Паутина, стр. 28
И шансы пиратов выглядели невесело. Федор вихрем проходился по палубе, следом ему служили сраженные его мечом северяне. Но и его рубаха свисала лохмотьями, волосы и одежда потемнели от крови. Лириэль подозревала, что немалая часть этой крови принадлежит ему. Даже у сил берсерка был предел, и когда падет Федор, следом за ним погибнут и прикрываемые его яростью руатанцы.
Кзорш подошел к ней, и вручил нож. «Никогда не видел такого острого клинка», сказал он испытующе. «Возможно это глупый вопрос, но не найдется ли у тебя чего-нибудь способного пробить корпус корабля?»
Лириэль повернулась, золотые глаза смотрели сквозь него, пока мысли ее витали меж возможностями. Неожиданно улыбнувшись, она сняла с пояса мешочек, и вытряхнула его содержимое; около дюжины металлических вещиц похожих на крабов высыпались на палубу. Кзорш узнал их – метательные снаряды, которые она использовала против гигантского кальмара. Они пробили крепкий панцирь, но морской эльф не понимал, какая от них польза сейчас. Сквозь воду они не смогут нестись так стремительно как в воздухе.
Закрыв глаза, дроу вытянула ладони над странными металлическими крабами, и начала напевать. Те засветились, алым цветом зимнего заката, и наконец дроу остановилась, и подобрала их.
«Это метательные пауки», объяснила она быстро. «Я чуть изменила наложенные чары. Приложи их к корпусу – или к чему угодно, если на то пошло, – и они пройдут сквозь него. Я хочу получить их назад», предупредила она, передавая ему предметы.
Кзорш кивнул, и указал на нескольких северян с пиками. «Когда их корабль окажется на дне, я достану твое оружие и верну их тебе».
Лириэль яростно улыбнулась и по товарищески шлепнула его по плечу – жест, без сомнений, перенятый ей от Хрольфа. «Отправь их к Амберли», пожелала она с мрачной радостью. Морской рейнджер окунулся в воду, прижимая к сердцу мешочек с драгоценным магическим оружием. Оставшись на Эльфийке в одиночестве, Лириэль мерила шагами палубу, размышляя над следующим шагом. Невидимая или нет, она неплохо могла сражаться мечом, но недостаточно, чтобы переломить ход схватки. Нет, лучшим вариантом была ее главная сила, ее магия. Но она не могла воспользоваться огненными заклинаниями, не вредя людям Хрольфа.
Сжав в кулаке Ветроход, Лириэль лихорадочно перебирала арсенал запасенных в амулете заклинаний. Никакое из них не подходило к ситуации. Ей нужно было… Она не могла придумать, что.
Неожиданно ее глаза остановились на знакомом объекте. Вспышка вдохновения разгорелась жарким пламенем, и, издав единственный восхищенный вопль, она сосредоточилась на серьезном творении заклинаний. Заклятие, похожее на то, что она применила на метательных пауках – позволяющее неживой вещи двигаться, и подчинявшее мишень ее воле – хранилось в Ветроходе. Она никогда прежде не проверяла его, но теперь уже для предосторожностей не оставалось времени.
Подбежав к носовому украшению судна, Лириэль положила одну ладонь на десятифутовую статую, свободной рукой ухватилась за Ветроход и начала читать заклинание.
Запасенная магия хлынула в ее тело, а сквозь него в резное изображение эльфийской девушки. Крикливые краски под ладонью Лириэль перешли в более реалистичные оттенки; затем цвета распространились во все стороны, и наконец вся статуя приобрела подобие жизни.
Дрожь прокатилась по гигантской эльфийке и статуя шевельнулась. С громовым треском дерева она оторвалась от носившего ее имя судна. Повинуясь Лириэль, древесная воительница подошла к борту и нырнула в море.
Массивные деревянные руки разбили поверхность воды с силой выныривающего за вдохом кита. Эльфийка ухватилась за перекладины и с легкостью взмыв над ними опустилась на палубу, заставив корабль содрогнуться. И северяне и пираты потеряв равновесие распростерлись на палубе. Воины быстро вскочили на ноги, но зрелище надвигающейся статуи заставило их отступить. На миг гул битвы уступил место ошеломленной тишине, прерывавшейся только тяжелой поступью деревянной девушки.
Ожившая статуя приближалась к ним неумолимо, безоружная, но бесстрашная. Схватив одного из северян она швырнула его в море, тут же отбросила другого, прямо на ждавший такого подарка меч пирата. И проследовала дальше, ужасающее воплощение убийства.
Первым от шока очнулся Хрольф. Он ухмыльнулся во весь рот, искренне, по-мальчишески, как ребенок чья любимая игрушка неожиданно обрела жизнь. Нежно поприветствовав неожиданную помощницу, он попросил ее позаботиться о сбившихся в кучу на левом борту противниках. Гигантская эльфийка мгновенно повернулась, исполняя его желание.
Заметив это с облегчением, Лириэль радостно предоставила Хрольфу управлять ее созданием. Могущественная магия которую она сотворила, жуткое погружение в море – все это высосало ее дочиста. Полностью истощенная, она медленно опустилась на палубу, наконец-то позволяя себе уйти в прекрасную, бездонную темноту.
Глава 8
Морской народ
Небо было все еще темным, когда Старший Капитан Ретнор очнулся от болезненного сна. Слуга подскочил к нему с чашей, держа ее пока капитан делал несколько осторожных глотков. Обретя наконец возможность говорить, Ретнор потребовал прислать к нему военачальника, и услышал пренеприятную новость, что тот убит. Ретнор спросил о первом помощнике, потом о боцмане, и каждый раз получал тот же ответ.
«Ладно, гори оно все огнем, позови старшего по рангу из оставшихся в живых!» взревел он. Слуга торопливо кинулся исполнять повеление.
К немалой растерянности Ретнора, старшим оказался корабельный лекарь – необычный член экипажа на кораблях Севера, но в данном случае, учитывая их миссию, Ретнор счел это разумной предосторожностью. По видимому, инстинкты не подвели его, и работы врачу хватило: он был весь забрызган кровью, и выглядел неимоверно усталым, много старше своих пятидесяти зим. То, что он сообщил, выглядело столь же невесело. Два боевых корабля потеряны, один в пожаре, другой необъяснимо затонул. Все воины – все! – убиты или тяжело ранены. Только несколько матросов, едва достаточное число чтобы управлять кораблем, избежали ярости Эльфийки. Пираты доказали свое мастерство и изобретательность в бою. Один их капитан сразил больше десятка северян. Однако именно берсерк, а затем оживленная статуя так проредили ряды воинов Лускана.
С растущим ужасом Ретнор слушал описание сражения. Когда, наконец, рассказ закончился, он почти не обратил внимания, как лекарь осматривает его руку и помогает переодеться. Раздумья его оставались в услышанном.
Немыслимое случилось. Единственный руатанский корабль одолел три его военных судна, и теперь шел к своему острову с этими новостями. Лусканские корабли прикрыли свои названия, шли под простыми парусами и без флагов портов, но среди пиратов кто-то мог узнать человека, направлявшего атаку. Ретнор не был неизвестен на Руатиме. Как Старший Капитан он присутствовал на многих встречах Союза Капитанов, и нередко сидел за столом напротив военных вождей острова, так называемых Первых Топоров Руатима.
Таким образом, решил Ретнор, известие о нападении не должно достичь Руатима. Безусловно, маловероятно, чтобы островитяне смогли распутать искусно сплетенную им паутину, но Ретнор не желал давать им даже таких шансов.
«Кто за штурвалом?» потребовал он. «Куда мы направляемся?»
«Один из моряков – я не знаю его имени. Отдыхайте; мы идем к Лускану», успокаивающим голосом ответил врач. Ретнор отбросил покрывало и поднялся на ноги. Отстранив протестующего лекаря, он выбрался на палубу и обратился к удивленному рулевому. «Разворачивай корабль», приказал он тоном, не допускающим споров. «Установи прямой курс на Триск».
Матрос моргнул, но покорно передал приказ немногочисленному оставшемуся экипажу. Никто не посмел открыто возразить Ретнору, – в лучшие времена подобное означало бы смерть, – но все до одного задумались, не унесла ли отрубленная рука Старшего Капитана и его рассудок.
Триск был одним из двух больших островов в удаленном архипелаге Пурпурные Скалы. Острова лежали к западу от Гандарлума, за теплыми водами Реки. Ледяные глыбы в это время года все еще представляли опасность, но куда страшнее были загадочные и смертоносные существа, по слухам обитавшие в морях у этих островов.