Бангкок-8, стр. 5

— Угу.

— Не предполагала, что он у тебя внутри. Я что-то забыла, как поступить: мне войти или выведешь его сюда?

— Могу вывести, только полагаю, что он и сам способен выйти.

— Хорошо, давай, — мрачно согласилась женщина.

Морпех вопросительно изогнул брови. Я кивнул, он открыл дверь, и я шагнул вперед.

— Вы детектив Джитичип из Тайской королевской полиции? Позвольте ваши документы. Прошу прощения за формальности, но я обязана за вас расписаться. — Она удостоверилась, что за последние пять минут меня не подменили, и повела через двор к главным корпусам.

Кэтрин Уайт не подозревала, что тысячи лет назад она уже вела меня через двор, поразительно схожий своими размерами с этим. Моя египетская инкарнация — самая далекая, которую я смог вспомнить в своей череде жизней. Неправильно пользующийся властью священник заслуживает самого серьезного кармического наказания. Я провел три тысячи лет замурованным в камне, прежде чем родился жалким рабом в Византии. Пичай тоже вспоминал те далекие дни, когда путешествие на другую сторону и обратно было обычным занятием. Иногда мы вместе переживали потрясающие по силе мгновения: освобождение от тела, черную ночь под нашими крыльями, чудо Ориона.

Глава 7

И вот я стою в кабинете официального представителя ФБР, и его заместитель Джек Нейп одаривает меня такой широкой улыбкой, что ей невозможно поверить, и собеседнику приходится мучиться чувством вины от неверия в это радушие. Безусловно, человек и должен быть таким — положительным, великодушным, оптимистичным — и улыбаться так, словно готов любить весь мир. Американец оказался среднего роста, а я слишком высок для тайца, так что наши глаза были почти на одном уровне.

— Быстро добрались. Я ждал вас только через час.

— Бангкокский вертолет.

Я оглядел кабинет. У окна друг против друга расположились два письменных стола одного размера, компьютеры, секции шкафа для папок, книжные полки с темными корешками фолиантов по юриспруденции, диван, кофейный столик, у стены несколько стульев для посетителей, в углу американский флаг. Я уже сотни раз видел подобные кабинеты. Только где? Наверное, в кино.

— Джек, — раздался голос из-за двери, — тот детектив уже здесь?

— Да, приехал.

Послышался звук льющейся в умывальник воды, и дверь отворилась. Этот мужчина был старше — лет сорока пяти, с седеющими волосами, широкими плечами. Протянув руку, он грузной походкой пошел мне навстречу.

— Поздравляю! Я еще не встречал ни одного человека, который с такой скоростью сумел бы пересечь город. Тод Розен. Как вам это удалось?

— Он сказал, что воспользовался бангкокским вертолетом, — подал голос Джек Нейп.

— Бангкокским вертолетом? Что это такое? — озадаченно переспросил Тод Розен и посмотрел на заместителя.

Джек пожал плечами.

На несколько мгновений установилась тишина. Я слишком поздно понял, что мне следует объяснить, в чем дело. Но секунды бежали, а я позорно молчал. На помощь пришел Джек Нейп:

— Может быть, мототакси?

— Именно, — обрадовался я.

А Нейп, продолжая спасать момент, повернулся к Розену:

— Звучит диковато, но таксисты на мотоциклах способны одолеть любой затор.

— Совершенно верно. — Теперь я понял, что Розен совсем недавно в Крунгтепе. — Большой город, движение паршивое.

Я снова сбился с ритма. Обычно общение мне удавалось гораздо лучше. Но теперь стоило мне посмотреть на любого мужчину, и я видел впивающуюся в его левый глаз кобру. Уверен, встань я перед зеркалом — и там была бы та же картина. Видение лишало меня непринужденности.

— Ну что ж, давайте присядем. Могу я предложить вам кофе?

Я ответил отказом. Больше никогда не захочу ни есть, ни пить.

— Я хочу, чтобы вы знали, насколько мы ценим ваше согласие приехать к нам в такой момент, — продолжал Розен.

— Очень ценим, — эхом подхватил Нейп. — Не знаю, как бы я себя чувствовал, если бы убили моего напарника.

— Дерьмово ты бы себя чувствовал.

— Еще бы! — Нейп покачал головой.

Я переводил взгляд с одного на другого.

— Нам и самим достаточно хреновато.

— Уж это точно.

— Я не знал сержанта Брэдли лично, но слышал, что он хороший парень.

— Хороший парень, отличный морпех и замечательный спортсмен.

— Служил по всему свету, большей частью охранял посольства.

— Мы еще не сообщили его товарищам. Морпехи очень расстроятся.

— Не сомневаюсь.

Оба уставились на меня, затем Розен сказал:

— Проклятое сокращение расходов. — И посмотрел на Нейпа.

— Да. — Тот покачал головой.

— Случись подобное в семидесятые, из Вашингтона уже вылетел бы чартерный «джамбо» с десятью следователями на борту и передвижной судебной лабораторией.

— А в восьмидесятые мы бы получили пять агентов регулярным рейсом.

— А что теперь?

Нейп поднял на меня глаза.

— Как только мы узнали, Тод схватился за телефон и стал названивать в Вашингтон.

— Но не слишком преуспел.

— И что? Сколько человек мы получим, чтобы расследовать насильственную смерть верного служивого? — Розен поднял указательный палец и состроил горестную гримасу. — Одного! Не могу поверить.

— Разумеется, если бы запахло терроризмом, все обернулось бы по-другому.

Внезапно оба посмотрели на меня пристально и с любопытством. Удивительно, как быстро они до всего дошли. Кто сказал, что американцы лишены проницательности?

— Я понимаю.

По какой-то причине мое утверждение их изумило.

— В самом деле?

— Если не терроризм, то это должно быть что-то иное.

Нейп с облегчением вздохнул. Розен с тяжелым взглядом уставился в пол, а когда снова поднял на меня глаза, улыбка была настолько фальшивой, что казалась обидной.

— Иное?

Мы с Нейпом переглянулись. Розен в самом деле новичок. Нейп хотел за него извиниться, но момент был неподходящ. Фэбээровец ждал, чтобы я ответил на его вопрос. Похоже, его проницательность на этом окончилась. Я продолжил лишь после того, как Нейп кивнул мне.

— Брэдли было сорок пять лет.

— Сорок семь, — уточнил Нейп, искренне надеясь, что это послужит достаточным объяснением, однако Розен по-прежнему непонимающе смотрел на меня.

— Он скоро должен был выйти в отставку?

— Через год.

— И успел какое-то время здесь поработать?

— Пять лет. Гораздо дольше, чем обычно, но он пришелся ко двору.

— Любил город?

— Он был скрытным человеком, но мне говорили, что да — любил.

— Предпочитал свободный образ жизни и собирался остаться здесь после отставки?

Я поднял глаза.

Розен наконец понимающе кивнул:

— Полагаю, детектив, мы мыслим в одном направлении. И хочу в этом убедиться. Вы считаете, что он надул своих поставщиков?

— Я бы сказал, это первое, что приходит в голову.

— Вы уже сталкивались с подобными фокусами со змеями?

— Никогда. Хотя нет ничего необычного в том, что обиженная сторона стремится наказать виновника. Pour encourager les autres. ^[9] — Я не собирался выпендриваться. Французский, как иногда бывало, сам просился на язык. Я с облегчением заметил, что Розен улыбнулся.

— Отличное произношение — мне приходилось работать в Париже. В назидание другим. Что ж, очень даже похоже. — Он покачал головой. — Ничего не скажешь, паршивая смерть.

Розен внимательно посмотрел на меня: что за коп-полукровка из отсталой страны, который говорит по-английски и по-французски? Зато Нейп догадался сразу. Он в Крунгтепе старожил. И в выражении его лица я прочитал лишь небольшую каплю англо-саксонского презрения к сыну проститутки.

Внезапно Розен поднялся и, прохаживаясь, продолжил разговор:

— Если честно, я не знаю, насколько Вашингтон желает форсировать расследование. К нам направили женщину — специального агента, однако, как мне кажется, скорее для проформы. Не представляю, каким образом агент без знания тайского и не знакомый с городом может вести следствие, — сказал он больше для себя, чем для нас. — Не исключено, что проштрафилась в США и ее задвинули в эту глухомань. Но тем не менее в порядке обмена информацией я хочу, чтобы вы пояснили, насколько вот это соответствует вашим теориям. Это найдено в его шкафчике. Остальное не представляет никакого интереса.