Точка падения, стр. 3

— А как быть с телекинезом?

— Этот вопрос мы тоже решили. Существует прибор, подавляющий данную способность бюреров. Не до конца, но значительно. Он создан на базе… э-э… одного из так называемых артефактов, не важно, какого именно. Но прибор работает.

— Его проверяли на бюрерах?

— Разумеется, — расплылся в улыбке профессор.

— Не важно, кто именно?

Он расплылся еще шире.

Я крепко задумался. Прибор… Получив такую вещь в руки, грех ее не украсть. А профессора, скажем, прикончить — если он тоже собирается в Зону, что вряд ли, а если не собирается — прикончить прямо здесь. Не он первый, не он последний, к тому же — чужак. Люди гибнут, а ему, видите ли, цацки нужны для очередного открытия. Которое притом не всегда можно запатентовать, тем более на Нобелевку замахнуться — не каждый артефакт разрешен к выносу из зоны, не говоря уже о конкретном данном случае с бюрерами. С другой стороны, за живых бюреров реально отгрести хорошие деньги, а прибор еще поди пристрой куда-нибудь — карликов все же не каждый день из Зоны таскают. Начнут таскать — быстро переполнят рынок, не тушенку же из них делать…

Я поймал себя на мысли, что уже внутренне рассуждаю над предложением, хотя изначально планировал от него отказаться. А что делать? Сидеть вот так и ждать у моря погоды? Однако Хемуль-то не согласился… В чем подвох?

— А почему Хемуль в итоге не взялся, несмотря на ваш волшебный прибор?

— Он на отдыхе. Сказал, что деньги его в данный момент не интересуют.

— А сколько вы ему предложили? Точнее, сколько это все стоит? — спросил я мрачно.

Профессор огляделся по сторонам (надо же, опомнился наконец!), вынул блокнотик со спиралькой, дорогущую авторучку и быстро написал на листочке цифру. Показал мне.

— Смеетесь?! — криво улыбнулся я, хотя сумма была приличная. Да что там, сумма была неприличная даже по нынешним временам.

Профессор пожал плечами и дописал «x1,5». Увеличил, стало быть, в полтора раза.

— На всех? — уточнил я.

— А сколько… Сколько вас будет? — тихонько осведомился Петраков-Доброголовин. Глазки его горели — понял, видать, скотина, что Упырь клюнул.

— Четверо минимум. Два носильщика, два охранника. В идеале — еще пара отмычек.

— Кого? — не понял профессор. Я объяснил. Профессор про себя ужаснулся, но ничего больше не сказал. Заказчики, видимо, заблаговременно объяснили, что тут у нас не парк культуры и отдыха и не детская игровая площадка.

— Хорошо, увеличу вдвое, — вздохнув, сказал Петраков-Доброголовин.

— Вы идете с нами?

— А это необходимо?! — вытаращил он глаза.

— Вы умеете обращаться с прибором и знаете о бюрерах нечто, чего не знаю я. Конечно, вы можете провести инструктаж, но не факт, что в нужный момент я нажму ту самую кнопку или вставлю батарейки плюсом-минусом куда нужно.

— Там нет батареек, — вяло пробормотал профессор.

— …Значит, не идете. И слава богу, — сказал я. — Энд последний вопрос: что делать с регулярным усиленным патрулированием, артобстрелами и ковровыми бомбометаниями?

— У меня будет график, — подавленным тоном сказал Петраков-Доброголовин. — Там указаны все паузы и точки поражения. График подлинный, не сомневайтесь.

— Вот это в самом деле хорошо, — сказал я с дружеской улыбкой. — Принесите мне его как можно раньше — я должен продумать маршрут.

А еще — продать сведения хорошим людям, которые меня за них отблагодарят. Видать, у пузатого в самом деле отличные связи наверху, раз он добыл такие сведения.

— Разумеется, — кивнул профессор. — Значит, я так понимаю, что вы согласились?

Я кивнул:

— Завтра в это же время здесь же с графиком. Идет?

— Да-да…

Я видел, что профессор мнется и желает спросить что-то еще.

— Если остались вопросы, я жду, — сказал я.

— Простите… Так вы и есть тот Рсамый Черный Сталкер, о котором так много говорят?

Я вздохнул, неопределенно махнул рукой и пошел к стойке просить у Рыжего хорошую дозу перцовки. Не напиться сегодня явно не получилось…

Глава вторая

Заговор обреченных

Конечно же, этой бумаги я раньше не видел, хотя и представлял, что в комендатуре обо мне всё знают. Листок ксерокопии лежал передо мной на столе, а профессор наслаждался произведенным эффектом.

— А зачем вы это вообще принесли? — спросил я, потому что и в самом деле не понимал, зачем он мне это принес. — Я не просил.

— Было в общем пакете документов, — сказал Петраков-Доброголовин. — Прицепилось, скажем так.

Сегодня чокнутый профессор выглядел куда увереннее, чем в прошлый раз. Заказчики его, что ли, напрягали, вот он и обрадовался несказанно, раз дело выгорело. Хотя я бы не спешил так утверждать. Не нравилась мне вся эта история, и Аспирину не нравилась, а Аспирину я доверял. Не всегда — всегда тут никому доверять нельзя, — но часто. Чаще, чем кому-то. Даже ветеранам типа Хемуля доверять не стоит… да если честно, им как раз нужно меньше доверять, чем другим: у них совершенно иная мораль, которую со стороны не разобрать. Может, потому и живы до сих пор, пока другие моралисты или косточками в Зоне гниют, или совсем… не к ночи будет сказано…

Я еще раз пробежал текст глазами, потом скомкал его и медленно сжег в пепельнице. Аспирин и Пауль смотрели на меня понимающе; я оценил то, что в листок они заглянуть не пытались. А вот график обстрелов и патрулей сразу же схватили и принялись совсем по-детски вырывать друг у друга их рук.

— Ну, чё ты, чува-ак! — пыхтел Аспирин, хищно шевеля усами. — Я тока гляну и отдам!

— Юра, нельзя так! Не мороси! — увещевал Пауль, возвышаясь над столом. Добрейшей души человек, он обладал огромным ростом и ужасающим телосложением — не толстый, нет, а попросту здоровенный. Человек-гора. Его и Аспирина я решил включить в команду сразу: Аспирин был мой постоянный напарник, а Пауль стоил двоих как грузопереносчик, да и Зону знал вполне на уровне. Главное — не давать ему много бухать. Иначе кранты.