Случайный президент, стр. 17

К белорусской части доклада комментарии излишни. Но ни в одной стране мира не потерпели бы, чтобы президент другой страны выступая в законодательном органе, указывал, как возить грузы, кому должен, а кому не должен звонить министр иностранных дел, с кем и как торговать! Популизм на грани фола. После таких речей заезжего гостя могли бы и вышвырнуть. Неужели он этого не понимал? Понимал, конечно. Но рисковал, потому что видел цель.

Иван Титенков, хорошо знающий своего бывшего патрона и тайны «минского двора» говорит однозначно: «Никогда Лукашенко не был другом России. Лукашенко хотел возглавить объединенное российско-белорусское государство. Поэтому одно время он из российской глубинки не вылезал. Путин даже его как-то спросил: „Александр Григорьевич, а что вы перестали по регионам ездить?“ Тот не знал, что ответить. Лукашенко все это делал, чтобы сменить Ельцина в Кремле… Лукашенко дар речи потерял, когда узнал, что Путин стал главой России, и даже поздравил его не сразу. Никогда он Путина не простит. Хотя президент России не нуждается в этом „прощении“.

В качестве иллюстрации к словам Лукашенко о том, как он заботится о российской экономике, приведем рассказ бывшего главы Национального банка Тамары Винниковой. Она ведь формально должна была оплачивать белорусские долги за поставленные в страну российские нефть и газ. «Беларусь практически никогда вовремя не платила за топливно-энергетические ресурсы. Мы платили только тогда, Россия загоняла нас в угол. Мы постоянно были должны от 300 до 500 миллионов долларов. И когда нам наступали на горло, мы платили. И Александр Лукашенко разыграл такой спектакль. Он говорил, что на совещаниях с руководителями предприятий, с участием журналистов и т.д. он будет очень сильно ругать национальный банк и чиновников. „Вы должны слушать, но как не платили, так и не платить“. Российские олигархи давят на него, где деньги?! Он им обещает рассчитаться. Назавтра созывает совещание и говорит мне: „Ты платить не будешь, как платили 3 миллиона, так и будем платить. Но я сыграю такой спектакль“. Все было разыграно как по нотам: „Да как это можно, да мне стало известно, что вы не платите за ресурсы. Долг уже 500 миллионов. Как вы могли такое допустить, там же люди. Сегодня же, немедленно заплатите, до конца года чтоб расчеты были завершены“. Мой офис находился в 5 минутах езды от офиса президента, и когда я вернулась в приемную, уже все министры стояли с бумагами, с сотовыми телефонами, со списками, куда надо платить. Я заходила в свой кабинет, они выстраивались в очередь, заходили, садились эти министры: „Вот, Тамара Дмитриевна, списки, нужно платить“. А я говорила: „Я платить не буду“. „Как? Лукашенко же сказал!“ — „Лукашенко сказал — пусть Лукашенко и платит“. Поскольку этот спектакль продолжался неоднократно и был прекрасно отрепетирован, то российские олигархи быстро разобрались, в чем дело. И все-таки газ отключили. Отключили газ, холодно, правительство заволновалось и поехало в Москву, в Газпром. Привезли туда письмо Лукашенко, что с завтрашнего дня начинаем платить и до конца года все долги заплатим. В Газпроме отвечают: „Вот мусорка, положите, пожалуйста, это письмо. Уезжайте, привезите письмо за подписью председателя Национального банка. Потому что мы видим, что страной управляет председатель, а не президент“. Они позвонили Лукашенко, и сказали, что ваше письмо они не признают, а они хотят письмо председателя национального банка. Меч над моей судьбой был занесен. Он позвонил мне и приказал, чтобы я написала такое письмо. Я сказала, что я такое письмо писать не буду — я не буду врать. Он сказал: „Я вру — и ты ври“. Буквально через несколько дней меня арестовали, потому что вынести этого Лукашенко не мог».

х х х

Пока известны далеко не все комбинации, которые разыгрывал Александр Лукашенко, пытаясь взобраться на российский трон. Известно, что в 1997 году, пока Ельцин оправлялся после операции, белорусская сторона подготовила проект договора, согласно которому первая должность в белорусско-российском государстве является сменной: два года союзом управляет один президент, следующие два года — другой. Не будь Чубайса, Ельцин, скорее всего, подписал бы такой договор. Церемонию подписания задержали в самый последний момент. Из Минска прилетел Лукашенко с уже завизированным вариантом договора. В аэропорту белорусскую делегацию и встречавшего гостей Евгения Примакова, тогда министра иностранных дел, развели по сторонам, последний лист договора вытащили, и переписали, выбросив опасный пункт. На церемонии официального подписания документа на Лукашенко было жалко смотреть…

После случившегося Ельцин отстранил от должностей тех, кто с российской стороны готовил этот злополучный документ — в частности, своего помощника по международным делам Дмитрия Рюрикова… Едва не лишился своего поста и министр иностранных дел Примаков, большой сторонник объединения с Беларусью. Как свидетельствуют очевидцы, Ельцин просто не захотел выпускать Примакова — достаточно сильного на тот момент игрока — из сферы своего контроля.

Вот как вспоминает о произошедшем первый президент России в своей книге «Президентский марафон».

«Задание подготовить более полный интеграционный договор было дано главами государств еще в 1996 году. И в начале 1997-го такой договор действительно появился. Подготовлен он был группой во главе с вице-премьером Валерием Серовым, отвечавшим за вопросы интеграции в правительстве России. С белорусской стороны проект договора был завизирован министром иностранных дел Иваном Антоновичем и главой администрации белорусского президента Михаилом Мясниковичем. Текст договора был направлен двум президентам.

...Вот тут-то и выяснилось, что устав нового союза совершенно не соответствует тем идеям, которые были одобрены мной при обсуждении концепции будущего союза. Это был новый устав, составленный главным образом двумя членами КПРФ (председателем комитета Госдумы по делам СНГ Г.Тихоновым и... самим И. Антоновичем, который переехал в Минск и сменил гражданство). То, что министр иностранных дел Беларуси одновременно и активнейший член российской компартии, должно было кого-то насторожить. Но не насторожило. А зря. То, что придумали разработчики, по сути означало одно — Россия теряет свой суверенитет. В результате появляется новое государство, с новым парламентом, новой высшей исполнительной властью, так называемым Высшим Советом Союза. И решения этого органа обязательны для российского президента, правительства, всех исполнительных органов власти России.

Вот как это выглядело в подготовленном уставе: «Решения Высшего Совета Союза обязательны для органов Союза и для органов исполнительной власти государств-участников». В уставе говорилось, что главой Высшего Совета новой федерации по очереди должны были быть белорусский президент и российский. Два года один, два года другой. Так что два года Российской Федерацией должен был управлять белорусский президент Александр Лукашенко.

Про парламент такие слова: «Государства-участники создают условия для преобразования Парламентского собрания в представительный и законодательный орган Союза, избираемый непосредственно гражданами Союза». Положение о равном представительстве в федеративном парламенте тоже вызвало смущение — по тридцать пять человек с той и другой стороны. В России проживает сто пятьдесят миллионов человек, в Беларуси-десять…

Горячим сторонником непродуманного и опасного для России соединения двух государств оказался и мой помощник по международным вопросам Дмитрий Рюриков. Документ этот был поддержан не только спикером Госдумы, не только огромным количеством российских чиновников, он, уже подписанный, лежал на столе у президента Лукашенко. Назревал крупный международный скандал. Для исправления ситуации к работе пришлось срочно подключить мою администрацию. Юристы обнаружили целый ряд и других вопиющих нарушений Российской Конституции. Я написал письмо Александру Григорьевичу, в котором просил отложить подписание договора с целью всенародного обсуждения его положений. Однако такой демарш российского президента-откладывание уже готового к подписанию договора-должен был стать для белорусского президента не самым приятным сюрпризом. Я возложил эту деликатную миссию-вручение письма-на Ивана Рыбкина, секретаря Совета безопасности. При этом сказал ему: «Иван Петрович, пока Лукашенко не согласится, домой не возвращайтесь». Рыбкин с тяжелым вздохом понимающе кивнул и срочно вылетел в Минск. В аэропорту Лукашенко сразу буквально дословно пересказал Ивану Петровичу содержание моего письма. Передал президенту эту информацию, как мне позже стало известно, Дмитрий Рюриков, мой помощник, который, как я уже говорил, был горячим сторонником полного, пусть даже прокоммунистического слияния двух государств. Через неделю я его уволил.