Я - охотник, стр. 31
Вечер. Место все еще неизвестно точно.
Но где-то на оккупированной Нейстрией территории Российской Империи.
Люди тут оказались, привычнее и понятливей, нем на Земле. Никто не метался, не совался к Славке с ненужной помощью (да и от кого она — помощь; в деревне оставались старики, женщины и совсем маленькие дети!) — уходили организованно, вещи оставили, угоняли немногочисленную уцелевшую скотину. Люди были русские, совершенно однозначно, и из коротких разговоров Славка понял, что находится на территории Российской Империи, оккупированной нечистью Нейстрии, которая за последние тридцать лет захватила чуть ли не полмира, вторглась в Россию и была остановлена только на границах Московской губернии, в чудовищном сражении у города Серпухова, где русскими армиями и отрядами людей, спасшихся из других стран, командовал сам император Петр Шестой Романов. С тех пор прошло больше года, нечисть удалось потеснить, егерские спецкоманды, казачьи пластунские отряды здорово досаждают ей в оккупированных землях вместе с местными партизанами, а в Африке высадилась большая армия английских добровольцев, набранных в американских колониях успевшими спастись из Англии членами королевской семьи. Так что все было не так уж беспросветно — разве что у Славки голова пошла кругом от такого крутого обращения с историей.
Тем более, что его собственное положение от этого ничуть не улучшилось. Деревня все-таки была слитком большая — и, когда последние беженцы скрывались в лесу, на подъездной дороге зажглись неестественные зеленые огни, и послышался рокот едущих машин. Полк шассер был на подходе к деревне. Славка, как раз последний разок пробегавший по домам, круто остановился и выругался. Минут через пять вся эта орда будет тут. Догнать медленно движущихся людей ночью для нечисти — одно удовольствие. Славка зажмурился, представив себе, что будет происходить в лесу. Ему не нужно было напрягать фантазию — он такое видел и на Земле, и не раз…
...Забравшись на крышу одного из домов, он на глазок прикинул численность противника. Танков было два десятка, бронетранспортеров с пехотой — штук семьдесят.
— Какой дурак станет в одиночку со всем этим драться? — спросил Славка сам себя, спрыгивая на землю. И ответил сам себе: — Да ты станешь.
Вот и все. Кончалось его существование. Шум бронеколонны мешал думать, а ему очень хотелось напоследок подумать, все ли он сделал в жизни так, как было надо? Это почему-то было очень важно… Он громко засмеялся в небо, очистившееся от туч, усыпанное звездами: «В жизни!»
— Ленка, прости меня, — сказал он и, взяв пулемет на бедро, побежал на околицу. Он не стал стрелять по технике, а аккуратно подождал, пока ссыпавшиеся с транспортеров пехотинцы с воем толпой ломанутся в улицу в каких-то двадцати метрах от него.
И тогда охотник Ярослав начал спокойно и методично делать работу, для которой его создавали…
...Его — уже почти безоружного — несколько раз подорвали гранатами и, подбежав толпой, с наслаждением перебили прикладами руки и ноги, не дав выпустить две последние стрелки из пружинника. Славка лежал посреди улицы и с трудом вслушивался в голос, хорошо знакомый и страшный этим:
— Такого я просто не ожидал.
Лицо Маардая выплыло в звездном небе — заслонило его целиком. И тогда Славка, улыбнувшись, сказал:
— Говорят, если в него плюнуть — он пропадет.
Слюны не было (и не могло быть, а жаль!), поэтому Славка с наслаждением харкнул в рожу нелюди розовой пеной. Маардай отшатнулся, а охотник, продолжая улыбаться, добавил:
— Брехня. Но какое удовольствие!
Потом стало очень темно…
...Два назойливых голоса бубнили, бубнили рядом по-русски, и один это делал с акцентом, который очень мешал воспринимать сказанное — а воспринимать было нужно, потому что бубнеж был важен, очень важен…
— Ньеужьель тактик пьереход столь прост?
— Я попробовал это с отчаянья. Еще не вполне оправился от раны, а этот бешеный придурок висел на хвосте.
— У нас ми кончаль с такьимьи ужье давно. Оставалось немнёжько. И мнёго зьдесь, в Русья. Но подробнё о тактик.
— Просто двойная жертва. Причем один из компонентов жертвы должен сохраняться живым до возвращения. Ну… и определенные слова, о которых позже.
— Ви мине нье довьерять?
— До определенного момента. Думаю, ваш император оценит открывающиеся возможности. Правда, очевидно, переход оставляет некий след, по которому могут придти и нежелательные визитеры. Вроде этого.
— О, это льегко исправлять. Простая засада у мьесто пьереход… А что ви будьеть с этим?
Наступила тишина, и Славка понял, что на него глядят. Да, он ощущал этот двойной взгляд тварей — и открыл глаза,
Он был привязан к поставленной наискось от стены лавке в комнате деревенского дома. Горела переносная лампа, за столом сидели двое: офицер в незнакомой травянисто-зеленой форме — и Маардай.
— Команьдьир Пьервого бронекавальериски полк шассер граф д'Англар, полковьньик слюжьба Импьератёр, — представился офицер. — Рад видьеть столь рьедкий гость. Живой охотник!
— Чушь, д'Англар, — оборвал его Маардай, — он не более живой, чем мы. Ваши солдаты, и те живее его. Он просто мертвый дурак, который не сумел извлечь из выгод своего положения никакой пользы и сейчас поплатится за это.
Маардай встал.
— Помнишь, — сказал он, опираясь на стол, — я обещал тебе новую встречу? И что я сделаю так, чтобы твои крики разорвали тебе горло? Надеюсь, ты готов, Слава.
Он улыбнулся своей чудовищной акульей улыбкой.
— Тебе не надо было ходить за мной.
Ночь. Бой в деревне Неводы.
В отряде Краюхина было больше трехсот человек с минометами и тремя легкими орудиями на конной тяге. Конным был весь отряд — кони не требовали горючего и хорошо чуяли нечисть. За три часа до прибытия ребят к отряду присоединилась егерская спецкоманда императорской армии — та самая, которую путешественники видели в лесу.
Самым приятным было то, что Краюхин не удивился рассказам Витьки и Ленки, отнесся к ним просто как к разведданным и скомандовал «по коням!» через какую-то минуту после того, как ребята закончили объяснять ситуацию. Кони нашлись и для брата с сестрой, у которых был опыт верховой езды. Короче говоря, они и опомниться не успели, как уже неслись через лес во весь опор в общей колонне.
Отряд ворвался в деревню неожиданно даже для самих подростков. Просто где-то сзади упруго захлопали минометы, отрывисто рявкнули пушки, а слева и справа понеслись темные силуэты домов, послышались крики, вой, посвист, взрывы и выстрелы — какофония ночного боя.
Нападение получилось внезапным и сокрушительным. Часть партизан отсекла поставленную в центре села бронетехнику, перебила охрану и подожгла несколько домов. У многих людей были посеребренные шашки, которыми они на скаку рубили выскакивавшую из домов нечисть. При свете горящих зданий часть карателей метнулась в специально оставленный коридор, где их накрывали мины — судя по вою и визгу, тоже с серебряным покрытием. Падали с седел и люди — нечисть была очень быстра и сильна, кроме того ей помогала ночь, вечный союзник злых сил — но в целом ясно было: удача на стороне партизан, и едва ли кто-то из тварей уберется сегодня живым.
Витька скакал следом за Ленкой, совершенно не понимая, зачем и куда. Ему казалось, что они мечутся по деревне среди криков, стрельбы и горящих домов уже минут десять — на самом деле прошло не больше тридцати секунд с начала атаки. Он видел, как сестра соскочила с коня у дверей одной из деревенских изб, дважды выстрелила, в грудь метнувшемуся из тени наперерез вражескому солдату, взлетела на крыльцо и пинком открыла дверь…
...Д'Англар, отскочивший от вылетевшей вместе с петлями двери, не успел схватиться за оружие — прыгнувшая следом девчонка опустошила ему в грудь весь барабан длинного револьвера. Такого количества чистого серебра не мог вынести даже полковник — нечисть высшего ранга. Он глухо застонал — совсем как человек — и повалился на пол. Не убитый, но парализованный — его тело подергивалось…