Дети горчичного рая, стр. 6

Трудно было представить себе миссис Причард нежно улыбающейся. И все-таки этот добротный Образцовый Механизм умел и улыбаться и говорить ласковым голосом, и руки этого механизма могли даже горячо обнимать. Но только одно существо в мире вызывало нежность и улыбку миссис Причард. Этим существом была ее собственная дочь — Патриция.

Все, что касалось прямо или косвенно Патриции, страстно интересовало миссис Причард. Поэтому, узнав, что хозяин вызвал к себе для чего-то директора и учителя той школы, где училась дочь, домоправительница впустила посетителей и тотчас же приникла к двери.

— Как поживаете, полковник? Как ваше здоровье? — услышала она подобострастный голос Мак-Магона. — Вы желали нас видеть?

— Да. Садитесь, джентльмены, — сказал Миллард. — Нет, Боб, Эйнис, и вы, Коттон, погодите уходить, вы еще можете мне понадобиться.

Послышалось невнятное бормотанье журналиста. Миллард продолжал:

— Что это у вас за история вышла в школе, Мак-Магон? В нашей школе! — подчеркнул он. — Мне звонил майор Симсон — просит, чтобы я сам занялся этим делом или чтобы собрал попечительский совет. Говорит, что ребята в школе забастовали, отказались дать отпечатки пальцев и что всем руководит какой-то негритянский парень. Откуда у вас этот негр? Почему я о нем ничего не знаю?

— Нет, полковник, вы его знаете, вы сами поместили его к нам в школу, — отвечал Мак-Магон. — Это сын вашего бывшего механика Робинсона.

При имени Робинсона лицо миссис Причард дрогнуло. «Опять этот негритянский мальчишка!» — пробормотала она, слушая с удвоенным вниманием.

— Сын негра Тэда Робинсона, который погиб на корабле в Пирл Харбор, полковник, — сказал сотрудник «Новостей». — Все газеты в городе писали о вашем благородном поступке, когда вы поместили в школу его сына.

— Ага… помню, помню! — протянул Миллард. — Я думал сделать из мальчика тоже полезного человека и взять его потом на завод… Отчего же, Мак-Магон, вы не заставили его подчиниться? Неужели вы не в состоянии сладить с мальчишкой, тем более с цветным! — В голосе Милларда было раздражение.

Мак-Магон смущенно кашлянул:

— Дело в том, полковник, что этот Робинсон — не один. К нему примкнули некоторые ученики из седьмого класса. Он всех их уговорил отказаться от дактилоскопирования: по его мнению, это унизительно. А потом и в других классах дети стали волноваться. В конце концов школа раскололась на два лагеря… И вот уже три дня, как никто не думает об уроках, — закончил он растерянно.

— Что такое? — слышно было, как заскрипело кресло: Миллард грузно поднялся с места. — Вы кто — директор школы или дырявое ведро? Выбросьте мальчишку вон из школы — и кончим этот разговор.

— А как же газеты, сэр? — нерешительно напомнил Мак-Магон. — Я сам хотел его исключить, но вовремя вспомнил о газетах. Ведь они писали о вашем благородном отношении к сироте, сэр…

— Гм… — Кресло снова скрипнуло. — Эйнис, а вы что об этом думаете?

— Пожалуй, полковник, не стоит исключать мальчишку, — отозвался журналист. — Разумеется, «Новости» ничего не напишут, но газеты ваших конкурентов в Гренджере и в других городах штата могут пронюхать и раздуть все это дело… Вы можете потерять голоса цветных избирателей.

— Эйнис говорит правду, Роберт, — веско поддержал Сфикси.

В кабинете замолчали.

— Две неприятности в один день, и всё из-за этих…

Чувствовалось, что Босс изо всех сил старается сдержаться.

— Уж очень много они себе позволяют, эти цветные, — подхватил Эйнис. — Устраивают какие-то организации прогресса цветных народов, заседают, речи говорят. Давно всех их надо бы прогнать обратно в Джорджию, пусть работают там на плантациях…

Миллард сухо рассмеялся:

— Прекрасная, но немного устарелая тема для статьи, Эйнис! Найдете много сторонников. Однако, джентльмены, мы отвлеклись в сторону… Послушайте, Мак-Магон, — обратился он к директору, — неужели все белые мальчики и девочки в школе идут за негритенком? Неужели вы до сих пор не объяснили им, что это не подобает и что испокон века белые ведут за собой цветных, а не наоборот!..

— Этот мальчик, Робинсон, — лучший ученик в классе, сэр, и вообще очень способный, — раздался вдруг новый голос, спокойный баритон. Это говорил Ричардсон, младший учитель. — Чарльз Робинсон пользуется авторитетом среди ребят, он хороший спортсмен, у него большие технические способности, и на соревнованиях самодельных автомобилей в прошлом году он занял первое место. Ему поручают защищать спортивную честь школы. Кроме того, класс считает, что он — кандидат на первую награду за учебные успехи.

Послышался сердитый смех Милларда:

— Первую награду — цветному? Что за идея, молодой человек!.. Мак-Магон, вы слышите, что он говорит? Первую награду черномазому мальчишке,, который вдобавок поднял в школе бунт!

— Мистер Ричардсон высказал, мне кажется, свое личное пожелание, сэр, — успокоительно отвечал Мак-Магон. — Награду получит белый ученик, это само собой разумеется. К тому же Ричардсон преувеличивает влияние этого школьника. У нас в школе цветные не в почете. У Робинсона и в классе и в школе много противников. Среди них — я должен это отметить, сэр, — мой сын. Мой сын Фэниан и его товарищи никогда не допустят, чтобы в школе первенствовали цветные… А мистер Ричардсон…

— Хорошо, Мак-Магон, — прервал его Миллард, — постарайтесь, чтобы мне и другим попечителям больше не жаловались на учеников, и скажите вашему Фэниану, чтобы он утихомирил этого вожака. Я его на это благословляю, — добавил он в виде шутки. — А вы, молодой человек, — тут Миллард, по-видимому, повернулся к Ричи, — вы не увлекайтесь так негритянским народом и всеми этими идеями равенства. Такие увлечения сильно мешают человеку на его жизненном пути… — Босс сказал это так значительно, словно провел под своими словами жирную черту. — Можете идти, джентльмены, я вас больше не задерживаю… Боб, вы, конечно, останетесь к обеду?

В кабинете зашаркали ногами.

Миссис Причард поспешно отступила от двери. Она устала так долго стоять и так напряженно прислушиваться, но внутренне была удовлетворена: все, что она хотела услышать, она услышала.

5. Разговор под каштанами

Взлетели вверх красные флажки: стоп! Внимание! Проезд закрыт!

Но вот появились синие кружки и замелькали перед школьниками, как бабочки: вперед! Можете двигаться!

Направляясь к школе, ребята пересекали шоссе, а школьные регулировщики, выпятив грудь и замерев в позе настоящих полицейских, удерживали поток автомобилей.

Во дворе и в коридорах школы распоряжались школьные патрули из восьмиклассников:

— Курильщики, третий этаж — кабинет истории! Персики — на пятый, в кабинет математики! Не бегать по лестницам! Не орать! Эй ты, конопатый, сейчас же отдай свой мяч! Вымой руки, чумазый, а то потеряешь свои ленточки отличника! [4]

Так, подгоняя, покрикивая, а кое-кому просто раздавая тумаки, школьные патрули водворяли наконец порядок, и до уроков в коридорах и на лестницах наступала сравнительная тишина.

Только у «малюток» в седьмом классе вот уже который день патрульные не могли добиться порядка. И что только не делали патрули! Упрашивали, уговаривали, штрафовали крикунов, отбирая у них ленточки, угрожали пожаловаться сначала в совет старост, потом вице-президенту Принсу, наконец, самому Бобу Коллинзу — президенту школы, — ничто не помогало: «малютки» продолжали волноваться.

В ноябре, когда обычно в Америке выбирают президента, в школе тоже происходили выборы школьного президента, его помощников и классных старост. Все было как на всамделишных выборах: предвыборная агитация, вербовка сторонников любыми способами, вплоть до подкупа сластями и билетами на матчи, деление на демократов и республиканцев, предвыборные речи кандидатов. В последний раз президентом школы был выбран ставленник демократов Боб Коллинз. Это был довольно вялый рослый старшеклассник, озабоченный больше своими успехами на ринге в качестве боксера, чем делами школы. Впрочем, именно эта боксерская слава принесла Коллинзу место школьного президента. Ведь каждому школьнику было лестно иметь президентом человека, выступающего на настоящих состязаниях. Однако ко всему, что волновало школу, Коллинз относился довольно равнодушно. Только из-за его безразличия к школьным делам «малютки» смогли провалить на выборах старост кандидата бойскаутов, «орла» Мак-Магона, и выбрать старостой негра Робинсона — случай редкий, в особенности после войны.