Рыцарь в черном плаще, стр. 83

— Да, государь, я никогда не забуду этой минуты, потому что, когда я увидела, что вам грозит опасность, жизнь вдруг остановилась во мне. Если бы кабан ударил вас, государь, я упала бы замертво.

— Дорогая маркиза!

— О! Как я благословляю преданность человека, так храбро сразившего бешеного зверя!

— Кроме преданности, этот человек показал свое хладнокровие, ловкость и недюжинную силу.

— Он не дал нам времени прийти на помощь королю, — сказал Ришелье.

— Но, — продолжала маркиза, — я хотела бы знать, кто такой этот граф де Сен-Жермен, который знает все, видит все, слышит все, которому более пятисот лет, который говорил с королями, проехал всю вселенную и творит чудеса?

— Это в самом деле очень странный человек! — сказал король. — Как объяснить то, что происходило только что за ужином?

— Это трудно, — сказал Ришелье, — если бы это происходило у него, то было бы понятнее; но здесь, в Шуази, в жилище короля, он не мог заранее что-то расположить в столовой — какие-либо приспособления…

— Конечно, — подтвердил д'Аржансон.

— По-вашему, он необыкновенно образован?

— Я думаю, государь. Он, безусловно, большой ученый!

— И действительно живет так долго, как утверждает?

— По-видимому, да.

Маркиза Помпадур лукаво улыбнулась.

— Этот человек мог бы принести огромную пользу, — сказала она.

— Страннее всего то, — прибавил д'Аржансон, — что он не требует ничего и признается, что так богат, как только может пожелать человек.

— Я этому верю, — сказала маркиза, — потому что он умеет делать золото, увеличивать жемчуг и очищать бриллианты.

— К тому же говорит на всех языках, — прибавил Ришелье.

Король, взяв под руку маркизу, направился в залу.

IX

Отъезд

В Шуази король удалялся в свои апартаменты в одиннадцать часов. Церемонии никакой не было, и все гости расходились по своим комнатам, а те, кто не имел апартаментов в замке, садились в экипажи и возвращались в Париж.

Маркиз д'Аржансон имел комнату в Шуази, но в этот вечер он не воспользовался данным преимуществом. Он должен был вернуться в Париж, чтобы заняться отправкой полков, поскольку резервы армии маршала Саксонского должны были присоединиться к войскам до приезда короля. В четверть двенадцатого два экипажа стояли на дворе замка. Впереди этих экипажей находился пикет кавалергардов в парадных мундирах с бригадиром во главе. Два человека спускались, разговаривая, со ступеней крыльца. Тотчас один из экипажей подъехал к крыльцу. Лакей открыл дверцу.

— Вы не со мной, Сен-Жермен? — спросил д'Аржансон своего спутника.

— Нет, вы возвращаетесь в Париж, а я еду в Брюнуа.

— К Парису?

— Да, это один из моих банкиров, и он взял с меня обещание провести у него сегодняшнюю ночь и завтрашний день.

— Располагайте собой завтра только до трех часов.

— А позже?

— Окажите мне честь и дружбу быть у меня.

— Вы хотите поговорить со мной?

— Да, завтра, в четыре часа, непременно.

— Я буду у вас.

— Благодарю.

Они пожали друг другу руки. Д'Аржансон встал на подножку кареты и, не выпуская руки графа, добавил:

— Вы должны быть довольны, дорогой граф. Не думаю, чтобы вы могли желать себе более блестящего вступления в свет. Через сорок восемь часов ваше имя будет у всех на устах. Король хочет видеть вас снова, маркиза де Помпадур находит вас очаровательным — это триумф!

Сен-Жермен улыбнулся и промолчал; д'Аржансон в последний раз пожал ему руку и сел в карету, которая быстро покатилась с конвоем кавалергардов.

Подъехала вторая карета, Сен-Жермен вскочил в нее. Выехав из Шуази, карета графа повернула направо по дороге в Монжерон.

Ночь была темная. Прошло четверть часа после того, как карета отправилась в путь, когда раздалось пение петуха. Карета тут же остановилась, дверца отворилась, и человек, вышедший из леса, сел в нее; лошади тотчас поскакали галопом.

— Ну что? — спросил незнакомец из леса, устраиваясь на передней скамейке.

— Тот, кто пытался убить Сабину, русский князь Тропадский.

— Вы в этом уверены?

— Сегодня я в этом убедился окончательно.

— Все удалось?

— Бесподобно.

— Король доволен?

— В восхищении.

— Я хорошо приготовил все, хорошо исполнил ваши приказания?

— Любезный В, я сам не смог бы сделать лучше — этим сказано все.

— Так это князь? — продолжал В после некоторого молчания.

— Да.

— Стало быть, это он похитил Нисетту и убил ее?

— О нет! Женщина в ее платье, найденная в карете в Сене, не Нисетта, а какая-то неизвестная, обезображенная специально, чтобы обмануть нас.

— Я сам так полагал…

— Нисетта, вероятно, умерла, но не таким образом. Да, она наверняка умерла… если только…

Сен-Жермен замолчал.

— Если только что? — спросил В.

— Если только князь не решил оставить ее как заложницу в своих руках. Но если она и жива, она не в Париже.

Сен-Жермен печально покачал головой.

— Чудо, что Сабина сумела спастись на этот раз! — сказал он.

— «Кукареку!» — донеслось из леса.

Карета доехала до Сенарского леса. В наклонился и посмотрел в окно. Всадник скакал во всю прыть.

— Черный Петух! — сказал В.

— Расспросите его, — сказал граф.

В подался вперед. Всадник остановился у дверцы.

— Где Шароле? — спросил он.

— В Буасси-Сен-Леже, в первом доме налево по Шарантонской дороге, — ответил Черный Петух.

— А его карета?

— Вернулась пустая в Париж.

В обернулся к Сен-Жермену.

— В Монжеронский домик! — приказал тот поспешно.

Наступила полночь. В этот самый час в Буасси-Сен-Леже, в том самом доме, на который указал Черный Петух, два человека не спеша прохаживались по темной аллее сада и тихо беседовали.

— Этот человек должен обязательно погибнуть, — говорил один из собеседников.

— Он погибнет! — отвечал другой. — Он будет побежден, разбит, уничтожен!

— А де Шароле?

— Будет мне служить так, как я захочу.

— Где Нисетта?

— Она там, где и должна пребывать.

— Что делать с Сабиной?

— Когда брат ее уедет, а он уезжает завтра, она опять попадет в наши руки и на этот раз не спасется!

— А он сам?

— Умрет под пыткой!

— Мы восторжествуем!

— Восторжествуем! Двадцать лет назад я поклялся в этом на могиле, из которой ты меня вытащил и возвратил к жизни и мщению!

X

Привал

На дороге из Валансьен в Турне в первых числах мая виднелись тысячи мундиров, лошадей, пушек, повозок, телег — это двигалась французская армия, отправлявшаяся на войну.

День был чудный, небо безоблачно, вся окрестность имела яркий изумрудный оттенок, свойственный весне.

Раздалась команда:

— Стой!

Отряд немедленно остановился. Сержант Тюлип, шедший впереди, желая, чтобы его люди несколько часов отдохнули, направил их в близлежащий лесок.

Через несколько минут после того, как отряд вошел в лес, был разведен огонь, и солдаты в ожидании завтрака разлеглись на траве.

По дороге, которую только что оставили французские лейб-гвардейцы, проезжали фургоны, телеги, повозки.

— Э-эх! — сказал сержант со вздохом. — Как нам не хватает вина, а ведь оно вот в этих подвижных ящиках и находится.

— Это фургоны королевского дома, — заметил барабанщик.

— А под повозкой-то, глядите, корзина с бутылками! — воскликнула маркитантка Нанон, переглянувшись с сержантом.

Заинтересовавшая солдат повозка подъехала прямо к маленькому леску и вдруг остановилась.

— Слушай, Нанон, — сержант, подавая ей свою трубку, — ты ее сохранишь, если я завтра буду убит, не правда ли? — Затем, обращаясь к подъехавшим поставщикам — фуражирам королевского дома, сказал: — Кстати, в качестве кого следуете вы за армией?

— Я поставщик одежды, — ответил Рупар, — поставляю рубашки и панталоны.

— А ваша супруга сопровождает вас?