Девятое кольцо, или Пестрая книга Арды, стр. 41

– А это сокровище двоих выдержит?

– Должно бы. Только держись крепче. Даже если перевернемся, так тут до берега рукой подать. – О том, чтобы отговаривать решительно настроенную барышню, он даже не заикался: есть вещи довольно безнадежные.

Лихо вырулив на простор, они понеслись параллельно берегу, то приближаясь, то удаляясь от волнореза. В какой-то момент их начало сносить в море, что было странно – волны как будто играли с крошечной скорлупкой, подбрасывая и снова ловя. Вновь им почудилось, что за ними наблюдают, а вода становилась все неспокойней, волны уже напоминали если не горы, то приличных размеров холмы, и казалось, вокруг нет ничего, кроме этой непрестанно переваливающейся массы. Впрочем, зрелище завораживало, вызывая особенный подъем, какую-то истеричную радость и азарт. Очередная зеленоватая громада подхватила их, закрутив в водовороте; Блаженный Аман мелькнул где-то над головой, а потом возник далеко внизу, как открытая шкатулка с драгоценностями.

– Вот красота! – радостно завизжала Эльдин.

– В последний раз такой вираж у меня был, когда этой весной мой дракон заметил внизу самку, – рассмеялся Аллор, отплевываясь от соленых брызг и не выпуская парус. – Спикировал с высоты пары фарлонгов…

– Ну и что?

– Ничего. На очередную вылазку без меня добирались. Когда вернулся в Минас-Моргул и изложил «уважительную причину», коллеги долго смеялись – мол, вечно у меня… причины. Так ведь не у меня же, говорю, – хохочут пуще прежнего. Приятно посмотреть было.

– На дракона? – хмыкнула Эльдин.

– Это само собой, хотя ничего нового, а вот на них, когда они просто смеются… Действительно редкое зрелище было…

Их снова подбросило вверх, окатив каскадом пены, и прямо перед ними из толщи воды возникло скуластое и чуть курносое лицо с почти круглыми зелеными глазами и белой шапкой кудрей, разметавшейся на несколько локтей вокруг.

– Это кто тут не поймешь на чем по морю разгуливает, дурью мается?

– Майар, вот и маемся, – улыбнулся Аллор. – А… с кем имеем честь? Если вся эта роскошь – ваших рук дело, то кого благодарить прикажете? Давно так не веселились.

На лице водного хозяина возникло легкое недоумение.

– Я-то – Оссэ. А вы кто такие, что не боитесь? И вообще я вас, майар, раньше не видел.

– А мы здесь недавно. И чего бояться, не знаем.

– А щепочку ты придумал или телерийская новинка?

– Это еще в нашей компании давно придумали.

– Какой?

– Нуменорской.

– Так ты оттуда?! А как здесь очутился?

– Долго рассказывать и уже неинтересно – скоро и так весь Валинор знать будет. Лучше еще пару таких волн создай – если не сложно и не лень.

– Мне – лень? Да я позабавиться всегда не прочь. – Их перекинуло на следующий гигантский вал, Оссэ летел рядом. – А вот моряки ваши как-то к играм расположены не были.

– Что ты хочешь, моряки – люди серьезные, ответственные.

– А вы?

– А мы – нет.

– Вот и чудесно, а то уж и порезвиться не с кем. Телери все же побаиваются, а иные из почтенной публики и обидеться могут.

– Не все же такие чокнутые, – проговорила сквозь облепившие лицо волосы Эльдин.

– Вот среди телери попадаются – а то все больше за жемчугом ныряют, – усмехнулся Оссэ, принявший уже вполне человеческий облик и балансирующий на гребне соседнего вала.

– А русалки? – Эльдин явно не давал покоя давешний разговор.

– Какие еще русалки? – Оссэ даже поскользнулся от неожиданности и съехал куда-то в глубину. – Откуда ты знаешь? – спросил он, выкарабкавшись наверх. – Они же глубоко живут.

– А что такого? Да про них полно легенд: и про дворцы, и про моряков, которых они туда увлекают, и про то, что они не умирают, а превращаются в пену…

– Это духи воды, нэниайни, их душа – вода, и если их убить, они действительно возвращаются в стихию, их породившую, – в отличие от сотворенных майар. Их-то, духов, – никто не творил – они были. Увидеть надо было. Говорят, хэлгеайни всегда были, и барлоги – это тоже из тех, их просто Мелькор к жизни вызвал. – Оссэ огляделся, словно боясь, что их подслушают. – Неважно, водятся себе и водятся, они далеко, и их не видно. Вот, – закончил он. – В Замысле про них ничего не сказано.

– Да слышали мы уже про Замысел, – сказал Аллор. – А откуда они тогда взялись?

– Завелись – и все тут, – нахмурился Оссэ. – Вообще-то их Ульмо вызвал. А вы думали, кто?

– А мы вообще не думали еще, – огрызнулась Эльдин.

– И не стоит – вредно. Пусть кит думает, у него голова большая, – глаза Оссэ потемнели.

Аллор мигнул Эльдин, показывая, что тему надо сменить. Та согласно кивнула:

– Ну их. – Безмятежно потянувшись, она попыталась ухватить за хвост пеструю рыбину, поднятую со дна очередным всплеском. Рыба, сердито хлопнув плавниками, ушла на глубину. Эльдин рассмеялась: – А мы долго могли бы в воде без воздуха продержаться? Если на дно нырнуть?

– Не знаю, – пожал плечами Оссэ. – Если вы майар, то почему бы нет? По крайней мере, подольше, чем телери. Попробуйте. Для меня-то это родная стихия, у меня, как и у Ульмо, и облика постоянного нет – неохота, движения стесняет. Это пусть в Валмаре носят, – фыркнул он.

Аллор с Эльдин переглянулись – Оссэ явно недолюбливал валмарский высший свет. Сведя разговор к великосветской болтовне ни о чем, они после нескольких крутых виражей направились к берегу.

– Заплывайте как-нибудь, – крикнул Оссэ им вслед. – Познакомлю с Уэйнен и Салмаром.

– Спасибо, – балансируя на бешено мчащемся гребне, помахали ему в ответ майар. – Непременно заплывем – еще и не выгонишь.

Доску с размаху шлепнуло о берег, следующая волна накрыла их, перевернув несколько раз, и они уселись на берегу, отплевываясь.

Вдруг в туго сплетенном узле водорослей, который майэ наконец извлекла из волос, что-то блеснуло – это была огромная зеленоватая жемчужина.

Сорвав растущий у берега цветок, Эльдин закинула его подальше в море. Волна, похожая на ладонь, подхватила его и умчала вдаль.

Глава 8

Новые майар потихоньку осваивались в Благословенной земле Аман – публика, им подобная, просто по природе своей не была способна усидеть в четырех стенах. Они с головой окунулись в светскую жизнь Валмара.

Аллору она напомнила жизнь в Армэнелос: тот же высший свет, где все друг друга и друг про друга знают и в то же время никто ни о ком ничего не знает точно – так безопаснее. В Нуменоре-то он плевал на сплетни, окружавшие его имя, и делал все, что в голову взбредет.

При дворе многие его тихо ненавидели, но на открытый конфликт идти не решались: влиятельных друзей у него тоже было немало. Кроме того, его клинок остротой не уступал языку, так что изящного, изысканно отрешенного эльфинита старались не задевать. Даже неистовый дядюшка Ар-Фаразон до времени смотрел сквозь пальцы на его развлечения, понимая, что к королевской власти беспутный племянничек вкуса не имеет, находя администрирование занятием невыразимо скучным.

Уже позже все злое, что было в гордом потомке владетелей Андуниэ и Армэнелос, взяло верх: развлечения становились все более жестокими, клинок шел в дело все чаще, и перечить «светочу культуры» становилось все опаснее. Пьянки и оргии стали обычным явлением в его дворце, а дурман все больше вытеснял из сознания остатки объективности и снисходительности.

В Земле Аман все было несколько иным, да и он изменился, – но нишу стоило обустраивать, а это он умел. Мягко и ненавязчиво новые майар умудрялись оказываться в нужное время в нужном месте. Удивительные же перипетии их жизненного пути, которые невозможно было сохранить в тайне в Валмаре Многозвонном («Живо все раззвонят – поэтому, надо полагать», – заметил Аллор), создавали дополнительный романтический ореол уставших от жизни и потому довольно безопасных персонажей. Любые их выходки воспринимались как издержки покалеченной Тьмой психики, метания измученной души или надрывные попытки жить вопреки, – и прощались. «Нет ничего неуязвимее, чем полуправда… или полуложь – хотя это не одно и то же», – к такому выводу давно пришли оба урода и выродка, потомки светлейших родов.