Мой капитан, стр. 4
И она стала глядеть на него и смеяться, как маленькая.
— Какой ты тёплый! — говорила она птенцу. — Ах ты бедный, ах ты рассеянный человек!
И птенец склонил голову к её большому пальцу.
— Тася! — крикнул Валерий. — Этот воронёнок, по имени Ворон, всё понимает. Его ругают — он обижается; если над ним смеются — сердится. А вот теперь...
— Нечего над нами смеяться! — сказала Тася. — А надо нас накормить. — И она понесла Ворона в дом.
А Петя всё глядел, как она уходила. Неужели она Валерию не мама?
Пете хотелось спросить, но было неудобно.
— А мне Нина Игоревна не настоящая бабушка, — сказал он, не глядя на Валерия.
— Знаю, знаю, — ответил Валерий, и Пете показалось, что он опять смеётся. — А мне Тася самая настоящая мама. Просто я её так зову.
Потом протянул Пете крепкую, загорелую руку:
— А ты занятный паренёк. Давай знакомиться. Тебя Петя зовут?
— Петя.
— Ну, а моё имя ты слышал, верно?
— Да.
— А ты знаешь, кто я?
Петя пожал плечами. Он знал, только не знал, как сказать.
— А что со мной случилось?
Петя покраснел и опять ничего не ответил.
— Ну так вот, слушай. Я капитан. Попал в кораблекрушение. Команда погибла, а меня вот выбросило на этот берег.
— А где же твой корабль? — спросил Петя.
— Вон там. — Валерий махнул рукой в ту сторону, откуда пришёл Петя. — Одни обломки на берегу.
Петя сразу вспомнил пустырь, и кости, и консервные банки. Моря он там не видел. И корабля тоже. Может, они где-нибудь ещё дальше, за пустырём?
— Как же теперь? — спросил Петя.
— Придётся здесь зиму зимовать, — ответил Валерий.
— Я тоже хочу здесь зиму зимовать, — сказал Петя.
— Тогда надо строить шалаш, — объявил Валерий. И Петя начал строить шалаш.
ШАЛАШ
Шалаш строить очень просто, надо только выбрать материал. Так сказал Валерий.
А материал — это из чего делают шалаш. Например, ветки.
— Какие возьмём? — спросил Валерий.
— Вот эти можно, — сказал Петя и показал на ёлочку: лапы у неё были длинные, очень удобные.
— Ну-ка, подлезь под неё, — велел Валерий. Петя полез. Под ёлочкой было темновато и душно.
А иголки очень кусачие. Пете все руки покололи. Травы под ёлкой почти не было, а земля сухая. И в одном месте, где корешки, — бугорок.
Петя разгрёб сверху землю, и показалась зелёно-белая шапочка гриба, вся в комочках земли.
Петя взял и выковырнул весь грибок — маленький такой, шапочка круглая, совсем почти закрытая возле ножки.
— Я гриб нашёл! — закричал он и выскочил из-под ёлки. Валерий положил грибок на ладонь:
— Это сыроежка.
— Её, что ли, сырую едят? — спросил Петя.
— Нет, — сказал Валерий. — Это только так говорят — сыроежка. А вообще это значит, что она под сырой веткой любит сидеть, раньше говорили — под «вешкой». А как тебе под ёлкой? Понравилось?
Петя потёр поколотые руки и сказал:
— Конечно, понравилось. Там грибы растут.
— Ты хочешь, чтоб и в шалаше росли грибы? — засмеялся Валерий.
Петя ничего не ответил. Он очень любил жареные грибы, и, если бы мама была здесь, они бы давно набрали грибов и пожарили.
Но он знал, что гриб, где ему нравится, там и вылезет, это ведь не клубника «виктория».
— А у вас нет сада? — спросил он.
— Нет. У Таси есть огород. Там огурцы и горошек. Хочешь?
Петя никогда не видел, как растут огурцы, и очень хотел их, даже очень! И зелёного горошка хотел! Он ведь в таких стручочках, и стручки тоже сладкие. Мама покупала.
Мама всегда знала, когда Пете хочется есть и чего именно хочется. А больше никто не знает.
— Нет, — сказал Петя, — спасибо. Я сыт. — И проглотил слюну. И пожалел, что не съел утром манную кашу, хотя и не любил её.
Валерий поглядел на Петю очень внимательно, потом вытащил из-под подушки часы — да, да, настоящие часы! — и приложил их к уху.
— Иди сюда. Видишь длинную стрелку? Ну так вот: не успеет она добежать до коротенькой, как придёт Тася и принесёт нам кефир.
Петя стал смотреть на стрелки, а когда устал и оглянулся, увидел тётю Тасю: она быстро шла от дома и несла в руках два белых стакана.
— Точность — главное в морском деле! — сказал Валерий. Петя был очень рад. Ему тоже нравилась точность; а ещё больше — кефир с сахаром.
ВОЛЧЬЯ НОЖКА
Вот если сказать Нине Игоревне: «Мне хочется построить шалаш». Что она ответит?
Она ответит: «Хочется и расхочется».
А тётя Тася, как услыхала про шалаш, сразу принесла Пете перочинный ножичек — маленький такой, с жёлтой костяной ручкой.
— Режь пока ветки, — сказала она.
— А какие?
— Это уж Валерий знает лучше меня.
— Тащи мне от каждого куста по листочку, — велел Валерий.
Петя притащил.
Один листочек был круглый, с зазубринками и шершавый.
— Это берёза, — оказал Валерий, — её ломать нельзя, она большим деревом станет.
— А разве берёза не белая? — спросил Петя. Он немножечко не поверил Валерию, потому что ведь берёзы белые, а у этого кусточка ствол коричневый.
Валерий, должно быть, понял, — поглядел на Петю и сказал:
— Пётр, премудрый человек, приходи сюда лет через десять — проверишь.
Петя покраснел и подал Валерию второй листок. Этот был гладенький, и рядом с ним на веточке несколько ягод: одни красные, а другие почернели уже.
— О, это волчьи ягоды, — сказал Валерий. — Некоторые глупые ребята их едят. Ты не ел?
Петя не ответил. Он нагнулся и сорвал травинку. Потом спросил:
— А почему это — волчьи? Для волков?
— Нет, — ответил Валерий, — для людей. — Он вытянул шею и сделал большие страшные глаза: — Кто их съест, у того волчья ножка вырастет.
— Какая это — волчья? — шёпотом спросил Петя.
— Обыкновенная, как у волка. Петя не дышал.
— А потом?
— Потом она утаскивает в лес.
— А когда?
— Ночью, конечно. Ну, показывай, какие у тебя там листья!
Петя не стал больше показывать по одному. Он раскрыл ладонь, и Валерий выбрал самый большой круглый лист, понюхал его и дал понюхать Пете.
Петя всё хотел спросить: «Если человек в доме, как же его утащишь? Из дома не утащишь!»
А у листа никакого такого особенного запаха не было, но Валерию он очень понравился.
— Из ольховых веток сделаем шалаш, ладно? — спросил он и весело заглянул Пете в лицо.
— Ладно, —сказал Петя.
Он пошёл и стал ножичком отрезать ветки.
А сам всё смотрел в ту сторону, где за деревьями опускалось солнце.
Оно делалось всё краснее и холоднее и падало, падало очень быстро.
И вот уже трава стала мокрой и холодной, а на небе, на светлом ещё небе, вдруг проступил белый полукруг.
Петя никогда такого не видел, чтобы ещё солнце и уже луна. И не знал, что же это — день или ночь? Тогда он схватил в охапку срезанные ветки, хотя их было не так уж много, и быстро пошёл к даче.
Валерий сидел на кровати и читал.
— А, принёс. Ну, молодец, — сказал он, не глядя на Петю. Он был совсем большой, Валерий, и книжка у него была без картинок.
— А где дядя Боря? — тихо спросил Петя.
— Он, может, и не придёт, — ответил Валерий и отложил книжку. — Темно становится.
— Я пойду домой, — ещё тише сказал Петя.
— Подожди. Тася хочет что-то твоей бабушке передать.— И крикнул: — Тася!
— Сейчас! — сразу же откликнулась тётя Тася из комнаты. Окно осветилось, и вокруг светлого окна воздух стал тёмным.
— Тася, Петя уходит! — опять крикнул Валерий и обернулся к Пете: — А ты, собственно, куда спешишь?
Петя даже сам не знал, куда он спешит, но он очень спешил.
От солнца ни краешка не осталось, и небо там было уже тёмно-синим, а половинка луны из белой стала жёлтой, почти такой же, как освещенное Тасино окно.
Тася вынесла лёгонький столик, поставила его возле Валериной кровати и накрыла белой скатертью. А кругом всё темнело: и кусты, и ветки елей, и трава.