Оппозиция как теневая власть, стр. 58

Объясняя реальное положение Китая, он указал на необычное явление. В прошлом китайцы возмущались налогами, установленными своим правительством, но совершенно равнодушно отнеслись к несравненно более крупным изъятиям, совершаемым с помощью экономических рычагов иностранцами. Не просто равнодушно — они не замечали этих изъятий и не верили сообщениям о них. Более того, они были крайне благодарны иностранным державам за ничтожную гуманитарную помощь, которую те иногда оказывали по случаю стихийных бедствий. Думаю, тут Сун Ят-сен подметил симптом, позволяющий предположить, что Россия заболела сходной болезнью.

Конечно, не следует преувеличивать аналогий, не годятся для России и те подходы, которые Сун Ят-сен предлагал для возрождения «державного национализма» в Китае. И все же, этот мудрый человек и большой друг России сказал очень много важного, и его слова заставляют думать. И думать по-другому, чем мы привыкли. А это очень полезно, когда и мы находимся «между жизнью и смертью».

1997

Между державностью и троцкизмом

Особо хочу обсудить вопросы, поднятые в серии писем одного читателя «Правды» (назову его Н.). Каждое его письмо — тщательная работа, с четкими формулировками и ясной логикой, со смелой и откровенной мыслью. Эти письма — самая связная критика моих статей от марксиста. Гораздо сильнее Б.Славина и Р.Косолапова. Быть может, не совсем этично мне вести публичную дискуссию, но поднятые вопросы важны для всех. Кроме того, Н. писал мне не как приятелю, а как «деятелю». А сокровенные детали я опускаю.

Н. поднимает три важных и связанных вопроса: марксизм и державность; отношение к троцкизму; опасность юдофобии в среде оппозиции. В разных вариациях эти вопросы встают на встречах с избирателями, и уйти от них нельзя. Думаю, мой спор с Н. даст канву для размышлений.

Себя Н. представляет так: «Да, я марксист, коммунист, интернационалист. Отрекаться от своих убеждений не намерен… Хотя в КПСС никогда не состоял». Письма это подтверждают, из этого я и буду исходить.

Меня Н. квалифицирует сурово. Он пишет: «В России существует три основных идейно-политических течения: „демократы“, „патриоты“ и „коммунисты“. И эти три силы никогда не поймут друг друга, потому что видят мир в разных системах координат. Для первых важно взаимоотношение между государством и гражданским обществом. Для вторых мир — арена борьбы геополитических национально-государственных интересов. Наши же ключевые слова — „объективные законы Истории“, „исторический детерминизм“, „производительные силы — производственные отношения“, „классовый подход“. И Вы, Сергей Георгиевич, относитесь не к „коммунистам“, а к „патриотам“. У нас с Вами есть точки соприкосновения: мы, как и Вы, отвергаем т.наз. „курс реформ“. Но мы — с позиций Ленина, а Вы — с позиций Корнилова. И нам с Вами еще предстоит схлестнуться. Дай Бог, если только на словах…».

На деле, конечно, суть трех сил сложнее. Патриот ли Корнилов по этой схеме — или демократ? Ведь это он, вооруженная рука масонов, свергал царя и рассыпал Россию. Мало ли что пели его офицерские полки, надо же судить по делам. Трагедия белых — именно в расщеплении мысли и дела. Здесь у Н. самое важное — ключевые слова «его партии». Здесь — главное расхождение. Я утверждаю, что точно схваченная Н. формула истмата неверна в принципе. Она противоречит даже нынешней научной картине мира: детерминизм как инструмент мышления кое-как работает лишь в состоянии равновесия, в плавные периоды развития общества. А у нас кризис, крах. Нет никакого исторического детерминизма и объективного закона в том, что Руцкой с Хасбулатовым послали людей штурмовать Останкино. А это захлопнуло нам дверь в один из возможных коридоров развития. Мелочь? Из таких мелочей соткана история.

Я утверждаю, что по типу мышления «коммунисты», как их представляет Н., и «демократы» — одно и то же. А уж на какие цели они направляют мышление и какие «объективные законы» выпячивают — второй вопрос.

Реальные коммунисты стихийно преодолевают эту схему, мышление их меняется, но пока что в нем мешанина классового подхода и державности. Но означает ли этот хаос отказ от идей социализма? Я считаю, что вовсе нет (хотя риск — да, есть). Н. думает иначе: «Меня настораживает дрейф в сторону „госпатриотизма“ при явном пренебрежении классовым подходом. А это значит, что при очередном повороте власти к режиму, полностью зависимому от Запада, но с державной риторикой, сарафанами, теремками, богом и русской вязью, с демонстративным прославлением исторического прошлого Родины (но без коммунистов!) Сергей Георгиевич Кара-Мурза пойдет так же рьяно нюхать котлеты на кухне у Ельцина, как… И вот поэтому мне с Вами отныне не по пути».

Думаю, Н. переборщил. Нет причин считать, что я клюну на бутафоpские сарафаны и теремки. А вот если бы режим Ельцина смог действительно повернуть к патриотизму и вырваться из объятий МВФ, то я, как Мария Магдалина, был бы готов отереть Ельцину ноги своими жидкими волосами. И пусть бы меня прокляли потомки — лишь бы они снова рождались. Но это — фантазии, ибо этот режим так плотно взят в клещи «друзьями», что взбрыкнуть не может. И опасность для КПРФ продать социализм за сарафаны — мнимая.

К чему же ведет классовый подход товарища Н.? К такому расхождению со мной: «В отличие от Вас, я знаю, что у прошлого — пусть даже славного и героического — нет НИКАКИХ шансов в борьбе с настоящим — пусть даже грязным и позорным. Нынешнее зло может быть свергнуто — и оно будет свергнуто — только силами будущего, но зерна этого будущего еще пока только зреют… Только такой путь может привести к победе — пусть не в нашем, пусть в будущих поколениях… Помешать „им“ до конца разрушить советский строй мы уже не сможем. Сил у нас для этого нет».

Этот пессимизм, котоpого я не pазделяю, неизбежен, если уповать именно на классовый подход. Зерна будущей пролетарской революции созреют через сотню лет, да Россия уже к тому времени будет размолота в пыль. И получается, что марксисты, следующие формуле Н., сдают без боя советский проект ради иллюзорной мечты на мировую «правильную» революцию. Как и Троцкий, которому эта революция казалась близкой. Тогда его грубо оборвал Ленин, а потом, еще грубее, Сталин — нарушив важную часть формулы марксизма. Сегодня тема троцкизма очень актуальна — тpоцкизм как тип мышления взял нас за гоpло с двух стоpон, и спpава, и слева.

Сделаю оговорку. Крупные политики порождают течения, над которыми не вполне властны, и принимают на свое имя ответственность за его дела. Когда Н. пишет мне, что сам Троцкий хотел того-то и того-то, этот аргумент не годится. Маркс говорил, что он — не марксист, но марксизм-то как явление существует, и Маркс за него в ответе, он эту лавину спустил. Так же и Ельцин в ответе за Чубайса, и Троцкий — за ту «тройку», которая расказачивала станицу моего деда.

Н. создал себе образ троцкизма из чтения Троцкого и знакомства с некоторыми троцкистами сегодня. У меня источники шире. Это — чтение стенограмм всех партийных съездов, которые чудом сохранились у меня в доме. Это — рассказы матери, которая была участницей долгих, доскональных и кропотливых дискуссий, которые велись в ВКП(б). Именно в них создался образ троцкизма. Это — прямые дебаты с видными троцкистами из Оксфорда, Сорбонны и других отнюдь не захолустных мест. И, наконец, это опыт испанских коммунистов, испытавших троцкизм на баррикадах. Для начала достаточно. Думаю, если бы я занялся этим глубже, общая картина не изменилась бы. Более того, я согласен с формулой, которую дает троцкизму сам Н., только выводы у нас разные.

Н. пишет: «Если бы меня попросили дать обобщенное определение троцкизма, то я бы сказал, что троцкизм — это марксистское течение, гипертрофирующее универсальные, интернационалистические тенденции в развитии общества и игнорирующее либо недооценивающее традиционные и социокультурные особенности наций и государств. И все!!!».

Н. восклицает «И все!» — какая, мол, мелочь. А я бы сказал: «И этим все сказано!». Ибо именно в том, что троцкизм гипертрофирует универсальное и игнорирует особенное, и таится смерть для России как «особенной». Ничего себе мелочь. Универсальные основы жизни одинаковы в бактерии и в человеке. Но можно ли игнорировать то особенное, что их различает? Например, колонии бактерий не нанести вреда, если ее подвесить на веревке или утопить в воде. А человеку?