Девятое кольцо, или Пестрая книга Арды, стр. 65

Манвэ заставил себя поднять голову и встретился с мерцающим взглядом звездных глаз, не виденным уже много эпох, – теперь счастливо-изумленным, растерянным, они сияли, и от этого почему-то стало невыразимо спокойно, даже весело. Он стоял очень прямо, опустив наконец руки, и не понял, почему взметнулись испуганно-удивленно брови над яркими озерами светлого огня, медленно уходящими вверх…

Мелькор еле успел подхватить внезапно пошатнувшегося Манвэ – он был в недоумении: неужели стольких сил стоило исцеление, или это – притворство, дабы дать ему понять, какую великую милость оказал Король Мира бунтовщику? На какие самоотверженность и кротость способен истинный Властелин Арды? Только улыбка была странной – совсем другой, может быть, что-то подобное он видел разве что в Предначальную… А глаза – заглянув в них, Черный Вала едва не отшатнулся в ужасе, чуть не уронив повисшее бессильно на его руках тело – он уже видел такие – давно, у Великого Кузнеца, в тот день отказавшегося творить. Жутко контрастирующие с улыбкой – опустевшие, потемневшие, застывшие… И все же почему-то вызвавшие мысль о небе перед грозой. Почему же он, Мелькор, ничего не почувствовал? И еще эти мелькнувшие призрачные фигуры… За них? За него? За что?

– Манвэ?!..

– Молчи! – В еле слышном голосе те же знакомые властные нотки и (показалось?) мольба. – Никто не должен знать, испугаются или… вмешаются и… – Глаза мучителыю сощурились, сжались кулаки. – Сам как-нибудь справлюсь! Ничего не говори: я, кажется, знаю, что это…

– Но за что? Неужели…

– За ошибки – наказывают, за упрямство и упорство в заблуждениях – уничтожают. Мне ли не знать: нельзя выходить за рамки Предопределенного, нельзя противиться исполнению Замысла, не может быть двух воль – все правильно, все как по нотам. – При последних словах злая усмешка искривила губы Короля Мира, и тут же судорога прошла по лицу, он на мгновение зажмурился.

– Я постараюсь помочь, разреши…

– Не надо, переживу. Чем ты поможешь? Я сам разберусь.

– Не отвергай помощь, я попытаюсь…

– Нет! Разве что… попытайся… простить… Хотя что я говорю? Просто, пока я говорю то, что думаю, пока я владею собой… Я ничего не хотел знать, я был уверен, что все, что ты говоришь, – ложь, гордыня, я верил Творцу и гордился Его милостью и доверием – я был уверен… во всем, что делал и приказывал… сделать… вначале… верил…

Мелькор вспомнил Ауле: та же захлебывающаяся речь. Неужели померкнет сознание – так же? Сейчас, когда… Или это было бы милосердием – помочь уйти в безбольное бесчувствие…

– Не смей! – «Мысли читает – сейчас?» – «Я потеряю себя. Даже не во мне дело – терять особо нечего, но… во что я превращусь? Впрочем, куда дальше?» – Это была безмолвная речь – отголосок мысли на грани отчаяния – сил говорить у него уже не было…

Намо наблюдал за ними из другого угла зала. Ниэнна в каком-то напряженном, чуть ли не азартном оцепенении застыла рядом, сцепив пальцы. Когда Король Мира подошел к Черному Вале, Намо посетило ощущение, что он не должен вмешиваться. «Может, это опять моя… трусость, нерешительность? Опять боюсь влезть, а потом будет необратимо поздно?» Что еще затеял Манвэ? Намо видел, как тот коснулся глаз Мелькора, потом отнял руки, – братья встретились взглядами, и Повелитель Валинора, стоявший как-то неестественно прямо, начал опускаться на пол, а Мелькор подхватил его… Что это? Красивый жест? Или Манвэ и впрямь не рассчитал силы? Не похоже на расчетливого Владыку. Намо хотел все же приблизиться, но наткнулся на взгляд Мелькора, в котором была просьба: не подходи… не сейчас…

Странно… Владыка Судеб пожал плечами, косясь на Оромэ и тающую потихоньку оболочку Тулкаса.

За окном послышалось хлопанье орлиных крыльев, и через мгновение в залу вбежали Мелиан и Эонвэ. Майэ выглядела необычно подтянутой и решительной – такой ее не видели, наверное, с дориатских времен. Она огляделась по сторонам, оценивая обстановку. Увидев Аллора, бросилась к нему, тревожно вгляделась в бледное, становящееся на глазах все прозрачней лицо. Осторожно коснулась пальцев, выглядывающих из пропитавшихся кровью неумелых повязок.

Прижала к себе Эльдин – та совсем по-детски положила ей голову на плечо:

– Он, кажется, спит, но… я все равно чего-то боюсь. Нечто призрачное…

– Он отвык – жить. Отвык держаться за жизнь.

– Мелькор сказал, что Аллор справится… должен, по крайней мере.

– Надеюсь, что плохого… ему не снится – хочешь, проверю?

– Не знаю, может, лучше не трогать. Помоги проследить – сможешь, в крайнем случае, вытянуть его, если… если будут кошмары… те… – закончила она шепотом.

– Конечно, Эльди.

Мелиан захотелось погладить девушку по голове, но она не решилась – еще заденет непомерную гордость, свойственную всем дун-эдайн, – только гордыня Нолдор была ей под стать.

Возлюбленная ее потомка… Их появление в садах Лориэна вывело Мелиан из многотысячелетней – со дня смерти Тингола – апатии. Людей майэ из рода Йаваниы ученица Ирмо больше не видела, потеряла навсегда ставшую человеком дочь. Они показались родными: ироничный Аллор и отчаянная Эльдин. С ними как-то сразу нашлись общие темы, к тому же ей казалось, что недомайар нуждаются в ее опеке – а значит, появилась в жизни еще одна зацепка. «Как это по-людски», – думала она иногда. Ей порой так хотелось, чтобы ушла грусть из глубины насмешливых глаз. Впрочем, эта грусть тоже роднила – во внешне блистательном Валмаре Многозвенном далеко не со всеми можно было чем-то подобным поделиться – чтобы поняли…

Глава 13

Из кроваво-черных пятен, плавающих перед глазами, вытянулось, тускло блеснув ржавчиной: «Подумай!» Это все, что ему хотели сказать? Небольшая передышка: к постоянному легче привыкнуть. Сжимавшие лоб и виски клещи ослабли, оставив тупую, тяжелыми мутными волнами плещущуюся в голове боль.

Ладно, с этим уже можно существовать.

Краем глаза увидел, как метнулся в его сторону Эонвэ.

– Спасибо, я вполне в состоянии держаться на ногах. – Манвэ распрямился, опершись на руку Мелькора.

Тот с тревогой и недоумением поглядывал на него. «Играет или нет? С такими понятиями? Учитывая публику… Или знает, как направить слухи и сомнения в нужное русло? Или действительно ему все настолько надоело? Пошел напролом, "с цепи сорвался"? Страшная это может быть сила – если полетят стальные обручи, в которые он сам (или Творец?) заключил себя…» По сути, его мла-а-адшенький братец еще более неукротим и отрешен – есть ли преграды ветру? Что-то будет…

Приблизившийся Гортхауэр завороженно смотрел на Мелькора. Он давно не видел Учителя таким. С чего бы это Манвэ так расщедрился – не иначе, что-то задумал. Кто его знает, Ветреного Валу…

Мягко отстранив Эонвэ, Повелитель Арды направился в сторону Аллора. Спит? Подозрительно… «Лориэн не поможет – и мне тоже… Просто тяжелый случай». Ирмо о чем-то умолчал – не хотел давать в руки еще одно средство воздействия? Можно подумать, их без того мало. «Тяжелый случай…» Память? Душа, не способная ни удержаться, ни уйти?.. Что там?

Мелькор вопросительно посмотрел на Манвэ:

– Что ты хочешь сделать?

– Посмотрим. Тебе-то есть чем заняться: вон майа твой без плоти ходит, неприлично как-то. – Владыка ехидно усмехнулся. – А я им займусь – он же у меня «любимчик», как шепчутся в Валиноре.

Внезапно их глазам предстал Тулкас, успевший обзавестись новым обликом. Воитель был, против своего обыкновения, бледен и мрачен. И неудивительно.

Доселе поражений он не знал. Откуда вдруг взялась в нем эта неуверенность, отвлекшая, рассеявшая внимание? Это было непонятно и ненормально. И подумать только, с кем был поединок – с майа, да еще явно не воином по призванию! Ничто в облике наглого противника не предвещало реальной опасности… Расслабился он, Астальдо Непобедимый, недооценил… Тулкас даже невольно проникся некоторым уважением к майа, но что теперь сказать? Вала-Воитель не был мастером говорить и теперь только что не переминался с ноги на ногу, не в силах уйти и не зная, как остаться и стоит ли.