Сесквоч, стр. 22

Элен уставилась на Фенберга, потом на шерифа и попыталась найти сходство. Его совсем не было.

— Можно мне добавить? — спросила она.

— Кто это такая?

— Элен Митикицкая, новый репортер Багл, — ответил Фенберг.

Элен улыбнулась и покраснела.

— Приятно познакомиться, — сказал Буба и наклонил голову.

Элен извинилась и подвела Фенберга поближе к следу.

— След не только слишком большой, но позвольте показать еще кое-что. Мистер Фенберг, сколько вы весите?

У Фенберга засосало под ложечкой.

— Сто восемьдесят семь.

Все уставились на него.

— Двести восемь. Довольны?

— Хорошо, — сказали Элен. Наступите, пожалуйста, на землю рядом этим следом.

Фенберг наступил.

— Видите, — сказала Элен, — след на два дюйма глубже. Мистер Фенберг, который весит порядка двухсот фунтов, оставляет след глубиной всего лишь полдюйма.

— Вы пытаетесь доказать, что тот, кто оставил этот след, весит в четыре раза больше Майка?

— Да, — ответила Элен. — Примерно восемьсот фунтов.

И тут они услышали крик. Он был совсем близко — жуткий, пронзительный и пугающий крик одиночества, который проносился вместе с холодным ветром по каньону и от которого волосы на голове вставали дыбом.

— Святой Иисус Спаситель, — прошептал помощник Круз.

— Что за дьявольщина? — проворчал Буба.

Митикицкая поймала себя на том, что смотрит на руку Фенберга. Люди в полном молчании смотрели друг на друга. Огни фонарей пронизывали темноту ночного леса, и Митикицкой казалось, что вот-вот оттуда выглянут на них красные светящиеся глаза демона. Уши болели от этого убийственного, дикого крика. И хотя мужчины были хорошо вооружены и стояли группой, каждый из них чувствовал себя одиноким и уязвимым.

— Давайте отойдем от леса. Вернемся в дом, — предложил Фенберг.

Все решили, что это хорошая мысль.

Пока они шли, всю дорогу оглядываясь, Майкл шепнул на ухо Элен:

— Может быть, это будет пальцем в небо, но, кроме шуток, когда у вас будет время, мне хотелось бы, чтобы вы раскопали как можно больше о северо-американском Снежном Человеке.

Элен остановилась. Майкл тоже остановился.

— Северо-американский Снежный Человек? — повторила она.

Фенберг улыбнулся:

— Митикицкая, тут не игра «Джек в ящике» или «Большой Каньон». Нам со всем не надо повторять все, что я говорю.

Он кивнул и пошел дальше

— Извините. — Элен стояла теперь одна.

Она оглянулись через плечо на лес. Ели скрипели на ветру и помахивали ветвями, за которыми виднелась полная луна. На огромной ветке стоявшего вдалеке дерева притаилось огромное животное и наблюдало за ней. Митикицкая побежали догонять мужчин.

Глава IX

Прекрасные свежие следы

или

Историческое обоснование Элен Митикицкой существования не одного, а нескольких огромных, покрытых волосами монстров

Усталая лошадь, прикрытая наброшенным на нее старым одеялом, ударила утомленным копытом по тротуару, фыркнула и снова заглянула в окно. За Санта Клаусом и северным оленем, нарисованными на окне «Багл» Туберским и Клиффордом, мерин видел Фенберга, лежащего на старом кожаном зеленом диване. Майк так и не снял свой длинный желтый непромокаемый плащ. Покрытый пластиком стетсон нависал над глазами. Здесь он был на десять миль ближе к городу, чем на ранчо. Фенберг только что приехал сюда на лошади, чтобы поработать после охоты на человека. Одел Фоли, хозяин местного продовольственного магазинчика, должен был прийти через несколько минут, чтобы причесать и накормить утомленное животное, но лошадь об этом ничего не знала. Все, что ей удавалось увидеть, это был спящий у камина Фенберг.

На самом деле Фенберг не совсем спал. Он пытался вызвать приятный сон о своей жене и ребенке и в то же время размышлял, почему все шло не так, как надо. Они уже обсуждали это, он и Туберский. Почему умирают невинные дети? Почему мерзавцы, которые лгут, обжуливают и воруют, часто живут себе спокойно до старости безо всякого видимого наказании за свои поступки? Почему я не могу остановиться и перестать думать о своей жене? Фенберг ждал ответа. Чего-нибудь осязаемого, Не было ни надежды, ни веры, ни уверенности. Я не хочу, чтобы меня дурачили, и не удовлетворюсь пожеланиями счастливого будущего. Мне нужен метод.

— Ну, этого я не знаю, дружище, сказал Туберский. Но Туберский размышлял над этим. Было что-то фундаментальное, чудовищное, общее для всех людей, что портило им жизнь. В этом Туберский не сомневался.

Уютная деревушка Бэсин Вэли была со всех сторон окружена поднимающимся вертикально вверх влажным лесом Сьерры, который по территории превосходил штат Мэн, был по большей части неисследованным, и в некоторых местах карта местности составлялась лишь по снимкам с самолета. Потоки ледяного дождя смыли все следы, но они все же продолжали охотиться за Джоном Туберским на лошадях и с собаками. За исключением двоюродного брата Фенберга и братьев Магоногонович, все сорок пять мужчин втайне надеялись, что не наткнутся в темноте на Туберского. Только гончие проявляли пыл.

Собаки были неутомимы.

Наклонив носы и принюхиваясь, они без труда шли по запаху за Туберским. У подножия Тимберлена, альпийского луга в пятнадцати милях от ранчо, собаки остановились. Они почуяли новый след. Весь вечер их не мог остановить ни дождь, ни туман. Они уверенно рвались грудью вперед, рыча и повизгивая. Теперь почуяли новый запах и остановились. Они выли и трусили. Извините нас, ребята, за наше отвратительное поведение, но дальше мы за эти деньги не пойдем. Никакие ругательства и тумаки хозяев не смогли заставить собак пересечь поросшую травой поляну.

Через несколько минут отряд полицейских опять услышал этот дьявольский крик. Несколько человек были сброшены с лошадей. Это была не пума, пояснил один из братьев Магоногонович, хотя крик был высоким, скрежещущим. Он был долгий и нечеловеческий.

Ситуация казалась Фенбергу сюрреалистической. Лес был освещен полной луной, пробивавшейся сквозь дождевые облака. Длинные тени от деревьев метались под сумасшедшим ветром. Пахло страхом. К рассвету буря прекратилась. Они не нашли Туберского. Туда отправится новая смена со свежими людьми и лошадьми. В поисках примут участие вертолеты и прибудут специальные приборы ночного видения. Позже утром вызовут ФБР.

В своих снах Фенберг проезжал под деревом, на котором повесился человек. Что-то большое и мохнатое упало с ветки и вцепилось ему в горло. Фенберг сел и закашлялся, отбросив одеяло. Он глотнул воздух и диким взглядом осмотрел комнату. С окна на него смотрел Санта Клаус, и светило солнце.

— Привет, — сказала Митикицкая.

Фенберг глубоко вздохнул и опять откинулся на диван.

— Мне показалось, что вы устали от езды и промокли, поэтому я накрыла вас одеялом, — объясняла Элен Митикицкая. Фенберг поправил шляпу и снова нырнул под теплое одеяло. — Доброе утро, мистер Фенберг.

Мистер Фенберг что-то проворчал.

Элен поставила на камин чашку горячего чая. Она наклонилась, рассматривая Фенберга с близкого расстоянии, и заметила, что он выглядит несколько более грязным, чем она ожидала.

Фенберг тупо уставился на нее.

Это не овсяный чай или что-нибудь этакое? — спросил он подозрительно. — Я слышал, вы любительница органики.

— Вы тонете и кофеине, — сказала Элен, — и это лишит вас последнего оставшегося в организме витамина В. Не обижайтесь, мистер Фенберг, но вы выглядите ужасно.

— Вы хорошо говорите, Митикицкая, — сказал Фенберг и сел.

Он сделал большой глоток и поставил кружку, глядя на Элен, которая перебирала стопку книг.

Элен улыбнулась. На ней был очень модный вариант репортерского костюма в этот самый ее первый рабочий день: джинсы «Левис, блузка в черно-желтую клетку, новые кроссовки и серое вельветовое спортивное пальто с плечами. Ее нос и щеки были все еще розовыми от утреннего — холода, и она выглядела отвратительно здоровой. Когда она отвернулась от Фенберга, он попытался определить форму и размер ее груди. Он делал это автоматически. У Фенберга был острый глаз и любопытные руки, и не только руки, если женщина позволяла ему улучить момент.