Тайна Крикли-холла, стр. 95

Не слишком веря в надежность электроснабжения в такую погоду (обрывы проводов не были редкостью во время бурь), Перси зажег две масляные лампы, одна из которых стояла на подоконнике, а вторая — на столе в центре комнаты. Эти лампы и огонь в очаге мягко освещали гостиную. Но, несмотря на внешне мирную картину, старик чувствовал себя паршиво.

Его всегда беспокоила такая погода, хотя он и служил в армии в сорок третьем году, когда случилось большое наводнение. Он слышал слишком много рассказов непосредственных свидетелей страшного события и как будто сам пережил его. Он помнил, ему рассказывали, что в тот раз дождь был сильным, но не таким упорным, как в последние недели. Не то чтобы он боялся за себя: небольшие коттеджи с плоскими крышами стояли высоко на склоне над деревушкой Холлоу-Бэй и достаточно далеко от реки. Нет, случись худшее, в опасности окажутся тот дом по другую сторону реки и деревня.

Внимание старика привлекли скулящие звуки. Его пес лежал на коврике, свернувшись калачиком перед очагом, в нескольких дюймах от ног Перси, — и вдруг поднял голову и уставился на дверь, заскулил, потом посмотрел на хозяина, потом снова на дверь.

— Не сегодня, приятель, — мягко, негромко сказал Перси, обращаясь к собаке. — Там невесть что творится, слишком ветрено для меня, чтобы выходить наружу. Так что угомонись.

Но пес явно был чем-то встревожен. Он распрямился и уставился на дверь, подрагивавшую под напором ветра. Потом громко тявкнул.

— Замолчи, слышишь? Нечего шуметь. Ты уже выходил сегодня вечером, вполне можешь и потерпеть, пока не отправимся спать.

Перси бросил окурок в огонь и протянул руку, чтобы погладить пса по спине. Пес завыл.

— Ну что случилось, приятель? Лисицу почуял, что ли?

Ослепительная вспышка молнии сверкнула за маленькими окнами, и гром загрохотал с такой силой, что и человек, и собака вздрогнули. Пес вскочил и бросился к двери, как будто желая сбежать из замкнутого пространства гостиной. Он яростно заскулил и принялся скрести когтями дверь.

Когда пес отступил от двери и тоскливо взвыл еще раз, Перси Джадда охватило тяжелое предчувствие. Что-то дурное витало в воздухе этим вечером, и гроза была совершенно ни при чем.

62

Добрые глаза

Маврикий наконец разом допил остатки бренди, не в силах больше тянуть его по капле. И улыбнулся себе, вспомнив тот день, когда они с Магдой утопили труп молодой учительницы в колодце. Он тогда не чувствовал слишком большого страха, зато его пробирала дрожь предвкушения, и еще он беспокоился, как бы угодить Магде и Августусу. Угрожавшая неприятностями мисс Линит теперь ушла из их жизни, и никто больше не мог узнать правду. Магда блестяще скрыла преступление: даже дети поверили, что учительница внезапно уехала в Лондон, не попрощавшись с ними, потому что с кем-то из ее родных случилась беда.

Конечно, дети скучали по ней и в последующие за ее исчезновением дни хандрили и мало чем интересовались, особенно Сьюзан Трейнер. Девчонка глубоко разочаровалась в учительнице и ни с кем вообще не разговаривала целую неделю, но даже она думала, что мисс Линит бросила их и вернулась в большой город. Школьное руководство рассердилось на непрофессионализм мисс Линит, но, поскольку война все продолжалась и продолжалась, никто не сделал попытки связаться с беглянкой, а если кто-то и пробовал, то не слишком усердно и не слишком долго.

Магда не стала рассказывать брату все подробности, просто поставила его в известность, что мисс Линит не явилась на уроки. Но Августуса это не обеспокоило: наоборот, он лишь почувствовал облегчение от того, что строптивая учительница исчезла.

Отмыть полы в подвале — вокруг колодца и в комнате с водогреем — оказалось нелегкой работенкой, но Магда и Маврикий как следует потрудились вместе. Когда они отдраили все прилегающие к месту убийства площади, то снова намели на чистое пыли, так что более светлые пятна на полу перестали привлекать внимание. Никто никогда так и не догадался о том, что произошло внизу, и меньше всех подозревал об этом Августус.

Маврикий снова улыбнулся сам себе. Магда сдержала слово и вознаградила его в ту ночь, хотя сама, как обычно, действовала чисто механически, а ее оргазм был сомнительным Она вообще никогда не теряла рассудка во время секса. Этому Маврикий у нее научился. И очень многому он научился у Августуса. Да, Августус научил его испытывать утонченное наслаждение и ощущать собственную власть, причиняя боль другим. И очень жаль, что тот психиатр, с которым Маврикию пришлось иметь дело, когда он стал уже молодым человеком, не понял и не одобрил подобных радостей.

Улыбка Маврикия угасла, когда он добрался до этого пункта своих воспоминаний. Есть вещи, которые лучше всего позабыть навсегда.

Отодвинув манжету, Маврикий глянул на наручные часы. Пора идти. Пора отправляться в Крикли-холл. Он встал и неторопливо надел плащ. Перенеся на трость часть веса, приходившегося на левую ногу, Маврикий потянулся за шляпой, лежавшей на столе. А надев ее, поднял пустой стакан из-под бренди. Проходя мимо барной стойки, с улыбкой поставил на нее стакан.

Сэм Пеннели, хозяин гостиницы «Барнаби», прервал разговор с двумя местными парнями у другого конца стойки и не спеша направился туда, где уходивший посетитель оставил пустую посудину.

— Спасибо, сэр, — сказал он вслед высокому прихрамывавшему мужчине, направлявшемуся к выходу. — Поосторожнее там, если вы на машине. Некоторые дороги наверняка уже залиты водой. — «А ты выпил четыре порции крепкого бренди, — подумал он при этом, — так что явно перебрал».

Высокий мужчина повернул голову и коснулся рукой полей смешной маленькой шляпы, как бы благодаря Сэма Пеннели. Хозяин гостиницы улыбнулся, подумав, что у этого посетителя очень добрые глаза.

Когда мужчина открыл дверь, порыв ветра бросил сквозь нее плотные струи дождя, и хозяин гостиницы наблюдал за тем, как Маврикий Стаффорд поглубже натянул на голову маленькую шляпу с заткнутым за тулью пером, прежде чем шагнул вперед, в объятия бури.

63

Невинные

Ничего у нее не получалось. Она не могла выбросить их из головы. Ни Эву с семьей, ни детей, трагически погибших в Крикли-холле. Лили не могла отбросить мысли об этих людях. Их духи были встревожены, и Лили чувствовала, что только она или кто-то, обладающий сходным даром, могут помочь им. Но она не знала, как это сделать.

Почему они привязаны к тому печальному и пугающему дому? Почему их души не могут уйти с миром? Может быть, потому что они до сих пор потрясены обстоятельствами собственной смерти? Или их удерживает в пространстве между мирами некий страх, или же над ними властвует какая-то сила, злобная сила? Лили сама ощутила это зло, и как же она была испугана, когда злобная сущность чуть не материализовалась перед ней и Эвой… Лили и подумать боялась о том, чтобы снова встретиться с той сущностью лицом к лицу.

Но там были дети. И они нуждались в ее помощи. В этом Лили была убеждена. Да, но она ведь поклялась никогда больше не подвергать опасности… А если она возьмется за дело, вдруг ей опять явится призрак Марион? Будет ли он таким же пугающим, как в прошлый раз? За окном ярко вспыхнула молния, почти сразу загрохотал гром, и Лили невольно съежилась в кресле.

Мисс Пиил налила себе еще бокал вина, но рука девушки дрожала, когда она поднесла его к губам. Ох, Боже, помоги мне, подскажи, что я должна сделать! Те несчастные невинные души не должны больше страдать. Они привязаны к Крикли-холлу уже более полувека, им просто необходимо продолжить свой путь, кто-то должен дать им такую возможность. Они не должны больше ничего бояться. Но как помочь им, что сделать?

Рыдание вырвалось из груди Лили. Почему ее так сильно тянет в Крикли-холл? Что зовет ее туда? Сами дети? Лили почти слышала их тоненькие голоса, с мольбой обращавшиеся к ней, но это, конечно, происходило лишь в ее воображении. Может быть, чувство вины играло шутки с ее умом, вызывая к реальности детские голоса, потому что где-то в глубине подсознания Лили чувствовала ответственность за них? А зачем бы еще она была одарена — или проклята — своим даром, если не для того, чтобы помогать затерявшимся душам находить правильный путь?