
Что это?
Масленка! Я нашел ее на обувной полке. Нашел и заинтересовался. Спрашивается, что делать масленке с машинным маслом на обувной полке? Думал-думал, смотрел по сторонам, пока не понял, что самое вероятное место в прихожей, где можно ее использовать, это, как ни странно, дверные петли! Пойдем, я покажу тебе, как они жирно блестят, не говоря уже о том, что, когда открываешь двери, ничего не слышно…
Ну и что? Обычные дела…
В том-то и дело, что необычные, и ты сейчас это поймешь.
Никитка, не дав Дронову опомниться, потащил его за собой в Машкину спальню и приоткрыл дверь. Сашка увидел спящую на диване и укрытую почти полностью Машу.
Ну как тебе наша Маша? — прошептал Никита, толкая Дронова вперед. — Да ты проходи, она все равно ничего не слышит… Крепко спит!
Пузырь, ты точно спятил!
Но в спальне действительно было что-то не так. Только спустя некоторое время до Сашки дошло, что именно его так насторожило: Машка не дышала! И как бы в доказательство Никитка приподнял плед — под ним оказались одни примятые подушки, а вместо Машкиной головы — футбольный мяч, прикрытый париком.
Теперь понял, кто смазывал петли? Машки дома нет! И так каждый вечер…
Вот черт! А что же ты нам-то ничего не рассказал?! Видел Серый мается!
Но ведь она моя сестра, — ответил Никитка. — Она же мне ближе всех. Но как оказалось, мне она тоже не доверяет.
Так где она?
— Вот этого я точно не могу сказать. Она выскальзывает из дома в начале седьмого, а возвращается около десяти или даже позже.
Родители не знают?
Ты что! Конечно, нет!
Дронов чувствовал, что Никита что-то недоговаривает, но и настаивать, чтобы тот рассказал ему о своей сестре абсолютно все, тоже не имел права. И вдруг услышал:
Есть тут, правда, еще кое-что, но если Серый узнает, будет жуткий скандал!
Не понял…
Она деньги из кассы берет, — прошептал Никита и покраснел от мысли, что только что предал сестру.
Из какой кассы?
Ну, — замялся Никита, — из той, которую мы организовали из денег, которые нам присылает мать Соломона из Германии. Я понимаю, конечно, что там есть и ее часть, ведь она тоже участвовала в поисках клада Фаберже и имеет право на свою долю, причем немалую, но уж слишком крупные суммы она оттуда берет…
Горностаев, говоришь, ничего не знает?
Нет, конечно.
А где эти деньги лежат?
Да в штабе, где же еще им быть?! В сейфе, код которого знают все посвященные…
Дронову в свое время сообщили код, если срочно понадобятся для дела деньги, но поскольку главным в их агентстве был все же Горностаев, то и деньги всегда брал из сейфа и распределял именно он.
Я даже забыл код, — задумчиво протянул он.
А вот Машка, разбуди ее хоть среди ночи, скажет его без запинки. Они, девчонки, до денег знаешь какие падкие?
Значит, то, что Горностаев говорил о возможном шантаже может быть правдой?
Может, конечно. Но уж больно довольный у Машки вид, когда она возвращается ОТТУДА.
Откуда?
А я почем знаю? И еще. Она заранее заказывает такси, я так думаю — и туда, и обратно. Потому что заметил желтые машины, отъезжающие со двора как раз за несколько минут до ее появления.