Клянусь, это любовь была..., стр. 21
Официант принес счет. Мы заплатили и встали. Этот человек был нам симпатичен, но мы не в состоянии были ему помочь.
— Вы уходите? — спросил он. — Ну что же. Успехов вам. Я тоже скоро уйду. Скоро. Но сейчас я хочу пригласить эту красивую женщину из Грузии на танец. Я так решил. Прощайте!
НИКОГДА
Иногда я понимал ее так хорошо, что угадывал ее желания, ее капризы, ее мечты. Иногда терялся в догадках: что она думает, что хочет и что ей надо от меня. Сколько раз я восхищался ее способностью блистательно анализировать события и факты, умно и нестандартно рассуждать. Но иногда меня поражала ее нелогичность, иррациональность, непредсказуемость.
Я часто задавался вопросом: что влечет ее, почему она так откровенно стремится ко мне, и не находил ответа, поскольку его попросту не существовало. Она делала все, чтобы мозолить мне глаза, чтобы заинтриговать меня, заставить добиваться ее внимания и любви, и одновременно предупреждала, что никогда не станет моей любовницей.
— Никогда не говори это слово: «никогда». Жизнь — сложная штука. В будущем может быть все, что угодно, — предупреждал я ее.
— Я же себя знаю, — отвечала она уверенно. — Так что тебе никогда не светит такая перспектива.
Она так часто твердила об этом, что я решил, что у меня действительно ничего не получится, хотя временами думал, что она больше, чем я, желает, чтобы… Она была суеверна. Она говорила мне о разных приметах, а я смеялся над ней. Однажды, когда мы с ней очередной раз затеяли ученый спор на тему, существуют ли сверхъестественные силы или нет, я предложил поставить научный эксперимент.
— Вот вернемся к нам, в офис, и если я там увижу человека, которого я так ждал все это время и который так упорно не хочет ко мне приехать, тогда…
Мы вернулись, а тот человек сидел в офисе и ждал меня. Я был крайне удивлен и на долгое время — на целую неделю — стал верующим. Потом это прошло.
Иногда она была такой скромной, такой преданной, такой податливой. Это видел я, это видели другие, и это было просто восхитительно. Но иногда она меня делала посмешищем, откровенно кокетничала, демонстративно целовалась с другими, прекрасно понимая, что меня это крайне раздражает.
Когда, в конце концов, она стала моей любовницей, то тут же заявила, что это случилось, потому что она так решила. Это было забавно, но я не хотел спорить с ней. Я был доволен самим результатом. В постели она ничего толком не умела, но тем не менее была восхитительна. Почему? Разве это объяснишь словами? Ей безумно нравилось заниматься со мной любовью, но мне каждый раз надо было предпринимать титанические усилия, чтобы затащить ее в постель. Меня это очень раздражало. Я не знал, что делать, чтобы она не сопротивлялась каждый раз, как будто с ней этому предстояло случиться впервые.
Иногда я думал, что наша связь достаточно прочна, долговременна. Иногда я сам готов был разорвать все нити, что нас связывали, и не хотел больше видеть ее. Может быть, мое раздражение стало причиной того, что мы скоро серьезно поругались. Я ей устроил шумный скандал в итальянской манере — с разбитой посудой и случайными свидетелями. Она, как я и ожидал, страшно обиделась и при первом же удобном случае объяснила, что близких отношений у нас больше не будет никогда.
— Снова «никогда», — сострил я.
— На этот раз ничто не изменит мое решение, — твердо заявила она.
Через месяц, когда мы снова занимались любовными играми, она на меня смотрела восхищенными глазами и все время повторяла:
— Мы вместе, мы снова вместе! Как это замечательно!
Это было действительно замечательно, но продолжалось недолго. На этот раз мы расстались по ее инициативе, и это было верным признаком, что моя скромная персона ее больше не волнует.
Иногда я думал, что она очень красивая. Недаром на улице так много людей оборачивались и смотрели нам вслед. Иногда она мне казалась самой обычной, избалованной судьбой и кавалерами девушкой.
Недавно мы встретились. Выпили вина, вспомнили старое время.
— Я тебе очень благодарна, — сказала она. — Только теперь я понимаю, как многому ты меня научил.
— Для финала это прекрасная речь, — ответил я мрачно. — Ты решила отметить мои заслуги, так как думаешь, что мы с тобой больше никогда не будем близки?
— Знаешь, ты меня учил не пользоваться словом «никогда». Кто знает, может быть, и я когда-нибудь созрею, чтобы с тобой снова встречаться. Поживем — увидим.
Она не хотела произносить при мне слово «никогда», потому что боялась, что мы снова будем близки, и она снова будет смотреть на меня восхищенным преданным взглядом. Значит, на этот раз — действительно…
Иногда мне становится нестерпимо обидно, что я не смог удержать эту необыкновенную девушку. Но каждый раз мой вопрос к самому себе: «А как можно было ее удержать?» — остается без ответа.
ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ
После темных, холодных улиц и колючего зимнего ветра в доме все казалось так чудесно. Сегодня был день рождения хозяйки, стройной высокой дамочки тридцати лет, и к ней пришла куча гостей. Хозяйка любила гостей и любила быть в центре внимания. Среди них был высокий красавец, о котором она была много наслышана от хозяйки. Увидев его, она сразу поняла, что хозяйка ничего не преувеличила. Парень был красив, такого не грех в кино снимать. По словам хозяина, девки бегали за ним табунами, и он менял их как перчатки. Он успел и с хозяйкой… но она предпочла об этом не думать. С хозяйкой у нее были прекрасные дружеские отношения, а этот парень ее абсолютно не интересовал. Он, конечно, был симпатичен, но не в ее вкусе. Она больше любила хмурых, молчаливых, мужественных парней, серьезно относящихся к жизни. Этот же был самый что ни на есть несерьезный, с красивыми, но наглыми глазами.
Справедливости ради, надо добавить, что она тоже была не в его вкусе. И вообще, она не была из тех девушек, на которых все оборачиваются на улице, а поклонники не дают ни дня ни минуты покоя. Она была симпатична, умна, но никогда не стремилась кому-то кружить голову или разбивать сердце. Ей больше нравились длинные разговоры о литературе или искусстве. Может быть, поэтому хозяйка предложила ей жить в своей квартире?
Она подарила скромный, но симпатичный букет хозяйке и сразу пошла на кухню помогать. Хозяйка потрудилась на славу. На кухонном столе стояло множество салатов, всевозможные холодные и горячие блюда. Но больше всего поражало количество спиртного. День рождения обещал быть веселым и шумным.
Гостей за стол рассаживала хозяйка и сделала так, чтобы ее новый знакомый — красавец с наглыми глазами — оказался рядом с ней.
— Что будем пить? — тут же взялся за дело тот.
— Я? Вино… может быть.
— Вообще-то зимой я предпочитаю более крепкое.
— А я не предпочитаю.
Он посмотрел на нее внимательным, изучающим взглядом и криво ухмыльнулся.
— Ну как вам больше нравится.
— А ты как? — этот вопрос уже был адресован хозяйке, которая села по другую руку от парня и внимательно слушала, о чем они с девушкой говорят.
— Я не откажусь от коньяка, — засмеялась хозяйка и указала на свою рюмку, — наливай!
Вечер удался на славу. Гости были молодые, темпераментные, еда вкусная. Вино и коньяк лились рекой. На улице стояла лютая зима, а в квартире было жарко, очень жарко. Мужчины уже сняли пиджаки. Лица женщин горели от возбуждения. Крики, хохот гостей доносились далеко за пределами квартиры, выводя из привычного ритма застывшую от холода, размеренную жизнь города.
Как ни странно, она сегодня хотела выпить. Пить, веселиться и не думать ни о чем. В последние два месяца в ее жизни не было ничего веселого. После того как она рассталась со своим парнем, жизнь потекла, как в замедленном кадре — умеренно и скучно. Она была одна в этом городе, если не считать хозяйку, с которой сидела по вечерам на кухне за чашечкой чая и болтала о всяких женских делах. Делах, которые так быстро сближают женщин и так сильно раздражают мужчин. Но сегодня все было иначе. Жизнь вдруг показалась ей приятной и веселой прогулкой по лабиринтам времени. В гостиной потушили свет и включили музыку — медленную, сладострастную. Мужчины и женщины, крепко прижимаясь друг к другу, двигались под музыку. Она сидела в углу, держала в руках полупустой стакан вина и думала о своем бывшем возлюбленном, о романе, который так неожиданно вспыхнул и так же неожиданно завершился. Ей было одновременно и тяжело, и приятно вспоминать о тех нескольких месяцах, когда она была влюблена. Впервые, по-настоящему. К ней подсела хозяйка.