Лев Гумилев, стр. 1

ВАЛЕРИЙ ДЕМИН

ЛЕВ ГУМИЛЁВ

Пролог

ОЗАРЕНИЕ НА ТЮРЕМНЫХ НАРАХ

Поразительный случай сей описан неоднократно. Некоторые считают его приукрашенной легендой, что совсем уж невероятно, потому что рассказ принадлежит самому Льву Николаевичу Гумилёву (1912—1992), подозревать которого в фальсификации по меньшей мере неэтично. А то, что в разных вариантах появлялись дополнительные и не всегда совпадающие подробности, вполне объяснимо: по прошествии многих лет в памяти восстанавливается не фотографически точная картина, а различные ее аспекты (к тому же – в меняющейся последовательности) — сегодня одни, завтра – другие. Да и так ли важны детали? Главное — суть!

В жизни большинства людей происходят события, определяющие их дальнейшую судьбу на многие годы, а то и навсегда. Иногда такие события становятся эпохальными, оп­ределяя судьбу не только отдельной личности, но и социума в целом или направление в развитии какой-либо отдельной сферы духовной жизни, например науки. Значимость произошедшего не обязательно осознается сразу, а его влияние на поступательный ход истории может быть отложено на значительный срок. Именно так случилось и с 27-летним Львом Гумилёвым спустя полгода после осуждения на десять лет лагерей.

Приговор Военного трибунала по делу Льва Гумилёва и его друзей Николая Ериховича и Теодора Шумовского, совместно обвиненных в контрреволюционной деятельности, гласил:

«Сов. секретно

Именем Союза Советских Социалистических Республик

Военный Трибунал Ленинградского военного округа

В составе: Председательствующего…

Членов: …

на закрытом судебном заседании в г. Ленинграде 27 сентября 1938 г. рассмотрел дело по ОБВИНЕНИЮ: Гумилёва Льва Николаевича, рождения, уроженца г. Пушкина Ленинградской сына буржуазного писателя […] Ереховича Николая Петровича, 1913 г. рождения, уроженца г. Ленинграда, из дворян, русского […] Шумовского Теодора Адамовича, 1913 г. рождения, уроженца г. Житомира, УССР, сына служащего, по национальности поляк […]

в преступлениях], предусмотренных] ст.ст. 17—58—8, 58-Ю ч. 1 и 58-11 УК РСФСР УСТАНОВИЛ СЛЕДУЮЩЕЕ:

Гумилёв, Ерехович и Шумовский будучи контрреволюционно настроенными к руководителям ВКП (б) и Советской власти и существующему строю, с конца 1937 года являлись активными участниками контрреволюционной террористической организации в гор. Ленинграде, ставившие перед собой задачу свержения Советской власти и реставрации капитализма в СССР, путем активной контрреволюционной агитации против политики ВКП (б) и Советского Правительства, путем организации и совершения террористических актов над руководителями ВКП (б) и Советского Правительства.

Руководителем этой контрреволюционной террористической молодежной организации являлся Гумилёв, который одновременно был связан с активными участниками антисоветской террористической группы, существовавшей при Ленинградской Лесотехнической Академии и возглавлявшейся Высоцким, Шуром и др., подготовлявшимися совершить террористический акт над руководителями ВКП (б) и Советского Правительства.

Ерехович, Шумовский и Гумилёв помимо вербовочной работы и антисоветской агитации против проводимых мероприятий ВКП (б) и Советской власти на своих нелегальных сборищах обсуждали вопрос и высказывались о необходимости перехода к террористическим методам против руководителей ВКП (б) и Советского Правительства, чем и совершили преступления, предусмотренные ст.ст. 17—58—8, 58-10 ч. 1 и 58-11 УК РСФСР.

В силу изложенного и руководствуясь ст.ст. 319—320 УПК, Военный Трибунал ПРИГОВОРИЛ:

Гумилёва Льва Николаевича, на основании ст. 17—58—8 УК РСФСР лишить свободы с содержанием в ИТЛ сроком на десять лет, с поражением политических прав по п.п. "а", "б", "в" и "г" ст. 31 УК сроком на четыре года, с конфискацией лично принадлежащего ему имущества.

Ереховича Николая Петровича и Шумовского Теодора Адамовича, на основании ст. 17—58—8 УК РСФСР лишить свободы с содержанием в ИТЛ сроком на восемь лет каждого, с поражением политических прав по п.п. «а», «б», «в» и «г» ст. 31 УК сроком на три года каждого, с конфискацией лично принадлежащего им имущества.

Начало срока наказания Гумилёву исчислять с 10-марта 1938 г., Ереховичу и Шумовскому с 10-го февраля 1938 г. Приговор может быть обжалован в кассационном порядке в Военную Коллегию Верховного Суда СССР через ВТ JIBO в течение 72-х часов с момента вручения копии приговора осужденным.

Подлинное за надлежащими подписями.

Верно: Судебный секретарь ВТ ЛВО мл. военный юрист (Коган)

Отпечатано 13 копий и разослано по особому списку»

В декабре того же года осужденных «антисоветчиков» доставили на лесоповал в район Беломорканала, а в начале следующего, 1939 года Гумилёв снова оказался в Питере, в знаменитых Крестах. «Дело» вернули, как тогда говорили, на «переследование»: кому-то в более высоких инстанциях карательных органов показалось, что «руководителю террористической группы» дали слишком мало. Прокурор опротестовал решение суда, прежний приговор отменили, а обвинение переквалифицировали по «расстрельному пункту» – «террористическая деятельность». Однако, чтобы подвести Гумилёва под «вышку», требовались дополнительные «факты». Вот и вернули бывшего студента истфака Ленинградского университета назад на пересмотр дела по месту суда и следствия.

Всех подробностей, в ближайшей перспективе сулящих ему кровавую расправу, Гумилёв, разумеется, не знал. Зато прекрасно понимал, что ему всегда и без всякого следствия априорно могут приписать желание отомстить за расстрелянного отца и с этой целью — намерение совершить любой теракт (за что автоматически полагалась «высшая мера»). В Крестах он приходил в себя после воистину каторжных работ, где ему, голодному и холодному, без всякой зимней одежды и обуви, вместе с друзьями-подельниками надлежало сначала заниматься распиловкой дров, а потом уж «по полной» — валить деревья в лютый мороз, стоя по пояс в снегу, получая утром и вечером для поддержки едва теплящихся сил тарелку жидкой баланды и пайку черствого хлеба.

Не то в Крестах: в камере хоть и тесновато, кормежка — в норме, «физических нагрузок» или повинности» — никаких; только к следователю таскают да изредка еще и к доктору — подлечить загноившуюся рану, полученную от случайного удара топором. (Некоторых, конечно, бьют до полусмерти или пытают, как в застенках инквизиции, но это ведь всего лишь — неотъемлемые «издержки производства».) Кроме того, у видавших виды заключенных существовала надежная связь с волей, и Льву Гумилёву удалось сообщить матери, где он находится в настоящее время. Вскоре он получил передачу и, когда раскрыл посылку, чуть не задохнулся от одних только запахов — в полотняном мешке были сухари, сахар и уж совсем невероятное — масло и колбаса.