Простые радости, стр. 52

– Это очень длинная история.

Насти пожал плечами:

– Очень длинная. Слишком длинная, чтобы мы рассказали ее прямо сейчас. Что ты думаешь, Роман? Об этой Евангелине?

– Я бы и сам хотел это знать. Останься с Розой, ладно?

– Конечно останусь.

– Я отправлюсь к Дасти.

Насти коротко рассмеялся:

– Все гораздо лучше, дружище. Он сам собирается прийти к тебе.

– Черт, – процедил Роман. – Пошли, Феникс. И, пожалуйста, не спорь. Если ты не пойдешь, мне придется остаться. А я должен идти.

Она позволила ему проводить себя на улицу и довести до дороги, где он припарковал свой «ровер». Когда они сели в машину, Феникс придвинулась к нему и слегка ударила по руке.

– Феникс, – он наклонился, чтобы поцеловать уголки ее рта, – я многого лишал себя в этой жизни. Позволь на этот раз мне быть свободнее, любовь моя.

Несмотря на испытываемое раздражение, она была не в силах противиться его ласкам.

– Я не могу слепо следовать за тобой, – сказала она не слишком уверенно. – Меня приучили принимать самостоятельные решения. Так безопаснее. Меньше возможность обвинить другого, если что-нибудь будет не так.

– Ты сможешь объяснить, откуда это пошло, позже, да? – спросил он, целуя ее снова. – А теперь позволь отвезти нас к Дасти.

Феникс прижалась к его плечу:

– Почему было так важно утаить, что человек, который увез Евангелину, возможно, и есть тот, кто напал на меня?

– Они не знают о нападении на тебя, и я хочу и в дальнейшем держать их в неведении. – Он погладил ее волосы. – Как ты думаешь, откуда я знаю, что это один и тот же человек? Ты ведь мне его не описала.

Она широко открыла глаза:

– Да, не описала.

Опустив руку в карман, он достал завернутые в носовой платок очки с толстыми линзами.

– Я нашел это около гаража. Сомневаюсь, что на них сохранились чьи-либо отпечатки пальцев. Их, очевидно, хорошенько протерли и положили туда, где я их и нашел.

Феникс потребовалось несколько секунд, чтобы ответить:

– Он мог уронить их. Но…

– Нет, если они были нужны ему, чтобы видеть, куда идти.

– Но позже он схватил Евангелину. И тогда на нем были очки.

– Я знаю. – Роман поднял ее руку и поцеловал кончики пальцев. – Это-то и удивляет меня. Может быть, этот парень покупает очки по пути и оставляет их на месте преступления?

– Это так жутко, он очень опасен. И он захватил бедную Евангелину. Почему ты не вызвал полицию, когда он преследовал меня?

– Мы просто не доверяем им, любовь моя. Весь этот бардак в Пиковом Клубе длится уже годы, а полиция так ничего и не предприняла. Они никогда не занялись бы твоим случаем или похищением Евангелины. Мы уверены, что им платят за то, чтобы они смотрели в другую сторону. Как ты думаешь, о каких бумагах говорила Роза?

– О бумагах, о которых она совершенно не собиралась упоминать.

Он взорвался:

– Или о бумагах, про которые она забыла, что о них упоминал он. И она… не так-то хороша, да?

– Роза прекрасна. Где-то ее здорово напугали. Возможно, ей нужен кто-то, чтобы вытащить ее оттуда.

Роман сглотнул:

– Кто-нибудь вроде Насти? Ерунда. Что касается Насти, то у него короткая память на женщин.

– Почему…

– Почему мы называем его «Насти»? – Роман свернул с дороги на «Белла Розу». – Он хороший парень и никогда не причинит вреда такому беспомощному существу, как эта леди, так что не переживай.

– Какое странное имя «Насти» [1], – пробурчала Феникс. – Почему он не пользуется своим настоящим именем?

– Возможно, вам обоим нужно будет как-нибудь поболтать об этом.

Она сделала вид, что не обратила внимания на этот укол, немного расслабилась и стала рассматривать деревья, мимо которых они проезжали, и полевые цветы, которые слегка колыхал полуденный ветерок. – Ты всегда должен отмечаться у Дасти?

– Да.

– Ты это делаешь для того, чтобы быть хорошим? Потому что тебе жаль его?

– Нет.

Феникс вздохнула:

– Почему я ощущаю тебя айсбергом, а себя «Титаником»?

– Потому что есть многое, чего ты обо мне не знаешь. Так же как и я многого еще не знаю о тебе.

– Не так уж и много.

– Ты хочешь знать, почему я должен видеть Дасти каждый день?

Она прочувствовала силу этого вопроса:

– Это не мое дело.

– Возможно. Дело в том, что я захожу к Дасти каждый день.

– Каждый день? – Она взглянула на него. – Ты не ходил вчера.

– Поэтому я и беспокоюсь.

– Я не понимаю.

– Ты поймешь. У меня есть определенные обязанности, и я серьезно к ним отношусь. Если я когда-нибудь забываю о них, хотя бы на день, как вчера, Дасти напоминает мне о них. Не очень-то приятная сцена.

– Я все еще не понимаю.

– Дасти считает, что отцы в первую очередь должны заниматься своими детьми.

Феникс резко повернулась на сиденье:

– Дасти твой отец?

– Нет. Я отец Джуниор.

Глава 19

Если описать ощущения Феникс в тот момент, то эта была смесь шока, враждебности и вот-вот готовых прорваться Рыданий.

Она не хотела даже смотреть на Романа. И она, наверное, проигнорирует Дасти, что не так-то уж и плохо: так Роман сможет остаться с ним наедине и сказать ему, о чем можно говорить, а о чем нет. Если ему улыбнется удача, то он сможет сохранить чувство Феникс, но для этого придется преодолеть кое-какие трудности. Если Феникс узнает о смерти Эйприл от Дасти, этого, возможно, будет достаточно, чтобы Феникс возобновила их разборки. То, что он приобрел вместе с Феникс, – нечто особое. Но то, что он должен сделать для Эйприл, – священно.

Крепко вцепившись крошечными ручками в жесткие волосы Дасти, Джуниор въехала в желтую гостиную на его плечах. Улыбаясь так широко, что были видны все ее двенадцать зубов, она с восторгом смотрела на Романа, но, когда она протянула ручонки и произнесла:

– Па, па, па, – Дасти быстро перевернул ее и подержал над полом вниз головой.

– Говорят: лучше поздно, чем никогда, – сказал Дасти Роману, – никогда не выяснял, кто это говорит, и не очень-то полагался на их мнение.

– Ох, – произнес Роман, – Насти предупреждал меня, что она частенько писает прямо на тебя.

Дасти прижал свою большую руку к ушку Джуниор:

– Не говори такие слова в присутствии ребенка. – Он перевел взгляд с Феникс на Романа: – Вы что, перепихну-лись?

– Только не в присутствии ребенка, – заметил Роман. Феникс устроилась в своем любимом кресле и положила ноги в не очень-то модных кроссовках на стоящий рядом стул:

– Ребенок не понимает выражения «перепихнуться», но я-то понимаю, мистер Миллер, и нахожу это оскорбительным.

Роман улыбнулся и тут же понял, что совершил ошибку.

– Рада, что все это тебе кажется смешным, – сказала ему Феникс, – Евангелину похитил какой-то ненормальный сексуальный маньяк, который везде разбрасывает стекла от бутылок с кока-колой. Я не могу найти свою лучшую подругу. Моя жизнь, возможно, ничего не стоит. И, кроме того, все, к чему я когда-либо прикоснулась, превратилось в говно.

– Не в присутствии ребенка, – прыснул Дасти так громко, что Джуниор от удивления икнула и разревелась. – Теперь посмотри, что ты наделал, – сказал Дасти Роману, укачивая ребенка.

Мгновенно Феникс оказалась на ногах и начала гладить Джуниор по спинке и бормотать ей всякую ласковую чепуху.

– Тебе тяжело пришлось? – грубовато спросил Дасти у Феникс. – Ты довольно-таки сильно избита.

Она накрутила на палец прядь светлых волос Джуниор.

– Тяжело, – сказала она, надув губы, и кивнула, – действительно тяжело.

– Насти сказал то же самое. Сказал, что ему хотелось бы прибить того… Ему хотелось бы поговорить с тем, кто так с тобой обошелся.

– Он хорощий парень. Моя квартирная хозяйка – Роза Смодерс – живет очень замкнуто. Она не очень-то быстро раскрывается перед новыми людьми. Насти был так добр с нею этим утром. И он завоевал ее.