Не учите меня жить!, стр. 95

— Мистер Салливан, вы не возражаете, если я скажу Люси два слова наедине? — вежливо спросил Дэниэл.

— Возражаю ли я? — взвился папа. — После того, что вы тут вытворяли позавчера вечером, я еще как возражаю!

— Прошу прощения, — смиренно сказал Дэниэл, — и могу вас уверить: больше подобное не повторится.

— Обещаешь? — строго спросил папа.

— Честное слово, — торжественно произнес Дэниэл.

— Ну ладно, — смилостивился папа.

— Спасибо, — поблагодарил Дэниэл.

— Помните, я вам поверил, — грозя нам пальцем, заявил папа. — Больше никакого баловства!

— Ни в коем случае, — подтвердил Дэниэл. — Ни баловства, ни озорства, ни шалостей.

Папа взглянул на него с явным подозрением, будто раздумывая, не дурачат ли его, но Дэниэл сделал сверхчестное лицо, дескать, вы, мистер Салливан, можете доверить мне свою дочь.

Не вполне убежденный его спектаклем, папа пошаркал к себе.

Разумеется, я ожидала, что Дэниэл бросится на меня, как только за папой закроется дверь, и была крайне обескуражена, когда он этого не сделал. Я с нетерпением ждала, как буду защищать свою честь и потом весь вечер называть его извращением.

Но он совсем сбил меня с толку тем, что только нежно взял меня за руку и мягко сказал:

— Люси, я хочу поговорить с тобой об одном важном деле.

— Ах да, — язвительно отозвалась я. — О моей… хи-хи… квартире.

Как и всякая женщина, я понимала, к чему он клонит.

— Да, — кивнул он. — Надеюсь, ты не подумаешь, что я сую нос, куда не просят, — то есть именно так ты и думаешь, — но, пожалуйста, пока не отказывайся от нее.

Я очень смутилась: я действительно не ожидала, что он пожелает говорить со мной о моих жилищных проблемах.

— Но почему? — спросила я.

— Я прошу только об одном: не спеши туда, откуда потом не сможешь выбраться.

— Я и не спешу.

— Нет, спешишь, — возразил этот мерзавец. — Сейчас ты слишком расстроена, чтобы принять взвешенное решение.

— Еще чего, — пробурчала я, и глаза мои наполнились слезами.

— Вот, вот, — сказал он. — Посмотри на себя.

Может, кое в чем он был и прав, но сдаваться без боя не хотелось.

Я отхлебнула большой глоток виски и спросила:

— Но какой в этом смысл? Жить у папы и платить за пустую комнату?

— Может, через какое-то время тебе не захочется жить у папы, — предположил Дэниэл.

— Не говори глупостей, — возразила я.

— Ну, вдруг, например, вернется твоя мама. Может, они с папой помирятся.

— Вряд ли, — хмыкнула я.

— Ладно, пусть, а представь: поехала ты в город, на последний поезд в метро не успела, а тратить тысячу фунтов на такси до Эксбриджа не хочешь? Разве не разумно иметь на такой случай комнатку в самом центре, на Лэдброк-гров?

— Но, Дэниэл, — безнадежно сказала я, — не будет больше никаких вечерних поездок в город. Эта часть моей жизни прошла. Еще виски хочешь?

— Да, пожалуйста. Люси, я за тебя беспокоюсь, — с озабоченным видом продолжал он.

— Не беспокойся, — разозлилась я. — И не надо делать такое лицо, я тебе не одна из… из твоих женщин. Очевидно, до тебя не доходит, как серьезно то, что произошло с моей семьей. Моя мать бросила моего отца, и теперь я полностью в ответе за него.

— Каждый день у кого-то матери бросают отцов, — возразил Дэниэл. — И отцы как-то справляются сами. Им вовсе не нужно, чтобы ради них дочери отрекались от всего и вели себя так, будто постриглись в монахини.

— Дэниэл, я хочу ему помочь, для меня это не жертва. И я должна это сделать, выбора у меня нет. Неважно, если по вечерам я больше не смогу ходить веселиться. Мне и так в последние месяцы жилось невесело.

Я чуть не прослезилась при мысли о собственной добродетели и дочерней преданности.

— Прошу тебя, Люси, повремени хотя бы месяц.

В отличие от меня, Дэниэл не особенно растрогался.

— А, ну ладно, — согласилась я.

— Это обещание?

— Допустим, что так.

А потом я случайно взглянула на него. Господи, как хорош! Я чуть не опрокинула свой стакан.

Кроме того, я с нетерпением ждала, когда же он начнет ко мне приставать. Я была настолько уверена в его потаенном желании увидеться со мною, чтобы попытаться соблазнить, что не пережила бы, уйди он, даже не предприняв такой попытки.

То, что я сделала потом, совершенно для меня нехарактерно.

Я отношу это на счет выпитого мною количества спиртного в сочетании с душевной травмой. Плюс тот факт, что я уже целую вечность не имела интимных отношений с мужчиной.

Силы воли, необходимой для того, чтобы удержаться от флирта с человеком, который очень вам нравится, но по какой-либо причине не подходит, в реальной жизни не существует. Во всяком случае, в моей. У меня всегда сердце управляет головой.

А сейчас моей головой управляла похоть.

— Может быть, пора бы и начать? — вкрадчиво сказала я.

— Что начать?

— Удовольствие. Получать удовольствие.

Умышленно медленно — ну, может, чуточку неуверенно, — я встала, глядя Дэниэлу в глаза, и двинулась к нему в обход кухонного стола. Он недоуменно уставился на меня. Я обольстительно тряхнула прической, прикрыв один глаз прядью волос, непринужденно взгромоздилась к нему на колени и обняла за шею.

Затем приблизила лицо к его лицу.

Боже, как он был великолепен! Какой у него чувственный, манящий рот; подумать только, что еще секунда — и он будет целовать меня… Мне были просто необходимы мужская ласка, буйный, разнузданный секс, человеческое тепло и забота, а кто, как не Дэниэл, мог предоставить мне все вышеозначенное?

Разумеется, я в него не влюблена. Влюблена я в Гаса. Но я женщина, и у меня есть свои потребности. Почему секс без обязательств дозволен только мужчинам? Я тоже хочу попробовать!

— Люси, что ты делаешь? — спросил Дэниэл.

— А ты как думаешь? — промурлыкала я, стараясь придать голосу обольстительную хрипотцу.

Что-то он не спешил меня обнять. Я придвинулась ближе.

— Ты же дала слово папе, — забеспокоился он.

— Я? Я не давала. Это ты.

— Правда? Ладно, я дал слово твоему папе.

— Ты солгал, — протянула я. Вот так, правильно, голос пониже, с ленцой. Оказывается, соблазнять мужчину очень здорово. И замечательно просто.

Я ждала того, что должно произойти. И собиралась получить от этого столько удовольствия, сколько никогда еще не получала.

— Нет, Люси, — сказал Дэниэл твердо.

Нет? Я не ослышалась?

Он встал, и я плавно сползла с его колен. Слегка пошатываясь, опустилась на пол. Мук унижения пока не было, они задерживались из-за сильного опьянения, но ждать их оставалось определенно недолго.

Как гадко! Ведь Дэниэл готов трахать кого угодно. Что же во мне плохого? Неужели я настолько неказиста?

— Люси, я польщен…

И тут я разозлилась.

— Польщен?! — завопила я. — Да пошел ты, гад самовлюбленный! Дать можешь, а взять слабо?! Сначала флиртуешь, а как дошло до дела, так тебе ничего и не нужно?!

— Люси, все совсем не так. Но ты слишком расстроена, растеряна, и если бы я воспользовался…

— Позволь мне судить об этом, — перебила я.

— Люси, меня очень к тебе тянет…

— Но трахать меня ты не хочешь, — закончила за него я.

— Да, ты права, трахать тебя я не хочу.

— Господи, как стыдно, — прошептала я.

Затем пошла в атаку.

— Тогда что это были за игры позавчера вечером? Кажется, тогда у тебя в кармане пистолета не было, просто конец штаны распирал.

Его лицо искривилось — сначала я подумала, что от отвращения, но потом увидела, что он из последних сил сдерживает смех.

— Люси, ты от кого такого набралась?

— От тебя, насколько я помню.

— Правда? Хотя, пожалуй, ты права.

Затем мы оба замолчали. Я разглядывала свои ноги. Кажется, их было четыре. Нет, две. Нет, опять четыре.

— Люси, посмотри на меня, — потребовал Дэниэл. — Я хочу тебе что-то сказать.

Я подняла к нему горящее от стыда лицо.