Книга о верных и неверных женах, стр. 31

— Закрой глаза, женщина.

Она покорно сомкнула веки, а когда подняла их, то оказалась у порога отчего дома, избавившись от всех тягот и злоключений этого мира. Перенеся столько бед и пережив столько мук, она целой и невредимой вернулась домой.

— Вполне очевидно, — закончил Шарик свой рассказ, — если бы дочь купца, прежде чем выйти за того недостойного мужа, испытала бы его пробным камнем и разузнала бы подробно о его происхождении и достоинствах, то она не связала бы с ним судьбы и не стала бы мишенью для ее стрел. Во-вторых, — продолжал Шарик, — не следует пренебрегать даже ничтожным врагом, если не хочешь, чтобы тебя ославили на весь свет, как это случилось с гилянским правителем.

— А что случилось с гилянским правителем? — спросил шахзаде, и Шарик стал рассказывать.

Рассказ о царе мышей и гилянском правителе

Рассказывают, что в давние времена по воле судьбы и велению небес в гилянском лесу на престол возвели мышь, и под ее владычеством оказались все звери и животные тех мест. Она назначила везирами двух лисиц и препоручила им все государственные дела, и они служили ей верой и правдой со всем усердием, на какое были способны. Слава Аллаху, что у такого государя были такие расторопные везиры!

Однажды мимо того леса проходил караван купцов, и старшина каравана оставил на дороге верблюда, так как тот выбился из сил и вся спина его была покрыта ранами от непосильного груза. Когда верблюд избавился от побоев погонщика и седло перестало натирать спину, он принялся щипать зеленую траву без помехи узды и в скором времени поправился и разжирел. Тем временем лисица прослышала о верблюде и доложила Мыши:

— Во владениях вашего величества поселился верблюд, который избавился от узды и седла. Он пасется на царских лугах и срывает плоды с тех деревьев, которые берегут специально для царя. Все, что ни понравится ему, этот верблюд пожирает без страха и зазрения совести. Проживание его в нашей стране без разрешения царя противоречит закону, и потом если такой сильный и большой верблюд пробудет на воле долго, то он обретет независимость, возгордится, возомнит о себе и вознамерится отобрать власть у нашего царя и захватить силой все его владения. И уж тогда мы не сможем противостоять ему и не сможем подавить смуту. Интересы державы требуют, чтобы царь приказал вызвать его и повелел бы ему бросить это недозволенное занятие. Царю следует заставить этого верблюда признать свою власть. Если он, на свое счастье, покорится смиренно, то его надо принять в число слуг и оказать ему милость. Заставить покориться такое животное — важная победа для нашей державы, это возвеличит мощь нашего царя. А если он по своей гордыни и спеси, полагаясь на свою мощь, не захочет покориться, то необходимо погубить его, покамест он не окреп и не завязал дружбы с врагами нашего государства. Словом, надо погасить пламя того вреда, которое он нам может принести, умело и обдуманно пробить брешь в основании его жизни. Пусть всем станет ясно, что неповиновение власть имущим и попытка ступить на стезю непокорности царям влечет за собой лишь гибель и это равносильно тому, чтобы броситься вниз головой в бездонную пропасть.

Царь одобрил мысли умного везира и приказал позвать Верблюда. Лис сам взялся за выполнение этого поручения. Он хитростью, лаской и коварством надел на Верблюда узду покорности и привел его в царский дворец. Верблюд, увидев на троне Мышь, ничуть не испугался, раскаялся в своем приходе, отказался повиноваться и пошел из дворца восвояси. Мышь сочла такой поступок в присутствии вельмож оскорблением своей чести и сказала Лисице:

— О мудрый везир! Твои слова и поступки были продиктованы доброжелательством и расположением ко мне, но, несмотря на твою рассудительность и знания, все произошло не так, как ты предполагал, ибо мое небольшое тело вызвало в чем презрение. Те, кто видит сердцем и понимает суть дела, могут убедиться в величии моего духа, те же, кто поклоняется только внешнему, лишены этой счастливой доли. Этот низменный Верблюд не был достоин того, чтобы мы приняли. Неразумно было вызывать его на царский прием. Прежде в его сердце был хоть какой-нибудь страх, а теперь он разом улетучился, и, напротив, в его голове теперь укоренилась гордыня и спесь, и это может послужить для недальновидных смутьянов поводом к объединению.

— Пусть наш царь не беспокоится об этом, — стала уверять Лисица. — Хоть это животное сильное и в голове у него сидит спесь, но ведь сказано, что «каждый длинный глуп» [97] и потому он никогда не вкушал яств со стола разума. Потому-то ребенок может продеть сквозь его ноздрю узду повести куда захочет. При всей его телесной мощи он слаб духом. Если на то будет воля Аллаха, я в ближайшее время заставлю его покориться воле нашего царя и сидеть на коленях в кругу самых преданных рабов.

Верблюд меж тем спокойно пасся на лужайках, наслаждаясь волей и пощипывая траву, а Лисица расстилала его пути тенета хитростей и ждала удобного случая, что свалить его с ног из засады.

Однажды в силу природной жадности, которая есть самый мерзкий порок, Верблюд вытянул шею, сорвал с высокого дерева ветку и стал жевать ее. Но узда его зацепила за сук, и он не смог оборвать ее, да так и остался с поднятой головой. Скоро Верблюду стало невмоготу, и он стал звать на помощь. Лисица услышала, тотчас побежала к царю и сообщила о несчастии, которое приключилось с Верблюдом. Мышь важно пришла к дереву, поднялась на него, села на узду и принялась укорять Верблюда.

— Эй, Верблюд, — говорила она. — Прекрасные были времена, когда ты поедал такие свежие и сочные яства!

А Лисица тоже упрекала Верблюда:

— Эй, глупый Верблюд! Это наказание тебе за твою покорность. Если бы ты признал власть его величества царя и покорился ему, отдавшись под сень его покровительства, то сегодня не угодил бы в такую гибельную беду. Тебе ничего не остается, как сложить бремя своей жизни во прах и заснуть в земле вечным сном.

Трусливый Верблюд, дрожа за свою жизнь, стал умолять их.

— Хотя я поначалу и совершил тяжкий проступок, — говорил он, — теперь я приношу самые искренние извинения и от всего сердца кладу свою голову и волю к порогу владыки и ищу убежища под сенью его покровительства. Да простит великодушный царь мои грехи, да освободит меня из этой беды и возьмет под крыло своего благорасположения.

Мышь величественно снизошла до просьбы Верблюда, перегрызла повод, который обмотался вокруг ветки, и спасла ему жизнь. А тот глупый длинношеий Верблюд стал благодарить ее и во всем покорился той короткошеей длиннохвостке. При всей своей величине и мощи он склонил перед ней шею в знак покорности. Мышь от великой радости не помещалась в своей норке! Она разрешила Верблюду спокойно пастись днем на тех лужайках, а по вечерам приходить во дворец для служения ей.

После этого прошло некоторое время, и однажды дровосеки гилянского правителя увидели в лесу на воле Верблюда без повода и без хозяина. Они схватили его и присоединили к стаду правителя. Об этом прослышала Лисица и доложила Мыши, а этот богатырь из норки пришел в ярость.

На другой день, когда дровосеки пришли в лес за дровами, Мышь заявила им:

— Мы ведь прежде не враждовали — недостойно благородных и великих мужей затевать враждебные действия и поднимать пыль смуты. Разум велит, чтобы вы вернули мне моего Верблюда, дабы не пролилась невинная кровь. А коли нет — опасайтесь нашей мести и готовьтесь к войне. Мы не за что не отступимся от своего требования и не откажемся от своих прав.