Работа для гробовщика, стр. 42
— Не настолько она примитивна, — шепнул он, — даже если забыла бы про милосердие. Еще древние греки считали, что цикутой травить неприлично. Она должна это знать. Какой-то невежда пытается всем внушить, что она отравила Рут. Смешно и подло.
Доктор Смит выпятил челюсть.
— Мне кажется, мистер Лоуренс прав, — заметил он. — Я и сам это чувствовал, только не мог четко высказать. Орудует кто-то ловкий, но недостаточно умный. — Он вдруг запнулся. Другое дело, что я совершенно не понимаю, при чем тут оказался юный Даннинг!
— А я была уверена, вы знаете, кто преступник! И что полиция расставила сети.
Они совсем забыли про Рени. Ее вмешательство не только их задело, но и привело в смущение.
— Вы что, хотите сказать, что ничего ещё не знаете? — не отставала она. — Что никого сейчас не арестуете? И долго это будет продолжаться?
Доктор кашлянул.
— Если я правильно понимаю, полиция предпринимает определенные шаги, начал он. — В общем, я полагаю, она намеревалась внезапно… — и умолк на полуслове.
Люк перешел на официальный тон.
— Нам очень важно поговорить с человеком по имени Джозеф Конгрейв, сказал он. — Его поиски продолжаются. Прошу, мистер Кэмпион, пойдемте сейчас со мной. Мисс Джессика ждет в соседней комнате. Вас вызвали на роды, доктор? Возвращайтесь поскорее, а вы, Рени, присмотрите за мистером Лоуренсом.
Первым, кого они увидели в столовой под висевшим над камином портретом профессора Палинода, оказался старший инспектор Джей. Ни во что не вмешиваясь, он просто стоял, сунув руки в карманы. Вошедших он встретил без улыбки.
Всем было ясно, что означает его прибытие. Ультиматум начальства: пора предъявить преступника.
Люк тут же подошел к нему. Кэмпион поступил бы также, если бы его деликатно не задержали. Мисс Джессика приветствовала его как спасителя. Картонку с головы она сняла, но по-прежнему носила вуаль, небрежно завязанную на затылке в излюбленном стиле романтических викторианских портретистов. И сумка исчезла, а наряд её как всегда состоял из муслиновой накидки, наброшенной на шерстяную юбку, что создавало довольно любопытный эффект. И в целом выглядела она весьма забавно.
— Что-то случилось с Лоуренсом, — осторожно сообщила она. — Вы в курсе?
— Да, — очень серьезно ответил он. — И могло очень плохо кончиться.
— Я слышала, мне сказали, — махнула она рукой в сторону Дица и его коллег. Кэмпион был потрясен её испугом.
— Я ничего не перепутала, — продолжала она с категоричностью человека, который сам не убежден в своей правоте. — Вы должны убедить их в этом. Я точно придерживалась предписаний Буна, за исключением тех случаев, когда чего-нибудь недоставало. Ведь мы пригласили гостей, а гостям положено все лучшее.
Ее маленькое личико было очень серьезным, глаза глядели озабоченно.
— Я люблю Лоуренса, — продолжала она свои признания таким тоном, словно признавалась в слабости. — Мы с ним ближе всех по возрасту. Я никогда не причинила бы ему вреда. И вообще никому на свете.
— Расскажите подробно, что вы приготовили.
— Два травяных отвара, из крапивы и зверобоя. Ивэн купила herba mate и сама его заварила. Herba mate слегка коричневатый, это почти чай, как вам известно. Отвар крапивы, который я готовила, был серым, а зверобой желтый. Однако мне сказали, что Лоуренс выпил что-то темнозеленое.
— И с листочками, — машинально буркнул Кэмпион.
— В самом деле? — Она схватила его за руку. — Значит это не мое. Я все очень старательно процеживаю через старое полотно, разумеется, чистое. — Она вопросительно взглянула не него. — Вы помните, что говорит Бун? «Осадок содержит вещества, необычайно ценные для организма».
— О, Господи! — воскликнул Кэмпион, внимательно глядя на неё через очки. — Конечно помню. И где же этот… гм… ценный осадок?
Ответа он не услышал, так как в этот момент двери вдруг распахнулись и в комнату влетел раскрасневшийся, возбужденный Кларри Грейс с подносом, на котором стояла запечатанная бутылка ирландского виски, сифон и несколько стаканов.
— С приветом от мисс Рапер, — громко объявил он. — Все запечатано, так что отправиться на тот свет не бойтесь.
Поставив поднос на стол, он одарил их своей театральной улыбкой и столь же поспешно удалился, давая понять, что не намерен подслушивать чьи-то секреты.
Полицейские игнорировали его вторжение и продолжали свою совещание вполголоса, но мисс Джессика заметила своему собеседнику:
— Женщина со странностями, но очень милая.
— Пожалуй, — рассеянно согласился он и взглянул на портрет над камином. К его удивлению она словно прочла его мысли.
— Ах, так вы знаете, — тихо вздохнула Джессика и покраснела. — Сходство поразительное, правда? Ее мать была, кажется, танцовщицей.
Кэмпион широко раскрыл глаза, а она тихо продолжала, наслаждаясь произведенным впечатлением.
— И женщиной весьма практичной. Наша мать — поэтесса, на которую я очень похожа, не знала ни о её существовании, ни, разумеется, о дочери, но наш отец был человеком справедливым и обеспечил им безбедное существование. Он словно знал, что Рени унаследовала его практическую хватку, чем ни один из нас не может похвалиться, раз завещал ей дом, к которому был глубоко привязан. Вот почему мы стольким ей обязаны.
Пока он переваривал эту информацию, она придвинулась поближе и шепнула такое, что он поверил ей без всяких сомнений и даже задержал дыхание:
— Но, ради Бога, нас не выдавайте. Понимаете, она не знает, что мы знаем. Так всем гораздо легче.
В голосе её звучала милостивая снисходительность, явно унаследованная от матери, жившей в строгие викторианские времена. Даже Люк, нетерпеливо переминавшийся рядом, не нарушил её спокойствия. Сев, куда было сказано, мисс Джессика уверенно ответила на все вопросы.
С самого начала допрос для Кэмпиона стал тяжелее, чем для нее. Именно такой кошмарной ситуации боится всякий хороший полицейский. Она ещё усугублялась тем, что вскоре оказалась, — мисс Джессика вполне могла совершить какую-нибудь нелепую ошибку в приготовлении своих отваров, хотя никто ни на минуту не заподозрил её в предумышленном убийстве.
Он уже собирался уклониться от участия в этом непереносимо мучительном допросе, как вдруг услышал вопрос мисс Джессики:
— Из этой рюмки пил Лоуренс? Вы с ней поосторожнее. Это одна из рюмок Ивэн для шерри. Их уцелело только две. Старое бристольское стекло.
Слова эти повисли в воздухе, короткие и выразительные, словно напечатанные черными литерами на фоне комнаты.
Люк, державший маленькую зеленую рюмку, завернутую в платок, вопросительно взглянул на него. Кэмпион склонился к мисс Джессике, сам удивленный тем, как дрогнул его голос.
— Я видел в этих рюмках цветы, — начал он. — Ваша сестра использует их вместо ваз? Под бессмертники?
— Под цветы? — Она была явно возмущена. — Ну, нет. Это последние рюмки для шерри — память об отце. Мы ими очень дорожим. Я даже не знала, что сегодня их подадут гостям. Обычно они стоят на полке над камином. Шерри больше нет, вот и приходится что-то придумывать…
Кэмпион её уже не слушал. Бормоча извинения, он круто развернулся, перешел в салон, где лежал Лоуренс, и задал тому лишь один вопрос — по мнению больного, совершенно абсурдный и бессмысленный.
— Ну, конечно, — ответил Лоуренс Палинод. — Разумеется, всегда. Этот обычай сохранился с более счастливых дней. Да. Каждый раз. Господи Боже! Вы хотите сказать, что…
Кэмпион торопливо покинул его и заглянул в столовую.
— Пошли, — решительно бросил он Люку. — Не упустить бы главную улику. Пора затягивать вашу сеть, если ещё не поздно.
Глава 25
На Эпрон Стрит
Толпа перед Портминстер Лодж растаяла, как сахар под дождем. Пять минут назад сержант Диц распахнул входную дверь и пригласил прессу внутрь на — как он с удовольствием определил — небольшую беседу с инспектором Боуденом, и когда последний промокший плащ исчез за дверьми, четверо людей, явно не желавших быть замеченными, выскользнули из дома и решительно разошлись в разные стороны.