Лифт На Эшафот, стр. 7
– Ты думаешь, я на это не способен?
– Способен, – сказала она. – только… ты украдешь одну машину, украдешь две… Ты никогда не сможешь украсть все!
Он мрачно усмехнулся:
– Ты редко открываешь рот, но уж когда откроешь, так такое сморозишь… Садись.
– Может, хозяин отошел за сигаретами в кафе…
Фред посмотрел: в кафе было пусто.
– Садись! – повторил он.
И, не колеблясь больше, чтобы и себя поставить перед свершившимся фактом, он сел за руль. Тереза покорно обошла машину…
Женевьева в свою очередь свернула за угол. Какой-то пожилой мужчина поздоровался с ней. Она машинально ответила, не узнав его в ту минуту. Она как раз увидела красный «фрегат» в пятидесяти метрах от себя, и сердце у нее сразу перестало болеть. Жизнь прекрасна: Жюльен ждал ее! Ну конечно, человек, который поздоровался с ней, – это же Альбер, привратник. Надо поторопиться. Из выхлопной трубы автомобиля показалось серое облачко. Через заднее стекло Женевьева видела затылок мужа, готового тронуться с места.
– Жюльен…
Ей стало стыдно, что она кричит на всю улицу, и она пустилась бегом. Но вдруг кровь застыла у нее в жилах: молоденькая девушка в нелепом наряде – не та ли, что стояла у спортивного магазина? – обойдя вокруг машины, открывала дверцу и садилась с непринужденностью, свидетельствующей о давней привычке. Да, то была та самая девчушка, что стояла у магазина… Подол ее юбки оторвался и неряшливо висел…
У Жюльена есть любовница! Эта истина открылась ей во всей своей жестокой очевидности.
Это не могла быть Дениза; в данный момент Женевьева была так потрясена, что простила бы, если б Жюльен проводил домой секретаршу. Хотя та и была чересчур красива, чтобы семейный покой не находился под угрозой. Но эта неизвестная особа? В два раза моложе, чем Женевьева!
Страдание парализовало ее, но жажда мести толкнула вперед. Она выцарапает глаза этой грязной девке, она… Машина тронулась с места, когда Женевьева была в двадцати метрах от нее. «Фрегат» повернул за угол и исчез.
Женевьева испустила вопль. Какая-то прохожая на всякий случай вторила ей. Собрались люди. Кто-то спросил:
– Вам нехорошо, мадам?
Устремив в пространство безумный взгляд, она тяжело дышала, закусив губу.
– Нет… Нет… Все в порядке… Кольнуло в сердце, но сейчас уже прошло… Мне уже лучше, спасибо… Это пустяки.
Она стояла на месте и ждала, пока разойдутся невольные свидетели ее слабости. Зеваки нехотя уходили прочь, оглядываясь назад в тайной надежде, что она все-таки упадет замертво.
Женевьеву постепенно охватывал безумный гнев. Оставшись одна, она немедля ринулась ко входу в здание. Судорожно сжав пальцами железные прутья, она трясла решетку.
В этот момент десятью с половиной этажами выше Жюльен тоже бросался на железные двери своей тюрьмы. Им овладело слепое бешенство. Любой ценой надо было выбраться из этого герметического колодца, из этой жуткой западни. Кто угодно мог войти в его кабинет, увидеть следы его преступления. Кто угодно мог застать его в этих стенах, скрывающих труп! А Женевьева? Женевьева будет волноваться, подумает бог знает что! Он закричал:
– Альбер! Альбер! Откройте же, черт возьми!
Жюльен задержал дыхание, чтобы не пропустить ответный возглас. Тишина. Жуткая тишина. Кажется – он не был в этом уверен, – кажется, из глубины колодца до него доносились глухие удары… шум машин… далеко… далеко…
Откинув полу своей пелерины, к Женевьеве приближался полицейский:
– Что с вами, мадам? Здесь закрыто, разве вы не видите?
Он подавлял в себе желание отвести эту женщину в полицейский участок. Вечно эти прилично одетые дамочки устраивают скандалы. Тяжело дыша, красная от стыда, Женевьева опустила голову.
– Что-нибудь случилось? – спросил полицейский.
– Нет… Нет…
– Что же тогда вы здесь делаете?
– Мой муж! – крикнула она, не в силах дольше сдерживаться.
– Что ваш муж? Он там, внутри?
– Нет, он только что уехал…
– В таком случае вам совершенно незачем туда входить. Идите, мадам…
Женевьева повиновалась. Гнев был лишь уловкой, чтобы заглушить горе: Жюльен ее не любит. Теперь у нее есть доказательство.
Наконец-то такси…
– Улица де Варен, тридцать два!
Но и сидя в такси, она так и не смогла заплакать. Вдоль Сены по дороге Марли мчался красный «фрегат».
Глава V
Моросил дождь. Фред, вцепившись в руль и всем телом наклонившись вперед, гнал машину – он выиграет чемпионат мира! То была мечта его детства. А Терезу терзало любопытство: как зовут типа, у которого они только что украли машину? Не выдержав, она включила освещение и, запинаясь, прочла имя на табличке, прикрепленной к приборной доске:
– Жюльен Куртуа…
– Это что еще? – проворчал Фред.
– Так зовут владельца машины.
– Ну а мне какое дело? Жюльен! Ха! Вот дурацкое имя!
Она опять замолчала. С Фредом трудно разговаривать, ведь он настолько умней и образованней ее. Ну а ему надоело продолжать гонки на первенство мира. Он обрушился на социальное неравенство:
– Жюльен Куртуа! Представляешь? Какой-нибудь тип вроде моего папеньки. Заплывший жиром. Живет припеваючи. Денег куры не клюют. Зимой ходит в шубе. Акций полон мешок! Презирает всех этих бедолаг, у которых ничего нет, чтоб заработать на хлеб, кроме рук и головы. Вот пари держу, что он просто гроза для своих служащих. Вылитый папаша. Ничего, пусть прогуляется.
Фред уже сам не знал, кого хотел заклеймить – своего отца или того неизвестного.
– Давай, дождичек! Все одно к одному. Раз уж я собрался отдохнуть за городом!
Небрежным движением он включил дворники. Стекло стало мутным, сквозь него ничего не было видно.
– Браво! – завопил Фред. – Совсем здорово! Нет, ты представляешь? Эти проклятые буржуи ничего толком не могут. Теперь мы рискуем сломать шею, потому что твой болван пожалел денег на хорошие дворники!
Тереза подумала о другом: может быть, внутреннее освещение мешает водителю? Она подняла руку, чтобы выключить свет. Свитер при этом движении сильнее обтянул грудь. Правая рука Фреда тут же потянулась к Терезе. Но одной рукой он плохо держал руль, и машина потеряла управление.
– Черт побери! – выругался Фред.
«Фрегат» ехал зигзагами. Тереза сжалась в комок. Наконец Фреду удалось справиться с машиной. Злясь за пережитый страх, он обрушился на подружку:
– Ну хороша же ты со своими номерами! Идиотка! Ты вообще соображаешь? Счастье, что я хорошо вожу машину, а то бы мы врезались в дерево! Но тебе, конечно, на это плевать! Тебе лишь бы покрасоваться!
Взмокший от страха, он неслушающейся ногой нажал на тормоз.
Женевьева неожиданно крикнула:
– Остановите! Остановите!
Шофер резко затормозил, и старый «рено» занесло. Он не успел повернуть на улицу де Варен и остановился у тротуара. Таксист, которому большие усы явно служили фильтром для никотина, рассердился:
– Предупреждать надо, дамочка! Предупреждать! А не орать так! В чем дело?
Женевьева не знала, плакать или смеяться.
– Я подумала, я… Отвезите лучше меня домой.
– А куда это «домой»?
– В Отёй, улица Молитор… Извините, но я вдруг поняла, что мой муж поехал прямо домой, наверное… Ну и тогда я…
Таксист внимательно смотрел на нее. Смутившись, Женевьева рассыпалась в ненужных объяснениях:
– А на улице де Варен живет мой брат…
Таксист воспользовался ее смущением и грубо прервал:
– Ваш брат или сборщик налогов, мне-то какая разница.
Женевьева обиженно замолчала.
– Ладно, – сказал шофер, – значит, едем в Отёй?
– Да, – сухо ответила она. – Улица Молитор.
Женевьева поджала губы. Вот уж, действительно, эти плебеи… Машина медленно повернула и увеличила скорость. Женевьева сдерживала истеричное хихиканье. Она была так счастлива! Боже, как можно быть такой глупой! В городе наверняка сотни красных «фрегатов». Абсолютно никаких оснований не было утверждать, что «фрегат», который она только что видела, принадлежал ее мужу. Он, бедняжка, наверняка томится дома в ожидании. А когда его заставляли ждать в одиночестве, он пил. Просто так, со скуки. К несчастью, он плохо переносил алкоголь. Она наклонилась вперед: