Папа, мама, восемь детей и грузовик (Художник Юхан Вестли), стр. 13
В это утро все встали очень рано. Мортен разбудил их в шесть часов.
Если бы вы только знали, как много дел они успели сделать за это утро! Во-первых, каждый успел немножко помочь маме, и поэтому мама рано закончила все дела по дому и смогла пойти с малышами в парк. Всем это очень понравилось. И Мортен сразу понял, что нужно тянуть за шнурок каждое утро. Но он не понимал разницы между воскресными днями и буднями. Поэтому и в воскресенье он начал дёргать шнурок с таким же рвением, как обычно. И всем пришлось и в воскресенье проснуться в шесть часов утра.
— Этого мы не учли, — сказал папа. — Но раз уж мы проснулись так рано, давайте встанем и поедем в лес. Возьмём с собой еды, кофе и будем играть, как будто мы всегда живём в лесу и должны в лесу готовить себе пищу.
— Ура! — закричали восемь детей.
— Я согласна, — сказала мама.
Им пришлось взять с собой очень много вещей. Папа и Мартин надели на плечи рюкзаки, мама взяла кофейник, а Марен — сковородку.
Перед уходом мама всё-таки задержалась на минутку, поглядела на ножки Малышки Мортена и Мины и сказала нерешительно:
— Может, мне лучше остаться с ними дома?
— Об этом не может быть и речи, — возразил папа. — В лес поедут все. Возьмём с собой тележку, посадим в неё Мортена, а если Мина устанет, то и она сядет.
— А может, лучше взять грузовик? — предложила Мона.
— Нет, сегодня грузовик выходной. Да и мне не мешает немножко размять ноги, — сказал папа.
И они пошли в лес. На улице не было ни души. Ведь в воскресенье утром все любят поспать немного подольше.
Папа вёз тележку, на которой сидел весёлый и довольный Мортен.
«Бедные взрослые, — думал он, — должны идти пешком. Им нельзя ехать на тележке, а это так приятно!»
Когда они прошли немножко, Мина остановилась.
— Я уже очень устала, — сказала она, глядя на тележку.
— Что ж, садись, — предложил ей папа.
Он поднял Мину и посадил её сзади Мортена. Ей было очень удобно сидеть, обхватив Мортена, чтобы он не свалился.
Они шли и шли, и наконец Мона сказала:
— Когда же будет лес? Всюду одни дома.
— Наш город очень большой. — Папа взглянул на часы. — Но уже скоро начнут они ходить, — сказал он сам себе.
Никто не понял, что он говорит, но вдруг они услышали за спиной знакомый шум. Их догнал трамвай.
Это был первый воскресный трамвай.
Трамвай был совсем пустой. И водителю, и кондуктору грустно было ехать в трамвае без пассажиров.
Папа подвёз тележку к трамвайной остановке.
— А нельзя ли нам подъехать на трамвае? — крикнул он. — Тележку можно привязать сзади к вагону. Я сам это сделаю.
Вагоновожатый посмотрел на кондуктора, кондуктор — на вагоновожатого.
— Давай привязывай, — сказали они в один голос. — Всё равно у нас нет пока ни одного пассажира. А с такой огромной компанией уже не соскучишься!
Не долго думая, папа привязал тележку к трамваю.
Мама со всеми детьми поднялась на последнюю площадку, и трамвай тронулся.
Дети смеялись, тележка грохотала вслед за трамваем.
— Вот как она твёрдо стоит на колёсах, — гордо сказал папа. — Сразу видно, что она уже не первый раз путешествует таким образом.
На самой последней остановке они слезли с трамвая, и здесь уже им ничего не стоило дойти до леса. А вот что с ними произошло в лесу, вы узнаете только из следующей главы.
САМОВАРНАЯ ТРУБА
Осенью в лесу совсем не так хорошо, как летом. Там очень холодно и сыро. Но папа отыскал сухое местечко под большими елями.
— Ох, как я проголодался, — сказал он, хитро поглядывая на маму.
— Что ж, устроим небольшой завтрак, — предложила мама.
— Мне бы больше хотелось сразу пообедать, — заметил папа. — Кажется, у нас с собой есть пирожки с мясом?
— Неужели ты будешь обедать в восемь часов утра? — удивилась мама.
— А почему бы нам не пообедать? Кто сказал, что так не полагается? Разве кто-нибудь из вас откажется от пирожка с мясом?
Все поддержали папу, и он начал разводить костёр. Марен принесла сковородку, мама достала пирожки, и вскоре аппетитный аромат распространился по всему лесу.
Не успели они усесться вокруг костра и приступить к еде, как где-то рядом ясно услышали странный писк.
— Что это? Может, птица? — спросил Мадс.
— Нет, это похоже на маленького человечка, — сказала Мона. — Он сразу и плачет и пищит.
— Помолчите минутку, давайте ещё раз послушаем, — сказал папа.
Писк раздался снова, и вдруг они увидели за кустами какое-то черно-коричневое существо.
— У него четыре ноги, — сказал папа. — Оно пищит, как цыплёнок, и плачет, как человек. Это просто-напросто собака. Сидите спокойно. Может, она подойдёт к нам. Бедняжка, она, наверное, очень голодная.
Дети притаились, как мышки, и действительно собака осторожно пошла к ним. Она останавливалась и принюхивалась, иногда она издавала жалобный писк. Конечно, она хотела рассказать им, что она тоже любит пирожки с мясом. Особенно сегодня: ведь вчера за весь день у неё во рту не было ни кусочка.
Мона протянула руку и спросила у собаки, не хочет ли она пирожка.
Собака проворно схватила кусок пирожка, ушла за кусты и спряталась там. Но вскоре она снова подошла к ним.
Наконец она осмелела и подошла совсем близко.
Никогда в жизни дети не видели такой странной собаки. Она была длинная, чёрная, с маленькими коротенькими ножками.
— Это такса, — сказал папа. — По-моему, она очень похожа на самоварную трубу.
— Давайте звать её сегодня, пока она с нами, Самоварной Трубой, — предложил Мадс.
— Бедненькая, смотрите, как она замёрзла. На неё просто жалко смотреть, — сказала мама.
— Мы тоже замёрзли, — сказала Мона. — А как сейчас хорошо и тепло дома!
— Нам не стоит сегодня задерживаться в лесу, — сказала мама. — До дому добираться долго, а на обратном пути нам уже не удастся прицепить тележку к трамваю.
— Надо потихоньку двигаться. Ну, пёс, мы уходим домой! Да и у тебя дома, наверное, гораздо теплее, чем здесь.
— А может, она заблудилась? — сказала грустно Марта.
— Ну что ты! Как только мы исчезнем вместе с пирожками, она сразу побежит домой. Спасибо за обед, мать! — сказал папа.
— Мы съели всё, — объявила мама. — Имейте в виду, что дома у меня сегодня больше никакого обеда нет.
— Тогда мы дома позавтракаем, — засмеялся папа.
Они тронулись в путь, но собака не отстала от них. Всю дорогу в город она бежала за ними.
— Самоварная Труба бежит за нами, — шепнул Мадс Моне.
— Я бы хотела, чтобы она осталась у нас навсегда, — шепнула ему в ответ Мона.
— По-моему, мы ей очень нравимся, — гордо сказал Мадс.
Он не отрывал глаз от Самоварной Трубы. Собака бежала за ними так быстро, как только ей позволяли её короткие ножки. И когда папа наконец остановился у ворот их дома и обернулся, он сразу увидел собаку.
— И ты здесь? — удивился он. — Иди, пожалуйста, домой, видишь, мы уже пришли.
Но нет. Собака засеменила за ними, и, когда папа открыл дверь, она шмыгнула в комнату, подошла прямо к печке и улеглась под ней.
Было уже три часа, и, когда они поели (зовите это завтраком или обедом — как угодно), папа сказал:
— Завтра утром мы посмотрим в газетах, не потерял ли кто-нибудь эту собаку. Ведь она очень породистая.
В этот вечер все восемь детей, лёжа в кроватях, мечтали, чтобы завтра в газетах не было объявления о том, что кто-то потерял маленькую черно-коричневую собаку с коротенькими ножками.
Рано утром на другой день папа пошёл и купил пять разных газет.
Все сели за стол, и папа начал громко читать те страницы в газетах, на которых было напечатано: «Потеряно».
Золотое кольцо потеряно вчера. Коричневая кожаная перчатка потеряна вчера в трамвае… Канарейка вчера вечером улетела из клетки. Черно-коричневая такса убежала из дому вечером в пятницу.