Тайна Крикли-холла, стр. 25

Если Лорен и удовлетворил ответ отца, она никак этого не показала. Девочка молча шла рядом с Гэйбом, и на ее лице застыло встревоженное выражение. Гэйб призадумался, не совершил ли он ошибки, притащив семью сюда, в Холлоу-Бэй. Черт побери, далее собаку тошнит от этого местечка. Но Гэйб ведь старался сделать как лучше: годовщина исчезновения Кэма приближалась, и Гэйб не хотел, чтобы все они — и в особенности Эва — встретили ее в том доме, где родился их сын, где он рос и где слишком многое постоянно напоминало о нем.

Отец и дочь вошли в главную дверь Крикли-холла, и Гэйб постучал в окно кухни, когда они проходили мимо него, — Эва сразу обернулась. Они с Келли уже накрывали на стол. Эва кивнула и улыбнулась входящим.

Дверь кухни была открыта, как и предполагал Гэйб. (Пусть это и неразумно, однако что-то внутри Эвы заставляло ее держать незапертой дверь их лондонского дома. Как будто боязнь, что Кэм может вернуться и расстроиться из-за того, что дверь закрыта на ключ.) Отец и дочь вошли внутрь, топая ботинками по толстому коврику, чтобы стряхнуть дождевую воду и грязь. К удивлению Гэйба, Эва все еще улыбалась.

— Вы быстро его нашли, — сказала она, имея в виду их домашнего любимца, привязанного к дереву под окном.

— Да, — согласился Гэйб, снимая свой любимый морской бушлат. — Он побежал наверх, видимо, решил добраться до города.

К еще большему его удивлению, Эва поцеловала в щеку его, а потом и Лорен. Это было чем-то вроде внезапного просветления для жены, внутренне отсутствовавшей так долго. Пораженный, но весьма довольный, Гэйб в некотором замешательстве всмотрелся в лицо Эвы.

— Папуля, а почему ты не привел Честера сюда? — Келли таращилась на отца снизу вверх, держа в пухлой маленькой ручке четыре столовые ложки. Эва, видимо, поднимала дочь, чтобы та могла выглянуть в окно, когда явились Гэйб и Лорен, дабы убедиться, что Честер нашелся.

— Потому что он сказал мне, что хочет немножко подышать свежим воздухом. Он устал сидеть взаперти целыми днями напролет.

— Честер не умеет говорить, папочка.

— Конечно умеет! Ты просто ни разу не оказывалась рядом, когда он говорил что-нибудь.

— Ну уж! — важно произнесла Келли.

— Ты мне не веришь? Когда я был ковбоем в Америке, у меня была лошадь, которая вообще болтала без передышки.

Эва и Лорен весело переглянулись.

— У Вуди нет говорящей лошади, — с сомнением возразила Келли, имея в виду один из своих любимых мультфильмов.

— Это потому, что у него вообще никакой лошади нет.

Эва вмешалась в их разговор.

— Гэйб, ты зря внушаешь ей такую идею, потом самому придется выкручиваться. Ты ведь знаешь, она верит всему, что ты говоришь.

Гэйб только ухмыльнулся в ответ.

— Ничего, Лорен сумеет найти выход.

— Ну конечно, тебя ведь не было поблизости, когда мои друзья смеялись надо мной. Я до сих пор разочарована в Рождественском Дедушке.

Голова Келли тут же повернулась в сторону старшей сестры.

— Рождественский Дедушка?..

— Ты еще слишком маленькая, чтобы понять, Келли, — терпеливо сообщила ей Лорен. — Папа просто сочинял разные истории.

Келли вновь обратила свое внимание на отца.

— Ну, посмотрим, кто тут у нас вдруг повзрослел, — поддразнил Гэйб старшую дочь.

Эва снова вмешалась, прежде чем Келли успела услышать что-нибудь такое, что лишило бы ее новогодних иллюзий.

— Похоже, ты сам еще не успел стать взрослым, — сказала она Гэйбу, и, как ни странно, ее улыбка была искренней.

Гэйб уставился на жену. Неужели к ней вернулась хотя бы часть прежнего сияния? Гэйб почувствовал, как у него стремительно улучшается настроение.

— Ты хорошо провела утро? — спросил он, как бы бросая пробный шар. Когда они с Лорен садились в машину, Эва выглядела как обычно — подавленной и измученной. Неужели что-то случилось за то время, пока они с Лорен отсутствовали? Если так, то, может быть, Эва решила отложить объяснение до того момента, когда они с Гэйбом останутся одни? Чуть терпения, и все прояснится.

Но Эва все молчала и молчала, несмотря на то что печаль, беспросветная и неизбывная, вдруг отступила — словно в темную комнату проник солнечный луч. Она оживилась, искра жизни вновь зажглась в ее глазах, а движения утратили медлительность. Гэйб вновь увидел перед собой ту женщину, которую любил столько лет, и боялся сказать лишнее слово, чтобы не вспугнуть перемену.

Он не пытался выяснить причину даже тогда, когда они остались одни, а девчонки убежали к себе. Только один-единственный вопрос сорвался с его губ: «Ты в порядке, дорогая?» — и она повернулась к нему и просто кивнула: «Да».

И ничего больше.

Он оставил все как есть. Может быть, ее разум начал наконец понемногу справляться с тоской и с чувством вины. Если так, решил Гэйб, то перемены, наверное, будут медленны, но, по крайней мере, может быть, именно сегодня их можно поздравить с первым шагом к полному выздоровлению. Гэйб надеялся, что так оно и будет.

Спальня

Лорен и Келли были в ванной комнате. Лорен чистила зубы, волнуясь из-за того, что завтра ей предстояло пойти в новую школу, а сестра сидела рядом на унитазе. Пижамные штанишки спустились до самых лодыжек, и Келли изо всех сил старалась, чтобы в ее организме не осталось ни капли лишней жидкости. Келли напевала без слов, оглядывая комнату, выложенную черно-белым кафелем.

Глубокая фарфоровая ванна, стоявшая на уродливых металлических лапах, занимала почти все пространство вдоль стены, восьмиугольная раковина на мощном пьедестале располагалась напротив, под узким и длинным зеркальным шкафом. Свет жемчужного плафона в центре высокого потолка отличался резкостью, из-за него стены и ромбовидные плитки пола выглядели кричаще-яркими и холодными, а отражение Лорен в зеркале — неприукрашенным. В окне над унитазом стояло матовое стекло, а дверь ванной когда-то выкрасили в черный цвет. В этом помещении очарования было еще меньше, чем во всем Крикли-холле.

Лорен сегодня решила, даже без понуждения со стороны родителей, лечь спать пораньше. Может быть, из-за того, что ее разбудили прошлой ночью, девочка чувствовала себя очень усталой. А ей хотелось утром выглядеть свежей и отдохнувшей. Она бы немного почитала, пока мама или папа будут рассказывать Келли вечернюю сказку. Для этого Гэйб повесил лампу на маленький шкафчик между кроватями Лорен и Келли. А когда Келли, как обычно, заснет, прежде чем сказка кончится, Лорен тоже постарается закрыть глаза. А может, и читать не станет, иногда ей нравилось слушать сказку вместе с Келли — хотя истории для младшей сестренки подбирали совсем уж детские, в них иной раз бывало что-то… успокаивающее.

Лорен сильно разочаровалась, что ее новенький сотовый телефон не работал. Ведь именно с его помощью Лорен собиралась общаться с лондонскими друзьями, пока она будет в отъезде. Она сто тысяч раз пыталась отправить сообщение, но на дисплее «Самсунга» высвечивались лишь два слова: «Ограниченная связь», и каждый раз, когда она все же набирала текст и нажимала на кнопку «Отправить», телефон бесстрастно повторял: «Ограниченное обслуживание».

Когда Лорен пожаловалась отцу, тот попробовал отправить сообщение со своего мобильника — с тем же результатом. Тогда он сказал, возможно, дело в том, что они находятся в каньоне (в ущелье, тут же в очередной раз поправила его Лорен), скорее всего, рядом просто нет подстанции. Звони по обычному телефону, посоветовал ей отец, но Лорен хотелось общаться с друзьями без свидетелей, а древний телефонный аппарат Крикли-холла стоял в холле, где кто угодно мог услышать разговор. В общем, ее это очень рассердило.

Причесываясь, Лорен зевнула, устало разглядывая себя в зеркале ванной.

Келли, убедившись, что последняя капля упала куда следует, соскользнула с холодного сиденья унитаза и наклонилась было, чтобы натянуть пижамные штанишки.

Но тут обе девочки замерли, забыв о своих делах, и разом уставились на потолок.