Короли Вероны, стр. 158

Иллюзии Пьетро улетучивались одна за другой; теперь он чувствовал себя более уязвимым и одиноким, чем в пещере.

– Послушайте оба! Вы заняты только своей враждой, а также своей ролью в истории! Мальчик вас не волнует!

Катерина приблизилась к юноше.

– Пьетро, подумай обо всем, что слышал сегодня ночью. Если ты откажешься, Франческо просто-напросто найдет кого-нибудь другого, и, уж поверь мне, этот другой будет далеко не таким храбрым и честным, как ты.

– Я не согласен, – упорствовал Пьетро.

Кангранде тоже сделал шаг вперед.

– Ты прав, наши чувства к мальчику отчасти продиктованы нашими собственными демонами. А ты бескорыстный, ты самоотверженный. Сколько раз ты рисковал жизнью ради спасения Ческо? Ты хоть раз о себе подумал? Ческо должен уехать именно с тобой.

– Насчет демонов вы верно заметили, – холодно произнес Пьетро. – Никто мне не поверит, если я расскажу, какие чудовища таятся под личинами Скалигеров. Нет. Я больше не буду пешкой в ваших играх. Вы пытались… вы бы убили моего отца и глазом не моргнули. И Морсикато, и мавра! И Ческо тоже? Вам не удастся сплавить мне мальчика и объявить об очередной победе. Я не согласен.

Пьетро развернулся и похромал вниз по лестнице. Через несколько секунд брат и сестра остались одни.

Кангранде и Катерина смотрели вслед Пьетро. Кангранде глубоко вздохнул.

– Сработало.

Катерина вскинула ресницы.

– Так ты знал, что Пьетро все время был на крыше?

– Конечно.

– Ты также знал, что я приму твои слова за чистую монету, и разыграл целый спектакль?

– Alterius non sit, qui suus esse potest. [74] Он прав. Мы с тобой настоящие чудовища.

– Мы – то, чем нас сделали звезды.

– Мы – то, чем нам суждено было стать.

– Теперь он возненавидит тебя.

Кангранде пожал плечами.

– Новая жизнь всегда рождается в муках.

Катерина приблизилась к брату. Рука ее была забинтована – она не могла обнять Кангранде и потому поцеловала его в щеку.

– Значит, нашей войне конец?

Кангранде положил руки сестре на плечи.

– Разве ты умерла? Или, может, я умер?

Катерина отступила на шаг и кивнула.

– Ты до сих пор меня иногда удивляешь. Ты так расчетлив, так подвержен вспышкам гнева, что я нередко забываю о твоем великодушии.

– Милая, давай не будем увлекаться. Как думаешь, Пьетро согласится?

– По-моему, ты не оставил ему выбора. Интересно, сам он это понимает?

– Теперь глаза Пьетро открыты. Открыты на многое.

– Могу я спросить… когда ты выбрал Пьетро?

Кангранде прищурился.

– В самый первый день, здесь, в палаццо. Он разговаривал во сне. Наверное, бредил. Не очень-то внятно получалось. Но когда ты сказала мне, что у меня родился сын, я понял: мальчику понадобится защитник.

Катерина склонила голову набок.

– Пьетро разговаривал во сне? Может, унаследовал от отца сверхъестественные способности?

Капитан Вероны только руками развел.

– Не знаю, как насчет колдовства, но я видел Данте за работой – он словно в другом мире пребывает. Его произведения – не просто правильный выбор слов. Мне кажется, Господь время от времени дает определенным людям некую энергию, таинственную силу. Впрочем, не могу сказать наверняка. Пьетро снятся сны. Ческо – тоже. Это что-нибудь да значит.

– Сны снятся и тебе, Франческо.

– И тебе. – Скалигер направился к лестнице. – Пойдем. Нам обоим нужно как следует отдохнуть.

– Я еще посижу. Небо сегодня просто великолепное.

Кангранде посмотрел вверх.

– Великолепное? А по-моему, оно сегодня гнетущее. Впрочем, как хочешь.

Катерина еще некоторое время сидела на крыше, не в силах пошевелиться. Конфликт оказался куда более тяжелым, чем она предполагала. Ее сердце было разбито… и все-таки она чувствовала гордость. Ее брат постепенно учится. Однажды он может стать поистине великим человеком.

Но не Il Veltro. Это не его удел.

ЭПИЛОГ

Пьетро свернул за угол и услышал скрипучий голос.

– Ну вот, теперь ты все знаешь.

Прошло немало времени, пока Пьетро ответил:

– Да, теперь знаю.

На голове аль-Даамина красовалась плотная повязка.

– Я обязан тебе жизнью.

Пьетро вспомнил кривой меч, который отразил смертельный удар. Пьетро тогда спешил на помощь Кангранде.

– Считай, квиты.

– Жаль, что я не мог быть с тобой, когда ты особенно во мне нуждался.

– Когда же? В пещере? Или в карете? А может, несколько минут назад? Знаешь, ни одно из сегодняшних событий ни в какое сравнение не идет с тем, что я только что слышал. Впрочем, я забыл: тебе ведь уже все известно. – Пьетро невесело рассмеялся. – Они хотят, чтобы я увез Ческо в Равенну. Но если Ческо – Борзой Пес, мои действия никак на него не повлияют. Если я не возьму с собой Ческо, все равно все будет так, как предначертано судьбой. Правда ведь?

– Ты сам знаешь, что это не так. Твоя вера отрицает предопределенность. Я, пожалуй, с этим согласен. Все только и говорят, что о влиянии судьбы на человека; никто почему-то не говорит о влиянии человека на судьбу. Нет ни одного создания Всевышнего, в которое бы Он, наряду с зависимостью от судьбы, не вложил способности эту судьбу менять. Может быть, Ческо – Борзой Пес, а может, и нет – тут мы не властны. Зато от нас зависит, каким человеком Борзой Пес вырастет.

Они смотрели друг другу в глаза.

– Ты тоже участник их игры, – произнес Пьетро. – Это твоим попустительством… нет, с твоего одобрения они играют чужими судьбами. Это ты их стравливаешь. Зачем тебе это надо, Тарват аль-Даамин? Чего ты добиваешься?

Огромный, покрытый шрамами мавр придавил юношу взглядом.

– Боюсь, что, наблюдая за сражением между братом и сестрой, ты не заметил настоящей войны. Борьба между Скалигерами, вражда с Падуей, козни против Венеции, затаенная злоба на Флоренцию, надежды Папы, мечты претендентов на императорский трон – все это никак не повлияет на судьбу Ческо. Если он и есть Борзой Пес, он преобразит мир до неузнаваемости. Кто же не хочет получить хоть маленькую роль в этой эпической драме? Надежда слабая, знаю – не обещание судьбы, а только намек на обещание. Но разве кто-нибудь станет думать два раза, прежде чем отдать жизнь за наступление нового золотого века?

– Это не ответ. Чего тебе надо?

Аль-Даамин сжал губы.

– Спроси себя: если я составил гороскоп Ческо, и Катерины, и Кангранде, почему бы не предположить, что другой астролог составил мой гороскоп, показал мне всю мою несчастную жизнь как на ладони? Почему бы не предположить, что моя судьба также связана с судьбой мальчика? Более того: что я умру в том самом месте, в которое судьба забросит Ческо?

– Ты знаешь, когда и где умрешь?

– Знаю. Причем узнал не без твоей помощи. Не скажи ты тогда, что падающих звезд было две, я бы не составил гороскоп, который открыл мне связь между моей смертью и жизнью мальчика.

От этой мысли кровь стыла в жилах, но Пьетро уже был сыт по горло пророчествами и гороскопами.

– А ты можешь отсрочить свою смерть, Тарват?

Мавр рассмеялся. Смех его прозвучал жутко, словно гром, предвещающий наказание свыше.

– Нет, мой юный друг, это никому не под силу. Человек умирает тогда, когда звезды велят ему умереть. Восставать против воли звезд бессмысленно. Они – опасные враги. – Пьетро слушал молча. Тарват продолжал: – Скалигер понятия не имеет, как держать мальчика под контролем. Чтобы отомстить сестре, он решил отослать Ческо туда, где, по его мнению, мальчик будет в полной безопасности, пока не вырастет и не станет угрозой самому себе. Вот великолепный пример самоотречения, которое не следует путать с альтруизмом. На один-единственный миг Скалигер переступил через себя. В то же время он преподнес тебе великий дар.

– Какой еще дар?

Астролог опустил руку на дрожащее плечо юноши.

– Скалигер показался тебе не великим правителем, а слабым человеком. Он открыл перед тобой темную сторону своей души, снял личину, чтобы явить свое истинное лицо. Он освободил тебя от рабства – от рабства обожествления.