Лохотрон для братвы, стр. 37

Допрос подсудимого. Вопрос судьи:

— Чернявенький, почему вы украли сейф из квартиры своих родственников Решенных?

Ответ:

— Я знал, что в сейфе находится большая сумма долларов, полученных моим тестем, судьей Репкиным, в качестве взяток от граждан таких-то… конкретные имена и фамилии…

Вопрос:

— Сколько денег оказалось в украденном сейфе?

Ответ:

— Сорок три тысячи пятьсот американских долларов.

Вопрос:

— Где находятся эти деньги?

Ответ:

— Изъяты при обыске на моей квартире в качестве вещественных доказательств…

От родившейся в сознании взяткополучателя возможной и даже более чем реальной сцены недалекого будущего, на голове этого самого взяточника зашевелились и встали дыбом реденькие, мягенькие волосики. Репкин беззвучно повел губами:

— Чур меня! — и перекрестился укушенной рукой, до побеления сжав три перста…

* * *

Вниманию всех уважаемых взяткополучателей! Не храните свои «честно» заработанные сбережения дома, в сейфах, гаражах и дачах, а также у своих ближайших родственников. По крайней мере, до того времени, пока в Уголовном кодексе не отменили соответствующую статью. Вы рискуете быть безнаказанно ограбленными! Воспользуйтесь уже известной практикой одного из персонажей данной повести, который для хранения дензнаков пользовался трусами, в крайнем случае, носками или еще чем, на ваше усмотрение и фантазию. Иногда это срабатывает…

* * *

«Однако что же делать?» — задал себе резонный вопрос потерпевший, получив незабываемый урок. И он снова рванулся к телефону.

— Дай позвонить! — заорал папочка своей единственной доченьке. — Ну тогда сама набери номер телефона Андрея Дмитриевича!

Как в песне поется: «Обращусь я к друзьям, не подумай, что это в бреду…»

Труба запиликала между третьей и четвертой бутылкой. Охмелевший Макарыч допил стакан и с трудом надавил нужную кнопку. Сказывалась бессонная ночь с нежнейшими юристками-авантюристками и нервяк, вызванный безрассудными действиями потрошителей сейфов.

— Алло! — протяжно произнес комбинатор.

— Андрей Дмитриевич! Беда! — с надрывом верещал надломленный горем Репкин. — Этот подлец вытащил сейф с деньгами! Я в полной растерянности! Что делать?..

Костров не врубился, кто звонит, но постарался сосредоточиться:

— Кто спрашивает «что делать»? Этот вопрос уже не в первый раз стоит во главе угла всего русского интеллигентного сообщества, которое не пришло к определенному выводу по поводу ответа в связи с полной несостоятельностью… — С несостоятельностью чего так никто из слушателей, а кроме Репкина это были в дым пьяные татарин и Юрик, не узнал. Макарыч потянулся за шпротиной и грохнулся на столик.

По комнате Равила запрыгали пустые бутылки, стаканы и остатки закуски…

Воскресный день заканчивался, поставив перед нашими персонажами вопросы, но не дав на них ответа. Начиналась новая неделя, полная забот и проблем…

15

Ящер больше часа набирал номер телефона Макарыча, и только на пятой попытке абонент ответил:

— Кому, блин, неймется?

— Андрюха! Мать твою! Приди в себя! — рассердился Леша. — Через час стрела с Кротом, или тебе все по фене?..

— Все, все, босс! Ноу проблем! Где? — с отрыжкой выдавил из себя комбинатор…

* * *

Жора явно был не в духе, видимо, сказалась трехдневная пьянка по поводу освобождения друга, а может, и еще чего. Мало ли забот у авторитетных господ?

Спросив у Макарыча о готовности судьи к приему следующих поступлений в пользу остающегося в застенках очередного подельника на предмет скорейшего возвращения того к нормальной бандитской жизни и получив утвердительный кивок, Жора приступил к главному вопросу:

— Парни, документы готовы, вот они! Сделку необходимо начать на этой неделе, иначе мы потеряем покупателя. Лох закрутил задницей и присмотрел другой объект. Второго такого придурка найти будет непросто. Все остается в силе. После получения бабулек «продавец» должен исчезнуть, как мы и договаривались!..

Макарыч взял документы и оценил их качество. Фальшивки были изумительны, впрочем, удивляться нечему, на Крота работали лучшие специалисты, которые еще в советские времена рисовали чирики и четвертаки лучше настоящих, и без всяких ксероксов.

— Значит, так, — продолжил Крот, — вот координаты лоха, завтра Чёрнявчик должен с ним созвониться и забиться на следующий день. Затем показать объект, сейчас он закрыт, вот ключи. В риэлтерской конторе по этому адресу их встретят у входа с пяти до шести, остальное — уже дело техники…

Видимо, у Жоры все было готово к отъезду за бугор, и он торопился сделать свою последнюю аферу на родине. Средств у него и без этого хватало, но не бросать же задуманное, лишние четверть «лимона» не помешали бы, мало ли чего и как там сложится?

Еще в течение двадцати минут он объяснял детали и каким образом распорядиться наваром. В заключение сообщил, что вряд ли еще сможет увидеться, и все остальное решать будет Вадим. Пожелав удачи, Крот распрощался согласно бандитским традициям и отбыл в неизвестном направлении.

Вадим тоже недолго посидел, напомнил старикаше про должок Чернявенького, срок отдачи которого подходил на неделе:

— Желательно, получить лавэ до его безвременной кончины, — напоследок сказал кротовский и уехал.

* * *

Макарыч и Ящер в сопровождении телохранителей поспешили к Равилю, где в это время находился главный исполнитель намеченной акции.

Юрик сидел на кухне в арендованной Равилем квартире и пил густо заваренный чай. Голова раскалывалась, изо рта несло перегаром и каким-то гнильем. У татарина не оказалось лишней зубной щетки, а пользоваться зубочисткой ненавистного отморозка он побрезговал. Сам хозяин храпел, развалившись на единственной в доме кушетке.

Юрику хотелось бежать из этого дома, но идти было некуда. От возвращения в собственное жилище сдерживал страх перед неизвестностью происходящего в доме родственников.

«А вдруг судья — дурак, все-таки заявил в милицию, и сейчас его, Юрика, ждет ментовская засада?» — от этой мысли жалкого воришку передернуло.

Впереди ждала жизнь объявленного в розыск бродяги. Ему было жаль себя, но сделанного не воротишь.

О состоянии мамочки конченый эгоист никогда не заботился, а между тем несчастная Катерина Васильевна была близка к истерике от сотворенного ее родной кровиночкой. Еще ночью ее разбудил звонок, и Нина Петровна в сердцах отругала Чернявенькую за бездарное воспитания мерзавца Юрочки.

Между тем переполох в семье Репкиных приутих, и судья благоразумно отказался от мысли заявлять о краже сейфа в органы правопорядка. Он заседал на очередном судебном разбирательстве, не пытаясь даже вникнуть в суть происходящего, поглощенный собственными горестными заботами. Еще с утра Василий Иванович пытался дозвониться до Кострова, но трубка последнего не отвечала.

«Видимо, Андрей Дмитриевич, крепко загулял накануне», — подумал ограбленный судья, вспоминая невнятные рассуждения друга по известному русскому вопросу «что делать?», который так и остался открытым.

Автоматически Репкин довел заседание по делу об угоне автомашины до конца и в скверном настроении объявил непомерно высокие сроки двум неудачно попавшим под горячую руку подследственным, адвокаты которых, один из них уже знакомый нам Шахов по кличке Прокурор, недоуменно пожали плечами и тут же поспешили строчить аппеляционные жалобы в высшую инстанцию, боясь поднять глаза на многочисленных родственников осужденных. Видимо, немало с них денег выкачали за обещания благополучного исхода суда.

Осужденные мысленно помянули маму Репкина в извращенной форме, перебросились фразами что-то про «вонючего козла» и в сопровождении конвоя отбыли в места не столь отдаленные, согласно прописке.