Израиль. История Моссада и спецназа, стр. 6

Но даже если шеф «Моссада» был прав, направление писем и посылок, начиненных взрывчаткой, в адрес граждан ФРГ могло бы поставить под угрозу добрые отношения, которые с таким трудом удалось установить с Аденауэром. Бен-Гурион понимал, что в интересах страны нужно было делать все для улучшения, а не для осложнения отношений с ФРГ.

В конце марта 1963 года руководитель «Моссада» и премьер-министр обсуждали сложившееся положение. Они разговаривали в отеле на берегу Тивериадского озера, где Бен-Гурион находился на отдыхе. Глава правительства прямо поставил вопрос:

— Исер, Бонн помогает нам танками, вертолетами, кораблями и другими вооружениями. Развернутая тобой кампания террора вызывает недовольство немцев. Поэтому ты должен это немедленно остановить.

В то время шеф «Моссада» находился на вершине славы. Похищение Эйхмана было все еще в памяти соотечественников. Престиж его организации был очень высок. Харэль также знал, что Бен-Гурион приближался к тому возрасту, когда уже пора думать о покое, и видел себя как наиболее подходящую кандидатуру в качестве его преемника. За годы работы он приобрел такой огромный опыт, что считал своим долгом выйти из тени и открыто противопоставить себя человеку, которому преданно служил больше десяти лет.

Несмотря на пожелание Бен-Гуриона, Харэдь приказал активизировать проведение террористических актов против немецких ученых. Через неделю после встречи на Тивериадском озере те же собеседники имели трудный разговор в кабинете премьер— министра.

— Я хочу лично посмотреть все документы, — сказал Бен-Гурион. — Хочу сам убедиться в достоверности информации о немецких ученых и ракетах.

Это был первый случай, когда премьер-министр выразил сомнение в сделанных Харэлем выводах. Более того, впервые поставил под сомнение мудрость и опыт шефа «Моссада». Харэль был оскорблен до глубины души.

— Если вы мне не верите, — объявил он, — я готов подать в отставку.

Не сказав больше ни слова, он направился к двери.

После его ухода Бен-Гурион сказал своему помощнику:

Этот солдат действительно уйдет…

На другой день на стол премьер-министра легло официальное прошение об отставке.

Вскоре правительство ФРГ разорвало соглашение о поставках оружия Израилю. Это вызвало волну упреков и обвинений в адрес правительства и дало возможность «Исеру— маленькому» торжествующе заявить:

— Я предупреждал, что немцам верить нельзя. Меня не послушали. Больше того, заставили прекратить проведение терактов против немецких ученых в Египте. Только потому, что ФРГ поставляла нам оружие. Теперь оно больше не поставляется.

Новый премьер-министр Леви Эшкол, испытывая постоянное давление со стороны агрессивно настроенного Харэля, согласился вернуть его в разведку. Он назначил его своим «специальным советником по вопросам разведывательной деятельности». Эшкол, видимо, считал, что такое назначение является лучшим способом успокоить Харэля.

Однако новый шеф «Моссада» Меир Амит совершенно справедливо увидел в этом шаге угрозу своему авторитету. Он понимал, что Исер не оставит его в покое до тех пор, пока вновь не поставит разведку под свой контроль.

В результате назначения Харэля на новый пост руководство «Моссада» оказалось втянутым в сложную междоусобную борьбу, которая отнимала много времени. Поэтому вскоре Эшколу пришлось выбирать между старым и новым шефом. Он решил, что времена единоначалия в «Моссаде» закончились. Исер был освобожден со своего поста, а Амит встал во главе этого ведомства.

Окончательно отвергнутый, Харэль навсегда ушел из разведки. Но его заслуги в деле превращения «Моссада» в прекрасно функционирующий разведывательный аппарат, как признают и друзья, и оппоненты, — огромны.

Он избирался депутатом кнессета, написал 12 книг.

…Дома у Харэля хранится любопытная фотография. В июне 1966 года супруга Бен— Гуриона Поля устроила у себя дома встречу бывших соратников — впервые после трех лет размолвки. Это был драматический момент встречи двух гигантов, сыгравших выдающуюся роль в становлении государства Израиль.

Они обнялись, и Харэль заплакал, не скрывая слез. Бен-Гурион подарил ему фотографию, на обороте которой написал: «Исеру — защитнику чести и безопасности страны. Бен-Гурион».

Исер Харэль скончался в начале февраля 2003 года в возрасте 91 года…

МЕИР АМИТ — ИЗ КИБУЦА В РАЗВЕДКУ

26-го марта 1963 года курьер вручил генерал-майору Меиру Амиту, проводившему инспекторскую проверку частей в районе Мертвого моря, листок бумаги с лаконичным сообщением:

Генерал поспешил к ближайшему телефону и позвонил в приемную Давида Бен-Гуриона.

— «Старик» хочет немедленно вас видеть, и посылает за вами самолет, — сообщил ему секретарь главы правительства.

Спустя три часа Амит уже был в приемной премьера. Бен-Гурион поздоровался с ним за руку и сказал:

— Ты будешь новым руководителем «Моссада».

Это был приказ и Амит подчинился. Правда, он был несколько удивлен новым назначением, хотя считал, что Исеру Харэлю, прослужившему на этом посту 12 лет и сосредоточившему в своих руках все рычаги управления разведывательным сообществом, пора было найти замену. Но еще одним сюрпризом стало решение Бен-Гуриона о том, что Амит уже не будет иметь таких полномочий, которыми обладал Харэль. В Израиле больше не будет «мемунеха», отвечающего одновременно за внешнюю разведку и внутреннюю безопасность.

Впрочем, после этой встречи он еще полгода не мог занять кресло шефа «Моссада»…

Амит, заменивший Харэля, разительно отличался от своего предшественника. Выпускник американского Колумбийского университета, возглавлявший ранее военную разведку, говоривший на нескольких иностранных языках, он был культурным, даже утонченным военным. Но главное — он понимал, что ему никогда не стать таким же авторитетным лидером, каким был Харэль. Поэтому он отказался концентрировать в своих руках огромную власть.

Вместе с тем у Амита перед Харэлем было одно (и весьма существенное) преимущество. Причем, не только перед ним, но и перед всеми остальными сотрудниками «Моссада». Он был боевым командиром и отчетливо понимал, какое значение для солдата имеет разведка.

Амит первым во всеуслышанье заявил:

— Погоня по всему миру за стареющими нацистами это, конечно, прекрасно. Но не следует забывать, что основной целью спесцслужб является сбор информации о ресурсах, военном потенциале и планах врагов Израиля.

Он считал, что интуиция и риск будут играть меньшую роль в деятельности «Моссада», нежели наука и тщательный анализ. Он дал своим подчиненным гораздо большую свободу для принятия решений. Постепенно и осторожно он завоевал доверие сотрудников, привыкших к другому стилю руководства.

Новый директор «Моссада» родился в 1926 году в глухой деревушке, расположенной в Езреельской долине. Тогда он носил имя Меир Слуцкий. Будучи приверженцем социализма, он вступил в киббуц Алоним, находившийся в Нижней Галилее. Время, проведенное в там, оказало серьезное влияние на формирование его личности. Он стал независим и самоуверен.

Профессиональным военным Амит стал еще в период первой арабо-израильской войны, начавшейся в мае 1948 года. Он командовал ротой, полком, бригадой. Хладнокровие, целеустремленность, аналитический ум быстро выдвинули его на первые роли в Армии обороны Израиля.

По окончании войны Амит долгое время колебался, какой выбрать путь: возвратиться в киббуц или остаться в армии. Он выбрал армию. В 50-х годах командовал пехотными и танковыми подразделениями и был одним из тех, кто внедрил в израильской армии принцип: «Делай, как я».

Во время Суэцкой кампании 1956 года Амит был начальником оперативного отдела генерального штаба. То есть, вторым по значению человеком в армии. Лишь нелепая случайность помешала ему стать преемником Моше Даяна на посту начальника генштаба.