Божественная комедия (илл. Доре), стр. 51

118

Но я алхимик был, и потому

Минос, который ввек не ошибется,

Меня послал в десятую тюрьму». *

121

И я поэту: «Где еще найдется

Народ беспутней сьенцев? И самим

Французам с ними нелегко бороться!»

124

Тогда другой лишавый, * рядом с ним,

Откликнулся: «За исключеньем Стрикки,

Умевшего в расходах быть скупым; *

127

И Никколо, любителя гвоздики,

Которую он первый насадил

В саду, принесшем урожай великий; *

130

И дружества * , в котором прокутил

Ашанский Качча * и сады, и чащи,

А Аббальято * разум истощил.

133

И чтоб ты знал, кто я, с тобой трунящий

Над сьенцами, всмотрись в мои черты

И убедись, что этот дух скорбящий —

136

Капоккьо, тот, что в мире суеты

Алхимией подделывал металлы;

Я, как ты помнишь, если это ты,

139

Искусник в обезьянстве был немалый». *

Божественная комедия (илл. Доре) - dragon.jpg

Песнь тридцатая

Круг восьмой — Десятый ров (окончание) — Поддельщики людей, денег и слов

В те дни, когда Юнона воспылала

Из-за Семелы гневом на фивян,

Как многократно это показала, —

На разум Афаманта пал туман,

И, на руках увидев у царицы

Своих сынов, безумством обуян,

Царь закричал: «Поставим сеть для львицы

Со львятами и путь им преградим!» —

И, простирая когти хищной птицы,

Схватил Леарха, размахнулся им

И раздробил младенца о каменья;

Мать утопилась вместе со вторым. *

И в дни, когда с вершины дерзновенья

Фортуна Трою свергла в глубину

И сгинули владетель и владенья,

Гекуба, в горе, в бедствиях, в плену,

Увидев Поликсену умерщвленной,

А там, где море в берег бьет волну,

Труп Полидора, страшно искаженный,

Залаяла, как пес, от боли взвыв:

Не устоял рассудок потрясенный. *

Но ни троянский гнев, ни ярость Фив

Свирепей не являли исступлений,

Зверям иль людям тело изъязвив, *

Чем предо мной две бледных голых тени, *

Которые, кусая всех кругом,

Неслись, как боров, поломавший сени.

Одна Капоккьо * в шею вгрызлась ртом

И с ним помчалась; испуская крики,

Он скреб о жесткий камень животом.

Дрожа всем телом: «Это Джанни Скикки * , —

Промолвил аретинец * . — Всем постыл,

Он донимает всех, такой вот дикий».

«О, чтоб другой тебя не укусил!

Пока он здесь, дай мне ответ нетрудный,

Скажи, кто он», — его я попросил.

Он молвил: «Это Мирры безрассудной

Старинный дух, той, что плотских утех

С родным отцом искала в страсти блудной,

Она такой же с ним свершила грех,

Себя подделав и обману рада, *

Как тот, кто там бежит, терзая всех,

Который, пожелав хозяйку стада,

Подделал старого Буозо, лег

И завещанье совершил, как надо». *

Когда и тот, и этот стал далек

Свирепый дух, мой взор, опять спокоен,

К другим несчастным * обратиться мог.

Один совсем как лютня был устроен;

Ему бы лишь в паху отсечь долой

Весь низ, который у людей раздвоен.

вернуться