Дезертир флота, стр. 2

– Они все равно не поймут, что это такое, – пожал плечами Леон.

– Что мы знаем о здешнем севере? Вдруг там найдется кто-то сообразительный с моей старушки-родины? Лучше обойтись без сюрпризов. Спонтанные переходы между нашими с тобой «домами» вещь редкая, но отнюдь не исключительная. Когда-нибудь мы обязательно напоремся на какой-нибудь крейсер или корвет, болтающийся у нас по курсу.

– Ты уверяешь – оружие Оттуда не сможет правильно работать здесь.

– Да, но ты не представляешь, что могут натворить тысяча образованных беспринципных и лишенных морали людей, если их лишить кока-колы, телевизоров и последней надежды на обеспеченную пенсию в тепличных условиях моего старого мира. Впрочем, вероятность единовременного и многочисленного Перехода практически близка к нулю.

Лорд Найти в очередной раз с удовольствием потянул носом:

– Лео, у тебя опять новые духи? Ты становишься все утонченнее…

Глава 1

Невысокий человечек шел по утренней улице. Солнце едва успело подняться над гладью моря. Замусоренные улицы Скара оставались полупусты. Горожане и раньше не отличались особой чистоплотностью, а после пришествия захватчиков столица Южного берега окончательно превратилась в большую помойку.

Обходя развалившуюся на утреннем солнышке тощую собаку, человек невесело хмыкнул. Когда-то он с полным основанием считал, что ему судьбой уготовано сдохнуть на помойке. Вот только не рассчитывал, что помойка окажется так далеко от родных мест. Человека звали Квазимодо. Ему едва исполнилось шестнадцать лет, и его родина осталась далеко за океаном. Впрочем, сам Квазимодо давно и успешно уверил себя, что родины у него больше нет. В конце концов, что такое родина? То милое место, где человек появился на свет и где остался родительский дом. Место, которое человек с тоской вспомнит перед смертью. Квазимодо не желал вспоминать отчий дом, ни перед смертью, ни при любых других обстоятельствах. Некоторые вещи проще забыть раз и навсегда. Забыть полностью, конечно, не удавалось. Парень служил в полусотне морской пехоты дромона «Эридан». Почти все бойцы там были родом из Глора, поэтому и Квазимодо волей-неволей приходилось частенько поминать родной город. Зато с именем проблем не возникало. Давно забыто благородное старинное имя. Свою нынешнюю диковинную кличку парень получил год назад, при обстоятельствах удивительных и полностью перевернувших жизнь молодого человека. О том коротком периоде своей жизни Квазимодо, в виде исключения, вспоминал с удовольствием. В виде исключения – потому что, если говорить о жизни целиком и полностью, Квазимодо она не нравилась. Ни в прошлом, ни в данный момент. И на будущее особых надежд парень тоже не возлагал.

Квазимодо был уродом и вором. И то, и другое обычно не подает поводов для житейского оптимизма.

Парень обошел еще одну дремлющую псину, потом человека. Тощий полуголый тип раскинулся посреди улицы. Под полуприкрытыми веками бешено дрожали зрачки. Из открытого рта вместе с хрипом вырывался узнаваемый запах нутта.

Квазимодо равнодушно прошел мимо. Одурманенные «колдовским» орехом горожане встречались на каждом шагу. Иногда казалось, что добрая половина жителей Скара жрет пьянящие плоды. Возможно, такое впечатление вполне отражало действительное состояние дел.

Юному парню было глубоко наплевать на порочные увлечения горожан, да и на весь город в целом. Серебра здесь было мало. Рабы из местных жителей получаются никчемные. Как справедливо жаловались капитаны Объединенного Флота – транспортировка невольников через океан не окупает и трети затрат на долгий и рискованный рейс. И это несмотря на то что добыть рабов здесь может и любая баба. Но кому нужны двуногие «растения», не способные существовать без нутта? А после потребления орехов какие из них работники?

Навстречу Квазимодо попался разносчик лепешек. Благоразумно уступил дорогу чужеземному воину, потом шарахнулся к стене и едва не рассыпал корзину. Рассмотрел, сукин сын. Квазимодо повернулся к невеже, угрожающе нагнул голову и положил руку на рукоять тесака. Разносчик пытался что-то сказать, но только в ужасе пялился в лицо юного воина. Квазимодо захватил с корзины стопку лепешек и отвесил крепкий пинок под зад торговцу. Разносчик поспешно двинулся вдоль стены прочь. Выражение испуга и отвращения так и не сошло с его желтого лица.

Квазимодо длинно сплюнул на мостовую и продолжил путь к трактиру. Лепешки оказались свежие и ароматные. Парень отщипывал маленькие кусочки, совал в рот, но никакого удовольствия от бесплатного «угощения» не испытывал. Вот так – и одет ты чисто, и денег полно, а любой нищий «желток» [3] смотрит на тебя как на ожившего мертвяка или на баньши, предрекающую смерть. Проклятие, Квазимодо знал, что уродлив, но не до такой же степени, чтобы люди падали в обморок при случайной встрече?

Парень сунул в рот еще кусочек лепешки и машинально потрогал левую щеку. Шрам никуда не делся – ветвился сложной руной, оставляя глубокие впадины и почти сквозные прорехи в плоти. Зияла розовая пустая яма на месте левого глаза. Нос как будто обгрызен с одной стороны голодными крысами. Жуткую маску дополняли остатки оборванной когда-то верхней губы, почти не закрывающие осколки зубов.

Настоящий красавчик.

Квазимодо прожил с этой пародией на лицо более пяти лет. Долгий срок, ко многому можно за такое время привыкнуть. Но только не к отвращению, что движется вместе с тобой как тень. Страх окружающих людей парень бы пережил. Чужой страх – он бывает вполне полезен в бою, да и в других щекотливых делах. Но не презрение. Квазимодо не раз убивал, умел работать клинком и ходить на абордаж. Возможно, парень заслуживал модного ныне вздергивания веревкой за шею или лишения руки, слишком любящей чужое добро. Но презрение глупых трусливых людишек? Несправедливо.

Квазимодо вздохнул и отщипнул еще кусок лепешки, принялся осторожно жевать. О какой справедливости ведешь речь? Уж тебе ли не знать, как много ее в этом мире. Офигительно много, как говаривала одна знакомая леди.

Трактир по раннему времени оказался почти пуст. Квазимодо нравилось здесь завтракать после смены с ночной стражи. Большинство солдат и моряков предпочитали кормиться ближе к порту. Там и кабаков полно, и выпивки хватает. Квазимодо шумных сборищ не любил – на них хорошо работать, а не отдыхать.

Кивнув хозяину, парень отправился за свой стол. Из угла было удобно наблюдать за происходящим вокруг. Когда у тебя единственный глаз, быть полностью в курсе происходящих событий довольно затруднительно. Квазимодо старался, потому и оставался пока живым.

Слуга принес миску каши, тарелку с листьями салата и фаршированными яйцами. Не слишком впечатляющая трапеза для молодого человека, зато вполне подходящая остаткам зубов. Слуга поставил перед посетителем кружку воды и кружку самого легкого пива. Квазимодо напомнил:

– Учтите – лепешки сегодня мои. Платить за хлеб не буду.

Слуга равнодушно кивнул. От него воняло остро-приторным запахом нутта.

Квазимодо завтракал не торопясь. Требовалось поразмыслить над событиями последнего времени, а лучшего места, чем прохладный и пока пустой трактир, не найти. На улице уже начиналась жара. Глинобитные стены домов и заборов стали ослепительно белыми, зелень крошечных садов поседела от пыли. Последний дождь прошел месяц назад. Ну, не то чтобы дождь, по правде говоря, тогда на бухту налетел настоящий ураган. Четыре корабля сорвало с якорей и выбросило на берег, когг [4]«Кубок» разбился о камни у выхода из бухты. Из экипажа спаслись несколько человек. Квазимодо тогда и сам едва не оказался в волнах. Нес стражу на «Эридане», и солдатам пришлось вовсю помогать морякам спасать корабль, так как большая часть экипажа оказалась отрезанной на берегу. Да, сонный Желтый берег иногда мог преподносить сюрпризы.