Нежная обманщица, стр. 34
— Да. Барон не знает, что старая любовь желает его вернуть. — Арман отбросил письмо, оно закружилось и медленно опустилось на пол. — Как ты думаешь, — с оскорбительной насмешкой продолжал Арман, — сколько времени понадобится лорду Хандаару, чтобы сообщить барону радостную весть?
Симона вздрогнула.
— Не бойся, — вкрадчиво продолжал Арман. — Когда Вильгельм узнает о том, что Николас тебя оставил, он выделит тебе деньги и земли. В конце концов, ты, возможно, уже носишь наследника этого благородного рыцаря. Лично я… — он обвел роскошные покои отвратительно жадным взглядом, — уже чувствую некоторую симпатию к Англии. Может, я здесь немного поживу, найду себе невесту, перед тем как вернуться во Францию.
Симона пришла в неописуемый ужас. Она подняла на отца полные слез глаза и дрожащим голосом произнесла:
— Никакого развода не будет.
— Что ты хочешь сказать этим своим «никакого развода не будет»? Неужели ты станешь жить с человеком, который приведет в дом любовницу?
Симона покачала головой:
— Развода не будет, в нем нет необходимости. Нику очень легко избавиться от меня. Достаточно только сообщить королю, что… — Она замолчала и прикрыла глаза. Ее лицо вспыхнуло.
— Что? Сообщить королю — о чем?
— Что мы не занимались любовью, не стали супругами на деле.
Арман побледнел и вернулся в кресло возле кровати.
— Мои Dieu, — пробормотал он и дальше говорил как будто сам с собой, — это меня уничтожит. Барон может расторгнуть союз, всего-навсего заявив, что не было интимных отношений. Королевский врач ее осмотрит. Барон потребует вернуть заплаченные за невесту деньги. — Глаза Армана блеснули. — Что с тобой не так? Почему ты не отдала мужу то, на что он имеет законное право?
— Папа, пожалуйста! — Никогда в жизни Симона не испытывала такого стыда. — Дидье…
— Нет! — взревел Арман. — Не произноси его имени всуе. Мой любимый мальчик! Которого ты убила… — Он немного успокоился. По изуродованному лбу катились крупные капли пота. — Твои безумные выходки ничего не значат. Я должен заняться укреплением твоего положения. Сейчас я не могу покинуть Англию.
Симона сидела в каком-то отупении. Всего несколько часов назад жизнь представлялась ей светлой счастливой дорогой, будущее казалось прекрасным. А сейчас… сейчас Симона боялась, что Николас вернется и потребует, чтобы она уехала.
Симона облизнула сухие губы. Может быть, из этого ничего не получится? Лорд Николас отправился в Обни по делу. Он сообщит своему другу, что женился, и на этом все кончится. «Он не оставит меня».
Арман прищурился и положил подбородок на искалеченную руку.
— Какой отец не станет интриговать, чтобы сделать свою дочь баронессой? Особенно если учесть, что это брак по любви и между старыми друзьями…
Симона медленно поднялась с пола.
— До возвращения барона я бы не стала делать никаких выводов.
— Ладно. — Симона удивилась, что отец не стал спорить. — Но тогда я тоже останусь в Хартмуре до его возвращения.
— Но, папа, лорд Николас распорядился…
— Неужели ты хочешь, чтобы тебя вышвырнули за ворота в чужой стране, если вдруг барон все же предпочтет свою монашку? — закричал Арман. — Ну скажи, Симона! Чтобы я убедился, что ты на самом деле сумасшедшая.
Симона поняла, что отец говорит правду. Если она лишится своего положения, то куда, ей идти? За пределами Хартмура она никого не знала, у нее не было того дара убеждения, которым обладал ее отец и который так легко открывал любые двери и находил помощь.
— Я поняла, папа, — уже спокойно ответила Симона. — Но ты не можешь находиться здесь, когда вернется лорд Николас. В деревне Уитингтон есть трактир…
Арман нахмурился:
— Я его знаю, неужели ты думаешь, что я спал на земле, пока добирался в это дьявольское место?
Симона вздохнула, стараясь обрести самообладание.
— Вот и хорошо. Когда Николас вернется, я пошлю за тобой. Возможно, он разрешит тебе вернуться. Ноты слишком раздражаешь его, папа. К тому же я не думаю, что открытое неповиновение мужу укрепит мое положение.
Арман ухмыльнулся и встал с кресла.
— Если он не выгонит тебя из дома, я надеюсь, что леди Женевьева мне поможет. В конце концов, она теперь вдова, оба ее сына женаты. Думаю, она скоро начнет страдать от одиночества и ей потребуется наперсник.
Симона скривилась при мысли, что отец может составить пару все еще прекрасной и благородной баронессе, но не стала возражать, так как Арман двинулся к двери. Уже взявшись за ручку, он обернулся и произнес прощальную фразу:
— Мы еще посмотрим, уеду я или нет.
Дверь захлопнулась. Симона почувствовала, что дрожит. Невидящими глазами она смотрела на кучу писем, разбросанных у ее ног, и думала о своей судьбе. Неужели Николас расстанется с женой, отошлет ее прочь ради этой своей Ивлин? Если так случится, то что будет с Симоной и с вечно юным мальчишкой, который сейчас упрямо стоит у ворот замка и ждет возвращения лорда?
Вздохнув, она опустилась на колени перед камином, пошевелила угли, добавила несколько лепешек сухого торфа. Когда появился огонь, Симона стала собирать и комкать листочки писем. Потом взяла верхнее и прежде, чем кинуть его в огонь, прочла от начала и до конца. Края листка быстро потемнели, загнулись, и через секунду жадное пламя поглотило все послание. Симона потянулась за следующим. Потом еще за одним…
«Мой драгоценный Николас…»
«Как я скучаю по твоему обществу…»
«Ты помнишь, когда мы были детьми…»
«Мой дорогой Николас…»
«Мой дорогой Николас…»
Когда в комнату заглянул вечер и в углах стали скапливаться серые тени, писем больше не существовало, а обитая тонкой кожей шкатулка догорала в россыпях искр. Остался только маленький ключик в форме сердечка. Симона подняла руку, чтобы отправить его следом за всем остальным, но кулак не разжался. Симона чувствовала ключик в своей руке, ощущала каждый изгиб его плавных линий, он как будто врос в ее ладонь.
В комнате потеплело. Огонь согрел тело и высушил слезы на щеках, но не смог растопить холодный страх в сердце.
Глава 16
Ник не мог избавиться от чувства облегчения, когда они с братом оказались наконец на дороге в Обни. За спиной остался Хартмур и молодая, хотя и немного странная жена. Вокруг раскинулись процветающие владения. Ко времени, когда Ник вернется домой, с Хандааром все будет улажено, Арман превратится в неприятное, но безвредное воспоминание, и даже, возможно, уже приедет Минерва. И тогда с помощью старой целительницы Симона сумеет примириться со своим прошлым.
Да, этот день означает начало новой жизни. Ник докажет вассалам, что сохраняет полный контроль над своими землями — им нечего бояться. Николас искренне хотел восстановить отношения с Хандааром. Молодой барон часто испытывал нужду в советах старого воина, и сейчас, приближаясь к Обни, старался подавить в себе мальчишеское волнение. Ему надо многое сообщить Хандаару и многое узнать о последнем набеге.
Великолепный мотнул головой, как будто разделяя мысли хозяина.
— Да, старина, мы почти на месте, — усмехнулся Ник.
Вдруг раздался крик Рэндалла:
— Сэр! — И командир отряда указал на горизонт.
У Николаса кровь застыла в жилах. Над холмами поднимался черный столб дыма. Ник остановил Великолепного и подозвал своих людей. Воины молча наблюдали, как разрасталось и темнело дымное облако. Наконец Тристан прервал молчание:
— Может, они жгут поля?
Николас мотнул головой.
— Нет. — Он смотрел на дым, и ужас охватывал его сердце, тяжелый и черный, как это страшное облако. Тристан никогда не бывал в Обни, он не знал, что они еще только на полпути к замку. Дым от горящей стерни рассеется и не будет виден на таком расстоянии. — Горит дом, — внезапно охрипнув, добавил Ник. — Большой дом.
Никаких объяснений не требовалось. Все его воины отлично знали приграничный городок и понимали, что, кроме замка, там нет больше жилья, способного гореть с такой силой.