Истмат и проблема Восток-Запад, стр. 49

Для программирования поведения важно не только создать предпосылки нужных действий, но и спровоцировать их, вызвать контролируемую активность в нужный, благоприятный для манипуляторов момент. Конечно, манипуляторы стараются встроить в организацию противостоящих им общественных групп своих провокаторов, которые могли бы дать нужную команду. Но это непросто, внедрить и вырастить провокатора с таким авторитетом удается редко, да и «тратят» его в самом крайнем случае. Чаще его роль сводится лишь к поддержке тех сигналов к действию, которые манипуляторы посылают извне, безлично.

Ложный сигнал к самоубийственному действию — инструмент информационной войны. Если он хорошо выполнен, его эффект может быть огромен. Уже приводилась аналогия с тем, как используются ложные сигналы в новых поколениях средств борьбы с вредителями — сорняками, насекомыми и др. Целый класс таких веществ называют прекосенами (от рrecocity — преждевременность). Смысл их действия — дать сигнал к преждевременному переходу организма к следующей стадии развития. Например, насекомые раньше времени превращаются в недоразвитые (обычно бесплодные) взрослые особи.

Крошечные черви-нематоды наносят колоссальный ущерб урожаям картофеля. Их яйца находятся в почве в состоянии спячки. Только когда из корня растения выделяется особое вещество, и его молекула достигает яйца нематоды, оно пробуждается, и из него выводится червь. Это вещество-сигнал действует в ничтожной концентрации 1 мг в 1000 т почвы — слой примерно 1 гектара.

Один из самых страшных сорняков злаковых культур — Striga asiatica. Его семя может годами пребывать в почве, пока его чрезвычайно чувствительные рецепторы не поймают сигнал о том, что вблизи него проросло семя риса или пшеницы. Тогда семя стриги тоже прорастает, но за 4 дня росток должен найти корни злака, на которых он паразитирует. Около 20 лет ученые пытались отыскать вещество, которое выделяется из корня злака и служит сигналом для семени сорняка. Сейчас его нашли, назвали стриголом и выяснили строение. Когда удастся наладить его производство, достаточно будет протравливать им в ничтожных количествах семена злаковых культур, чтобы стрига прорастала и погибала до того, как появится корень.

События в нашем обществе показали, что, зная систему ценностей и стереотипы активных социальных групп, можно заставить их действовать в нужном направлении через очень краткосрочное воздействие сигналами. Красноречивый, почти модельный пример — программирование событий 3 октября 1993 г. Задача режима состояла в том, чтобы спровоцировать сторонников Верховного Совета РСФСР на активные действия с элементами насилия или хотя бы «беспорядков» для того, чтобы ликвидировать парламент вооруженным путем, но при поддержке или хотя бы нейтралитете армии.

Как мишень для манипуляции были использованы не политические или идеологические установки, а чувства. Прежде всего, чувство оскорбленного достоинства. Для их мобилизации режим в течение недели предпринимал ряд странных, необъяснимо подлых действий (отключал свет и воду в здании Дома Советов, то разрешал, то запрещал проход к зданию, ставил громкоговорители и оглашал окрестности похабными песенками). Затем в течение недели в разных точках Москвы шли немотивированные, вызывающие всеобщее возмущение избиения людей — даже в подземных вестибюлях метро. По завершении этих подготовительных действий было делом техники вывести 3 октября огромную демонстрацию и «провести» ее к Дому Советов, а затем послать на захват пустой мэрии, а потом и здания телецентра в Останкино, где и был подготовлен первый акт побоища 28.

В целом внедренный в мышление механицизм вульгарного истмата позволил манипуляторам решить две задачи: сделать основную массу советских людей невосприимчивой к тем доводам здравого смысла, которые указывали на опасность изменений в обществе; обеспечить пассивность подавляющего большинства в критические моменты неустойчивого равновесия, когда толкнуть процесс в ту или иную сторону можно было действием очень небольшой силы. Слом советского жизнеустройства был проведен как «революция сверху», и условием успеха такой революции является даже не благосклонность массы, а именно ее пассивность. Никакой социальной базы для такой революции и не надо, пару тысяч «энтузиастов» и толпу хулиганов организовать всегда можно — лишь бы в этот момент «народ безмолвствовал».

Заключение

На исходе века все мы, народы огромной цивилизации Евразии, опять попали в историческую ловушку. Перед нами стоит задача модернизации — а значит, тесного взаимодействия с Западом и западным капитализмом — и в то же время задача избежать переваривания нас этим самым западным капитализмом, превращения нас в «периферию». Но в то же время и сам Запад переживает тяжелый кризис, кризис самих оснований индустриализма, его главных, почти религиозных идей — свободы и прогресса.

Специфика «формулы свободы и прогресса» в индустриализме связана прежде всего с детерминизмом, который наследован от ньютоновской картины мира и создает иллюзию возможности точно предсказать последствия твоих действий. Это устраняет «боязнь непоправимого», проблему ответственности, заменяет эту проблему задачей рационального расчета. Детерминированная и количественно описываемая система лишена всякой святости (как сказал философ, «не может быть ничего святого в том, что имеет цену»). И либерализм (особенно в его фундаменталистской версии, неолиберализме), и исторический материализм, исходящие из одной и той же научной картины мира, оказываются беспомощными перед многими принципиальными вопросами, которые поставил перед человечеством общий кризис индустриализма.

В начале 60-х годов видный американский философ Б. Мур писал: «Интеллектуальный строй как марксизма, так и либерализма может сейчас быть не адекватен тому, чтобы справиться с проблемой свободы и прогресса. Оба могут оказаться пленниками собственной прошлой истории и обстоятельств, в которых они возникли, и вводить нас в заблуждение, когда мы станем некритически применять их к современным проблемам».

Для России это важно вдвойне, поскольку мощный альянс внешних и внутренних сил загоняет ее на периферию уже больного капиталистического общества. Все прогнозы говорят, что участь тех, кто окажется втянутым в экономику нынешнего капитализма, оставшись на периферии, будет ужасна.

Снова, как почти сто лет назад, единственным средством избежать распыления станет для нас революция. Но революция уже не ленинского типа, а «революция по Грамши». Как говорил Грамши, революция — это битва «сил организованного мышления против сил животной жизни» в поисках высшей гармонии. Успех в поиске путей преодоления нашей катастрофы зависит от того, успеем ли мы восстановить сначала связность нашего общественного сознания на уровне здравого смысла, а затем поднять его на уровень того, что Грамши называл «организованным мышлением».

Для этого надо идти вперед, осваивая и новое знание, и новые интеллектуальные технологии. Надо вновь освоить и мощный метод Маркса и его этическую силу, но не возвращаться к истмату Бухарина и Келле с Ковальзоном.

Литература

1. Флоренский П.А. Цит. по Горбунов В.В. «Идея соборности в русской религиозной философии», М., 1994.

2. Бердяев Н.А. Смысл творчества. М., 1989.

3. Гоббс Т. Избр. произв. М., 1965, т. 1.

4. Соловьев В.С. «Оправдание добра. Нравственная философия». Собр. соч., т. 1., М., 1988.

5. Франк С.Л. Соч., М., 1990.

6. Бердяев Н.А. «Самопознание (Опыт философской автобиографии). Цит. по Горбунов В.В. «Идея соборности в русской религиозной философии», М., 1994.

7. Булгаков C.Н. «Свет невечерний. Самосозерцания и умозрения». Цит. по Горбунов В.В. «Идея соборности в русской религиозной философии», М., 1994.

8. Розанов В.В. Соч., т. 1. Цит. по Горбунов В.В. «Идея соборности в русской религиозной философии», М., 1994.