Агент Галактики, стр. 24

— Нет опасений, что я что-нибудь забуду, если ты подразумеваешь это.

— А как на самом деле? Это мне напоминает… мистическую связь мыслей между палачом и жертвой. Ты сейчас ближе ко мне, чем когда мы лежали с тобой в одной постели.

— Иногда я даже думаю, что ты читаешь мои мысли.

— У меня это часто случается. Немного от чувств, немного потому, что я могу поставить себя на твое место. Но это настолько неясно, что я нечетко все понимаю, но вполне достаточно, чтобы понять эмоции. Даже не знаешь, что и думать… видишь ли, когда ты трогаешь другую женщину, я покрываюсь гусиной кожей.

— Гусиной кожей?

— Именно. Когда жалеешь себя, когда ненавидишь. Это есть горечь любви, и вот тогда мне хочется ныть, хочу кричать им всем, чтобы они понимали тебя так, как понимаю я. Но этого никто не хочет понять.

— Даже я?

— Ты совсем другое дело. Мне кажется, что ты являешься одновременно и палачом и жертвой. Это твоя роль. Ты и меня так долго терпишь, потому, что это делает возможным дальнейшее существование нашей связи. Я знаю, что чтобы ни случилось, я буду терпеть так же как и ты. Только иногда наших связей оказывается мало, и я очень хочу вонзиться в твое тело зубами и ногтями, чтобы выравнять баланс. Я как… одуревшая. О, Боже! Это твой тип Хаоса, Брон! Ты с другого конца Вселенной дотрагиваешься до меня, разрываешь и калечишь мое сердце.

Она внезапно замолчала, словно ее кто-то прервал. Потом заговорила снова:

— Здесь Андер. Оставляю тебя с ним. Док принимает дежурство, и если тебе что-нибудь понадобиться, связывайся с ним. Я пойду и напьюсь, как еще никогда не напивалась.

Новый голос раздался в голове Брона.

— Это Андер. Я слышал, что ты хотел узнать, что такое катализатор Хаоса.

— Да. Все об этом только и говорят.

— Ну, это очень простое понятие. Ты помнишь наше утверждение, что энтропия возрастает или уменьшается под действием разума. Большинство людей не влияют на общую схему действия энтропии, и поэтому их нельзя отличить от общей массы. Единицы, однако, катализируют судьбы целых народов и проводят в жизнь общества свои мысли и ценности. Их деятельность можно в определенной степени проследить, так как они вызывают волны Хаоса. Вот таких людей и принято называть катализаторами Хаоса.

— Что это за люди?

— Почти все они исторически выдающиеся личности, а также некоторые святые. Это великие мыслители прошлого и нашего настоящего. Физики, почти все политики, а также такие, как ты, истребительные таланты которых оставили и оставляют шрамы на теле истории. Фамилии большинства из них тебе ничего не скажут, так как результатом их деятельности является не общественная ценность, а эффекты, изменяющие человеческую историю.

— Но ведь я еще не изменил историю! — почти крикнул Брон.

— Еще нет, но формы Хаоса начали изменяться. Если мы подробно исследуем их, то обнаружим массу дефектов, причиной которых в один прекрасный день станешь именно ты. Именно напряжение этих дефектов стало причиной уничтожения Онариса.

— Эту пустая болтовня. Какое отношение ко всему этому имею я?

— К сожалению это не болтовня, Брон. На протяжении миллионов лет какое-то разумное существо прочитало то же самое в схемах Хаоса и ужаснулось. Может быть оно было не в состоянии узнать, кто именно будет причиной всего этого, но сумело рассчитать положение и время, причем с отличной точностью, и бомба упала всего лишь в нескольких метрах от места, где находился этот катализатор, хотя и с некоторым опозданием.

— Но почему именно я?

— Подозреваю, что все их усилия направлены на то, чтобы помешать тебе или другим специалистам по Хаосу, которых собирает Кана, что-то осуществить. Но ты являешься катализатором номер один, главным пунктом сосредоточения всех причин. Я не знаю, что ты натворил, но сферическая волна шока является сильнейшей, какую когда-либо регистрировали.

Сигнал аварийной тревоги разогнал остатки размышлений, а экипажи привели в состояние боевой готовности со скоростью и точностью, не оставляющей сомнений относительно ее качества. Сигнал тревоги будил в Броне полузабытый инстинкт, натренированный еще на Службе. Он внимательно наблюдал за событиями, находясь на мостике «Энтерпрайза». Сейчас он все больше разбирался в приборах, и оборудовании, необходимых для ведения боя. Обеспокоенный, он считывал показания приборов, которые скорее всего информировал о виде угрозы.

Пока экраны были пусты. Ни один из них не вызывал тревоги.

Ситуация напоминала Брону ту, когда ожидали прилета бомбы, уничтожившей Онарис. Тогда на мостике царила такая же атмосфера беспокойства. Все началось с ожидания и предвидения появления точки, практически невидимой в пространстве, о которой было только известно, что она вырастет и превратится в дьявольское орудие уничтожения, к борьбе с которым никто не был готов.

— Док? Ты здесь?

— Слушаю тебя, Брон.

— Проверьте, почему объявлена тревога. Похоже, что они наткнулись на что-то очень важное.

— Принято. Может быть, ты хочешь, чтобы мы выяснили подробности и только потом переслали в трибунал все документы?

— Не понял. Какие обвинения вы выдвигаете против меня?

— Все твои преступления будут сформулированы в обвинительном акте.

— Жаль, что у меня нет для вас времени!

Док засмеялся: — А конкретнее могу сказать, что ты обвиняешься в утаивании информации, ее фальсификации, манипулировании фондом Службы для финансирования проектов, не утвержденных руководством, не говоря уже о разных жалобах по твоей непосредственной деятельности, о фактах шпионажа, саботажа и измены.

— Для начала хватит и этого. Док, остановитесь. Поскольку я ничего не помню, то не могу поспорить с вами на эту тему. Каково ваше положение в этом деле, мистер Веедер?

— В течение пяти лет я работал над этим планом. Я отдал ему всю энергию и разум. И чего добился? Того, что Ананиас и ты сделали из меня дурака и выкинули из этого проекта.

— Ты не дурак, Док. Я никогда так не считал, поверь мне. Должна быть важная причина для такого расследования, хотя…

— Советую тебе поговорить с Ананиасом, так как Служба возьмется за него.

— Я считаю, что теперь он наверху!

— Политически это так. Но с точки зрения права, прокуратура Службы ведет расследование, касающееся вас обоих. Это дело не смогут замять даже дружки Ананиаса из Генштаба. Я пробовал тебе помочь, но из этого ничего не вышло, им нужны очень убедительные доводы.

— Да… Спасибо за беспокойство. Я мог бы тебе кое-что рассказать, но, извини, не сейчас. Послушай меня внимательно, некоторые ответы находятся прямо Здесь, а один из них должен вот-вот родиться.

К этому времени аппаратура, исследовавшая пространство вокруг корабля и связанная с корабельным компьютером закончила анализ. Ознакомившись с расчетными данными, Брон понял, что тревога были объявлена на основании предвидения Хаоса, точка которого была обнаружена приборами на основании разложенных морщин волн энтропии.

Экраны постепенно покрывались легкой дымкой электронных помех. Брон с сожалением отметил, что группа контроля вооружения не занимается наблюдением за показаниями приборов. Он подумал, что нужно было бы самому пойти и заняться этим, но чья-то рука задержала его и повернула в другую сторону. Перед ним стоял Кана.

— Я знаю, о чем ты думаешь, синкретист, но это у тебя не выйдет. Хаос сообщает, что вражеский корабль прилетит через десять минут. Мы откроем огонь только тогда, когда очень точно определим местоположение врага… правда, это ничего не даст, так как мы уже знаем события Хаоса, которые должны произойти. Для форм Хаоса потеря одного нашего корабля уже исторический факт.

— Но не для меня! — воскликнул Брон. — Сейчас вы получите координаты их корабля в трех измерениях плюс временная поправка. Этого достаточно, чтобы уничтожить врага.

— Конечно, мы можем попробовать, — кивнул Кана, — но ты не понимаешь самого главного. Мы уже знаем, что наше оружие бессильно, так как Хаос не может лгать. Нельзя изменить будущее событие, которое уже записано на матрице Вселенной.