Сесквоч, стр. 71

— Скоро я войду в тебя, невеста…

"Черта с два, — подумала Элен. Второй узел был почти развязан. — Я скорее умру".

— А потом, дорогая, мы устроим пир, чтобы скрепить наш союз кровью, — визжал Беган, указывая когтем на Бубу, который старался не поднимать головы.

Белки, сосиски, шерифы. Диета Элен летела к черту. Буквально.

— Нет, извините, я не ем людей, — сказала Митикицкая, — даже в особых случаях.

— О Элен, все убивают, — уговаривал Беган. Его мощная теперь грудь вздымалась в лунном свете. Он успокоился на короткое время. — Мне надо сесть. Этот промежуток был тяжелым, как никогда, вскоре будет последний толчок.

Митикицкой не понравилось слово "толчок".

— Даже мои новые слуги, благородные братья Магоногоновичи, убивали. Вы знали это?

Элен покачала головой. Нет. Еще один узел развязан. Остался последний. В пальцах уже не было сил.

— Они поведали мне о своем маленьком преступлении. Ирония судьбы. Какой сюжет вырисовывается. Ах. Твой дружок. Майкл. Как мы сохраняем наши привязанности от одной жизни к другой. Майкл был твоим мужем сто лет назад. Та же суть. Другое тело. Он покинул тебя, Элен. Я нашел тебя. Ты покинула меня. И я убил тебя. Какая потеря. — Говорил Беган, будто произнося заклятия. Он долго смотрел перед собой на землю. На него нахлынули воспоминания об умоляющих о жалости жертвах. Беган с рычанием отогнал от себя жалость. — Твой Майк умер от разрыва сердца. Хрупкий, слабый, слабый он был человек. А короткий промежуток времени он был женат, как ты, конечно, знаешь. У него был маленький ребенок. Однажды холодным зимним вечером двое этих парней, накачавшихся алкоголем, играли в опасные игры на покрытой льдом дороге. Они столкнули ее машину в кювет.

— О Господи!.. — Элен опять прекратила распутывать.

— Да. Жена и ребенок Фенберга. Они могли остановиться и спасти женщину и ребенка. Они не сделали этого. Вместо этого они бросили в машину пустой бутылкой из-под виски. Они смеялись над криками, издевались, а потом уехали. Сегодня, после церемонии, мы с тобой побежим через первозданный лес. Мы отправим Фенберга в пустоту к его жене и ребенку. И ты будешь умолять разрешить тебе убить его. Я разрешу тебе. Я могу взять себе его брата. Совершенно… А-а-а!..

Беган откинулся назад и закрутился по земле. Он схватился за виски и визжал в своем последнем превращении. У него прорезались смертельно острые передние резцы. Всякое сходство с человеческим лицом исчезло, ничего не осталось. Это было искаженное похотью и голодом лицо монстра. Элен освободила одну руку, потом другую и сбросила путы.

Она бросилась бежать в никуда.

Они поиграли с ней пять минут, доведя до изнеможения, когда она пыталась найти выход из образованного ими круга. Митикицкая билась и кричала в истерике, пытаясь на какое-то время потерять сознание и в то же время боясь его потерять. Они привязали ее к столбу, стоя, с широко расставленными ногами. К верхней пуговице блузки Элен потянулся коготь и расстегнул ее, потом еще одну и еще одну. Морда волосатого оборотня была совсем рядом с лицом Элен. Она подумала о своем ребенке и о том, что, странно, так же дышала собака у них в доме.

Глава XXX

Невеста зверя

Первоначальный страх Сесквоча перед Бином Брэсом Брауном уменьшился. Они сидели в кузове пикапа Фенберга, ехавшего по лесной дороге, и стукались друг о друга, когда машина подпрыгивала на ухабах. Новые ощущения пошли существу на пользу. Холодный воздух, калейдоскоп ударяющих в нос лесных запахов. Отряд провел весь день в поисках Элен Митикицкой, и только в девять вечера они нашли след теннисной кроссовки Элен на тропе. Машина медленно громыхала, высвечивая следы передними фарами.

— Тебе не кажется, что надо ехать чуть побыстрее? — спросил Туберский. Теперь настала его очередь поволноваться.

— Да. Но я не хочу случайно наехать на нее, — отвечал Фенберг. Они подъехали к месту, где дорога разветвлялась и Фенберг нажал на тормоз.

— Видишь? — сказал Туберский.

— Да. Следы шин. Кажется, ехали оттуда. — Фенберг показал на соседний след. Они медленно поехали по следам машины и идущим параллельно следам Митикицкой. Дорога была опасной. Проехав милю, они остановили избрызганную грязью машину и вышли.

— Оставайтесь здесь, — сказал Фенберг и прошел вперед в свете шести фар на бампере, четырех на крыше и двух обычных фар дальнего света. Дорога осветилась на двести ярдов вперед.

— Похоже, она вошла в машину здесь. Ее следов больше не было. Слава богу, — сказал Фенберг, глубоко вздохнув. — Может быть, она уже в городе.

— Тогда у нас будет нормальная ночь, — сказал Туберский. — Мне хочется домой в чистую кровать, пусть даже тюремную.

Майкл посмотрел на брата. Он видел, что Джон озабочен. Фенберг уперся указательным пальцем в грудь Туберскому.

— Это обязательно? — спросил Джон.

— Да, — ответил Фенберг.

Туберский послушно наклонил голову, и Фенберг дернул его за нос.

— Все будет прекрасно, Джон, — сказал Майкл. — Все будет просто отлично. Они не могут упрятать тебя за то, что ты три месяца жил в лесу, и даже если они сделают это, у тебя будет хорошая компания.

Фенберг кивнул в сторону Бина и индейца:

— Все мы улетевшие из тюрьмы птички.

Туберский хмыкнул.

— Давай. Поехали домой.

Существо наполовину вылезло из кузова. Оно с любопытством наблюдало, как мужчины крадутся и указывают на что-то в ярком свете. В груди у него все еще была тяжесть. Он чувствовал усталость, но ему уже было лучше. Помогло нейро-кардиологическое лечение Туберского. Ветер незаметно сменился. Существо уловило слабый, но особенный запах. Так пахло давным-давно далеко отсюда. Что-то откликнулось в нем. Его верхняя губа изогнулась в насмешке. Существо перестало издавать свое пещерное грудное ворчание.

Ветром принесло еще какие-то запахи.

Существо крутило головой назад и вперед, как будто стараясь вырвать запах из воздуха. Новый запах. Приятный, сладкий. Элен Митикицкая. Ему это было так же ясно, как человеку телефонный звонок. Резкий, кислый привкус был новым и смущающим, но частично узнаваемым. Он принадлежал крупному хищнику, и уровень мускуса указывал на то, что он собирался напасть. Нет. Самец. Нет. Нападение и самец. Смешанный аромат естественных запахов Элен, ее духов и, самое важное, запах страха сказал существу, что Митикицкая была жертвой.

— Подождите, — попросил Чарли, опускаясь на колени перед следами. — Что-то не так.

— Что ты имеешь в виду? — спросил Фенберг, возвращаясь. Туберский положил руки на колени и наклонился над плечом брата, чтобы посмотреть.

— Она вошла здесь, — показал Чарли.

— Да. Ну и что? — спросил Туберский.

— Вы подбираете человека на дороге, чтобы подвезти его. Разве вы при этом заносите его в машину на руках? Видите? Она не обошла кругом. Нет следов, показывающих, что шофер вышел, чтобы впустить ее.

Фенберг пожал плечами:

— Может, она забралась в кузов.

— Или, может быть, это была машина, как у Майка, или большой джип с четырьмя дверями, и она вошла в заднюю дверь. Ты подумал об этом, следопыт?

Чарли, поворчав, согласился.

Фенбергу хотелось поскорее попасть домой и увидеть Элен. Когда он шел к своему шоферскому месту, его сбило с ног что-то похожее на убегающий мохнатый грузовик. Фенберг приподнялся на локте как раз вовремя, чтобы увидеть, как Снежный Человек бежит по грязной дороге и исчезает за насыпью.

Бин Брэс Браун шустро бежал вслед за зверем.

— Черт возьми, — выругался Туберский с легким отвращением и перешел на легкий бег. — Твой спортивный обозреватель, должно быть, опять испугал его. Лучше не дать им уйти слишком далеко, иначе придется провести здесь остаток жизни.

Туберский остановился и посмотрел на Фенберга:

— Ты не хочешь оторваться от сиденья и сделать что-нибудь полезное?

Сначала смотритель парка подумал, что это был НЛО. На расстоянии казалось, что он парит на высоте восьми футов от земли и светит белыми, желтыми и красными огнями. Рейнджер Грейнджер поднес указательный палец к губам и призвал своего помощника помолчать.