Паутина, стр. 77
Так дроу оставила воинов разрабатывать свои планы, и направилась в бухту. Снова она позвала Кзорша. Когда морской эльф явился, она описала ему погребенный под водой город, и силы, которыми он располагает.
«Значит, Аскарла в самом деле существует, и мерроу базируются там», прошептал рейнджер. «Ты права; эту опасность необходимо уничтожить. Я соберу как можно больше наших воинов, – и если получится, добровольцев среди тритонов, – и немедленно двинусь к Пурпурным Скалам».
«По крайней мере, именно так ты и передашь по Сети», согласилась Лириэль. «Пусть в Аскарле готовятся к нападению извне, с моря. На самом деле ты соберешь свой отряд у берега Интара, и будешь ждать моего сигнала. Я пошлю тебя сквозь портал прямо в город. Но будь осторожен: одно слово, оброненное Ситтлу, и все пропало». Кзорш все еще сомневался. «Может, ты неправильно поняла, что он говорил той женщине?»
Дроу зашипела в отчаянии. «Если ты отказываешься прислушаться к голосу разума: держи план в секрете, и я обещаю, что ты получишь свое магическое обучение!» Короткая вспышка радости в глазах эльфа сменилась печальной улыбкой. «Всю жизнь я мечтал услышать эти слова. И все же я отдал бы этот шанс с радостью, ради того чтобы ты ошиблась. Ситтл мой друг, и его доверие для меня важнее магии».
Лириэль отвернулась, больно уязвленная сожалением в словах эльфа, и его согласием расстаться с мечтой ради того, чтобы не предать собственные ценности. Несмотря на все, случившееся с дроу и с теми, кого она любила, она знала, что сама не поступила бы так же.
«Делай как я говорю и готовься к своему бою», резко бросила она и уже направляясь прочь добавила шепотом, слишком слабым даже для ушей эльфа, «и предоставь мне мой».
Прежде чем встретиться со смертоносным противником, – и еще более опасным союзником – Лириэль надо было еще кое-что сделать. Она прекратила носить Ветроход с той ночи у подножия Дитя Иггсдрасиля, поскольку задача артефакта была выполнена, даже если само их путешествие еще не закончилось. Единственным украшением в эти дни ей служил ее жреческий амулет Лолт. Даже подаренный ей Федором кулон, паук заключенный в янтаре, она не надевала, не желая провоцировать ревнивую богиню даже таким ничтожным соперничеством.
Но теперь она вернулась домой к Ульфу, еще раз наполнить амулет магией. Она попросила семью шамана не беспокоить ее уединения, но это была, пожалуй, излишняя предосторожность. Новости о предательстве Дагмар и о том, что девушка взята под стражу, сдавили всех домашних Ульфа тяжелым весом стыда, горя и беспомощной злости. Умолк даже острый язык Санджи, узнавшей что Игрейн – любимая дочь, считавшаяся умершей – в плену у врагов, а тихая и послушная Дагмар таила столь разрушительные замыслы.
В одиночестве чердака, Лириэль достала Ветроход из тайника и открыла книгу рунного чародейства на заклинании, которое она прежде использовала, когда запечатывала в амулет магию Подземья. Ей потребовалось несколько часов на повторное изучение труднейшего заклинания и внесение в него дополнительных изменений, которые позволят сохранить, пусть на время, совершенно отличный род магии. Когда, наконец, все было готово, Лириэль достала из ножен крохотный резец. Читая слова заклинания, она осторожно капнула в ножны немного джуилда – огненного вина, использовавшегося в ритуалах вызова боевой ярости берсерками Рашемена.
Однажды она уже подумывала воспользоваться этим способом. Пытаясь спасти Федора от убийственного безумия, Лириэль собиралась опустошить Ветроход, и вместо магии Подземья поместить его берсерковую ярость. Но они были атакованы прежде, чем она успела приступить к заклинанию. Когда Федор отправился от ран и узнал, что она чуть не сделала, он заставил дроу поклясться, что она никогда не пожертвует ради него своим родовым наследием. Так оно и осталось.
До этой поры. Теперь Лириэль нашла ответ на свои поиски у Дитя Иггсдрасиля, и больше не нуждалась в Ветроходе для использования врожденной магии дроу. Она в распоряжении Лириэль на всю ее жизнь. Но дроу не осмеливалась отправляться в предстоящую схватку с властью над берсерковой мощью Федора из боязни потерять ее. Заклинание и ритуал заняли большую часть ночи, но в конце концов Лириэль взяла в руки заново зачарованный Ветроход, успокоенная пульсирующим в древнем золоте плененным могуществом. Убрав амулет назад в тайник, – она не могла передать его Федору, чтобы не предупредить его о своих намерениях – и тихо выскользнула из спящего дома.
Дроу прошла по берегу и вскарабкалась на отвесный утес к руинам Интара. Древний замок возвышался над головой, таинственный и устрашающий. Пока Лириэль пробиралась сквозь руины, она повторяла слова жреческой молитвы, одного из самых могущественных и смертельно опасных заклинаний в арсенале жрицы. На такую молитву редко давался ответ, немногие дроу были настолько сильны, чтобы выдержать его. Это был тоже портал, особого рода, открывавший жрицу навстречу чистой силе Лолт.
Это было предложение ее тела и разума как аватара Паучьей Королевы.
Мера была отчаянная, но Лириэль не видела иного выхода. Ей доводилось уже встречаться с банши, и она понимала, что лишь две вещи могут одолеть неупокоенного духа: магия, рассеивающая зло, или зло, чья власть превышает силу нежити. Будучи жрицей Лолт, она не смела разрушать зло; все, что ей оставалось – пропустить его через себя.
Так юная дроу опустилась еще глубже к источнику ее темнейшей силы. Паучья Королева благосклонно отнеслась к молитве молодой жрицы, богиня желала заполучить дух древней дроу, которая, превратившись в банши, ускользала от судьбы много веков. Через Лириэль, Лолт вырвет банши из портала, отправив ее навстречу давно заждавшейся награде в Бездне, и портал наконец откроется.
Однако пока мрачное могущество Лолт сгустившись собиралось в ней, Лириэль познала не триумф, но глубокое, пронизывающее ощущение потери.
Глава 23
Власть тьмы
Почти два дня Федор продежурил возле лежавшей без движения Лириэль. Он не знал, что за беда случилась с дроу, но подозревал, что ее поразила банши, с которой они встречались прежде. После нескольких часов поисков он наконец обнаружил отпечатки Лириэль на побережье Интара, и прошел по ним до логова банши. Найдя дроу внутри, безвольно обмякшую у стены фонтана словно сброшенный плащ, он перенес ее назад в дом Ульфа. Чего Федор не понимал, так это по какой причине дроу отправилась одна в это проклятое место.
Он редко оставлял ее, несмотря на увещевания шамана и ругань его устрашающей жены. Да, были и другие дела, требовавшие внимания хольгерстедского Первого Топора, но молодой воин знал, кому принадлежит его верность в первую очередь. Он поклялся защищать дроу-вичаларан; он был привязан к ней паутиной, сотканной из магии Подземья и Рашемена. Но под всем этим скрывалось нечто более глубокое. Так что радость, затопившая его сердце когда наконец Лириэль пошевелилась и проснулась, не была той, которую подобает испытывать рыцарю за свою госпожу. Губы дроу шевельнулись безмолвной просьбой; Федор потянулся за чашей с водой, и удерживал ее голову, пока она пила. Явственно видно было, как она стряхивает державшее ее смертное оцепенение, будто бабочка, вырывающаяся из кокона. Но ее глаза, когда они встретились с обеспокоенным взглядом друга, были ясны, и полны решимости.
«Сколько я спала? Когда новолуние?»
Федор моргнул, в который раз изумляясь выносливости дроу. «Завтра ночью. Вороненок, что с тобой случилось?»
Дроу с трудом заставила себя сесть, не обратив внимания на его вопрос. «Приготовления к битве?»
«Все нормально. Корабли вооружены, люди готовы». «Хорошо. Атака начнется завтра, вероятно на закате. Я не могу отправиться с тобой, так что ты должен взять это».
Лириэль достала Ветроход из-под матраца, и вжала его в руку юноши. «До того… до того как ты нашел меня, я зачаровала в этот амулет контроль над твоей боевой яростью. Носи его, и управляй собой».